— Правда, Дэвид?

— Да, правда, эта самая настоящая правда.

Шейла потянулась руками к Дэвиду, схватила его за шею и крепко прижала к себе. Дэвид чувствовал нежное прикосновение ее губ, чувствовал, как твердеет грудь Шейлы под его пальцами.

— А я теперь твой муж, — шептал ей Дэвид.

— Да, да, ты мой муж, единственный, кто имеет на меня право.

— Ты уверена, что так будет всегда, Шейла?

— Не знаю, — она как‑то странно пожала плечами, улыбнулась и припала к губам Дэвида. — Не знаю, не знаю, будет ли так все время, но я хочу, чтобы это было вечно.

— И я хочу, Шейла, чтобы ты, Шейла, принадлежала только мне, чтобы я был твоим мужем и чтобы все вот это, — Дэвид приподнялся на колени и осмотрел обнаженное тело Шейлы, — я хочу, чтобы вот это все, — он медленно–медленно провел ладонью по телу Шейлы, — принадлежало только мне и всегда.

— Хорошо, так оно и будет, я обещаю тебе.

— Вот это здорово, вот это обещание мне очень нравится.

— А что, разве тебе не нравится то, что я тебя люблю и люблю безумно? Я просто схожу с ума от тебя, Дэвид. Ты такой, такой…

— Не надо, не говори, Шейла, не надо сейчас говорить никаких слов, надо быть вместе.

— Нет, я хочу говорить, я буду громко кричать на весь этот дом, на все побережье. Я хочу, чтобы все знали, что ты любишь меня, а я люблю тебя и что с этого момента я твоя жена и принадлежу тебе.

От такой долгой речи Шейла учащенно задышала. Но потом, переведя дыхание, она потянулась руками и губами, и всем своим упругим молодым телом к Дэвиду. Дэвид ответил таким же движением.

— Шейла, ты можешь говорить, можешь кричать, но только самое главное…

— Что? Что самое главное, Дэвид?

— Самое главное, чтобы ты всегда была со мной, и чтобы нам всегда было так же хорошо, как сейчас.

— Ну, иди же сюда, иди, — и Шейла опрокинула Дэвида, легла на него, ее бедра сжали бедра Дэвида.

А руки мужчины сжимали грудь женщины. Шейла тяжело вздыхала, вскрикивала, казалось, что ей не хватает воздуха, казалось, она забыла обо всем на свете, забыла, где находится, и кто она. Между ней и мужчиной существовало сейчас только одно чувство — чувство безудержной страсти, желание владеть друг другом, самозабвенно отдаваться друг другу и приносить радость и удовольствие.

— Тебе хорошо? — шептал Дэвид.

— Да, мне так хорошо, как никогда еще не было.

— Ни с кем?

— Ни с кем, Дэвид, мне так не было хорошо, как с тобой, и ни с кем мне не будет так хорошо, как с тобой, — выкрикивала Шейла, мерно покачиваясь.

А руки мужчины продолжали ласкать бедра, живот, грудь с коричневыми твердыми сосками.

— Шейла, ты прекрасна! Прекрасна! — тяжело дыша, шептал Дэвид.

— Это потому, что ты меня любишь, потому, что ты назвал меня своей женой.

— Да, ты моя жена, и будешь всегда только моей, — Дэвид привлек к себе Шейлу, их губы встретились, и он мягко и очень нежно опрокинул женщину на спину.

Их ноги сплетались и расплетались, губы искали друг друга и находили. Они были ненасытны в своих чувствах, ненасытны в желании принадлежать друг другу.

Но все, даже самое лучшее и самое сладкое, имеет конец.

Сейчас Шейла вздрогнула, забилась в сладостных судорогах, прикрыла глаза, закусила губы. Ее темные волосы разметались по ковру. На щеках горел румянец, а из широко открытых темных и глубоких глаз текли слезы счастья и радости.

Дэвид откинулся и рухнул на пол. Он смотрел на белый потолок и чувствовал, как гулко бьется в его груди сердце, переполненное любовью, переполненное чувствами. Ему было хорошо и легко, он как будто парил в невесомости, настолько легким и неосязаемым казалось ему его тело.

Он потянулся рукой к руке Шейлы, их ладони встретились, и он крепко сжал гибкие пальцы женщины.

Шейла ответила ему таким же горячим преданным рукопожатием.

— Теперь ты веришь, что нам будет хорошо? — тоже глядя в потолок, немного отстраненным голосом произнесла женщина.

— Да, верю, хочу верить, что нам будет хорошо.

— Но знаешь что, дорогая?

