— Нет, что вы, миссис Кастильо, это всего лишь предварительные исследования. Ведь одно дело цельный человеческий организм, а другое — всего лишь клетки кожного покрова. Это несколько другое, ведь масштаб меняет и сам подход, ведь эксперимент проводился всего лишь в пробирке, а как это будет действовать на человека… — польский ученый развел руками.

Круз подался вперед, ему казалось, что решение совсем близко, стоит лишь ухватить конец нити, и он боялся упустить каждое слово польского ученого, но тот, опустив руки, замолчал.

— Доктор Хайвер, — сказал Круз Кастильо, — ведь вы диетолог, а тут упоминалось оливковое масло, а олеиновая кислота — одна из его составляющих.

— Да, — кивнул доктор Хайвер, — но к сожалению, олеиновая кислота запрещена к употреблению, в ней содержится много фибробластов.

— Но ведь его употребляют в пищу, — сказал Круз.

— Это ничего не значит, — возразил доктор Хайвер, — главное дело — в олеиновой кислоте, а она запрещена фармакологическим обществом в качестве медицинского препарата.

Круз с надеждой посмотрел на польского ученого.

— Вы же слышали, мистер Кастильо, мнение диетолога. Я в принципе, человек далекий от медицины, моя специальность — биохимия, и я ничего не могу вам посоветовать.

— Но ведь это дает луч надежды, — сказал Круз. Польский ученый вновь пожал плечами.

— Единственное что я могу вам сказать, мистер Кастильо, так это то, что вводить олеиновую кислоту в больших количествах в организм животного и конечно же человека очень опасно. Она слишком токсична.

— Я не совсем понимаю, в чем дело, — вставила Сантана, — не могли бы вы нам объяснить поточнее?

— Дело в том, — сказал биохимик, — что в оливковом масле в большом количестве содержится С 24 и С 26, а как вы понимаете, принимать их при лейкодистрофии нельзя.

— Но ведь должен же быть способ удаления этих жиров из масла? — спросила Сантана.

Биохимик задумался.

— Вообще‑то, технически это осуществимо, но это будет очень сложный процесс и к тому же очень дорогой, если принять во внимание, что производить это придется в больших количествах, необходимых для проведения лечения в больших масштабах. Короче, миссис Кастильо, это нерентабельно. Никто не станет вкладывать деньги в предприятие, которое не принесет никаких прибылей.

Ученый отвел взгляд. Ему было невыносимо больно смотреть на женщину, которая теряла последнюю надежду.

— Но я все‑таки попытаюсь обратиться к химическим компаниям и фирмам, — сказала Сантана.

— Боюсь, ничего не получится, — ответил польский ученый. Мне для экспериментов нужно было совсем немного очищенного оливкового масла, но возникли большие проблемы, хотя мои исследования финансировало государство.

— Хорошо, — сказала Сантана, — во время перерыва я подойду к вам и вы дадите мне координаты химических компаний, которые могли бы осуществить этот технологический процесс.

— С удовольствием, — ответил биохимик, — у меня как раз с собой список подобных компаний. Но не советую вам тешить себя надеждой. Шансов на успех очень мало.

— Но я не перестаю верить в людей, — сказала Сантана.

Круз объявил следующего выступающего.

Сантана, прослушав несколько минут его выступление, потеряла к нему всякий интерес. Уж слишком отвлеченными и абстрактными были его рассуждения и они ничем не могли помочь Брэндону.

Зато во время перерыва Сантана отвела душу. Она долго беседовала с польским биохимиком. Тот старался помочь ей чем только мог. Он назвал не только координаты и телефоны химических компаний, он даже знал имена технологов, которые могли помочь в очистке оливкового масла. Сантана была так ему благодарна, она даже не осталась на следующее заседание, а, поручив Крузу вести записи, бросилась к телефону. Она звонила в разные концерны и компании, пытаясь договориться о получении очищенного оливкового масла. Но везде были неутешительные ответы: «этим мы не занимаемся», «это нас не интересует», «это технологически невозможно», «подобными проблемами мы не интересуемся».

Сантана много раз отчаивалась, но едва услышав голос тут же принималась объяснять, пыталась добиться положительного ответа.

— Скажите, вы врач? — интересовались представители фирмы?

— Нет, я не врач, но у меня болен ребенок, а это масло нужно для того, чтобы проводить лечение.

— Извините, но мы подобных экспериментов не проводили, но можем дать вам несколько телефонов.

— Я с удовольствием запишу, говорите, — и Сантана принималась записывать следующий телефонный номер и тут же звонила по нему.

Наконец, Сантане показалось, что она нашла нужных людей.

— Так вы не врач? — вновь услышала она из трубки удивленный голос.

— Нет, я мать больного ребенка. Но поймите, нам жизненно необходима олеиновая кислота.

На другом конце трубки воцарилось молчание. Служащий компании раздумывал.

— По–моему, мы когда‑то проводили подобные исследования. Я подниму архив и постараюсь сообщить вам, оставьте, пожалуйста, ваш номер телефона.

Сантана вздохнула: лучше что‑то, чем ничего.

Вечером Круз сидел с Брэндоном. Его сердце сжималось от боли, когда он смотрел на беспомощного ребенка. В руках у Круза была тарелка, полная ароматных спагетти. Брэндон судорожно вдыхал воздух, крылья его носа поднимались, а Круз уговаривал Брэндона есть.

— Это ничего, что