— Что?

— Ведь я твой муж теперь.

— Конечно, ты мой муж, — женщина повернулась и посмотрела на профиль Дэвида, опершись на локоть, — ты мой муж.

— Так вот, Шейла, твой муж очень голоден и хочет есть.

— Нет ничего проще! — воскликнула Шейла, быстро вскакивая на ноги.

Но Дэвид держал ее за руку.

— Куда?

— Ведь я твоя жена и должна о тебе заботиться. Я хочу тебя накормить.

— Подожди, не уходи, побудь еще со мной.

— Нет–нет, Дэвид, желание мужа для жены закон. Я сейчас приготовлю обед.

— Ну, погоди, не уходи, побудь еще, мое желание есть не настолько сильное, чтобы я мог расстаться с тобой.

— Ты хочешь сказать, что меня любишь больше, чем отбивную? — заулыбалась Шейла.

— Да нет, это совсем разные вещи, я люблю и то, и другое, я просто люблю жизнь.

— А я люблю тебя и тоже не прочь поесть.

— Ну, погоди, Шейла, побудь еще со мной, посиди, дай я на тебя посмотрю, полюбуюсь.

— Ты совсем бесстыдник, Дэвид, — Шейла схватила свою блузку и прикрыла ею грудь.

— Да убери ты к черту эту блузку! — Дэвид попытался вырвать одежду из ее рук, но она сопротивлялась, и тогда Дэвид набросился на нее и крепко, и страстно поцеловал.

Явно не ожидая таких действий от Дэвида, Шейла затихла в его руках и перестала сопротивляться.

— Ну, что, ты меня боишься? — нависая над женщиной, спросил мужчина.

— Нисколько, нисколько я тебя не боюсь.

— Но тебе хорошо со мной?

— Да, мне с тобой хорошо, но я должна тебя покормить.

— Забудь о еде, забудь обо всем, думай только обо мне, только обо мне, — твердил Дэвид.

— А я и думаю только о тебе. Но если ты сейчас не ноешь, я не поем, то вечером мы будем обессиленными и изможденными. А когда я худею, я становлюсь совершенно непривлекательной.

— Да нет, Шейла, ты красива всегда и это не имеет никакого значения.

— Ты льстец, Дэвид, самый настоящий льстец и обманщик. Ведь ты хочешь отбивную больше меня, я это знаю.

Шейла изловчилась и выскочила из объятий Дэвида. Он поднялся с ковра и прислонился спиной к холодной стене. Шейла быстро начала одеваться.

— А зачем ты одеваешься? Ведь дома все равно никого нет.

— Ты что, хочешь, чтобы я готовила обнаженной?

— А почему бы и нет? — Дэвид любовался линиями тела своей жены.

— Мысль неплохая, но жир может капнуть мне на руку, на живот, и тогда я потеряю свою привлекательность.

— Да ну, ничего ты не потеряешь, да и жир на тебя не капнет, ведь совсем не обязательно готовить отбивные. Давай сделаем бутерброды, сок и немного перекусим.

— Я согласна, мне это будет куда проще.

— Вот и прекрасно, — Дэвид перевел взгляд с жены на планшет.

Казалось, он увидел сейчас в своих рисунках что‑то новое. Рука потянулась к карандашу, и он принялся изменять уже почти законченный рисунок!

— Ты что, опять взялся за эти чертежи?

Но Дэвид не обернулся и только коротко ответил:

— Конечно, мне пришла блестящая мысль. Холл в нашем новом доме мы сделаем совсем по–другому. Смотри, вот здесь будут стропила, — и он нарисовал, как будет выглядеть потолок огромного холла.

— Ты что, Дэвид, так и будешь работать обнаженным?

— А что, разве мне это мешает?

— Да нет, это мешает мне, — Шейла засмеялась.

— А чем это мешает тебе?

— Меня твой вид слишком возбуждает.

— Ну, что ж, тогда… — Дэвид взял подушку и прикрылся ею. Но тут же как‑то странно повел из стороны в сторону головой, его ноздри стали судорожно сокращаться.

— Шейла, мне кажется, ты еще не начала готовить, а уже пахнет чем‑то паленым.

Шейла, стоя у плиты, тоже принюхалась.

— Да нет, ничего похожего, это тебе кажется, — послышался ее возглас из кухни.

— Да нет же, я тебе точно говорю, пахнет паленым, что‑то где‑то горит.

— Дэвид, по–моему, это горит огонь желания.

— Какого желания! — Дэвид вскочил на ноги и забегал по гостиной. — Да нет же, это натурально что‑то горит!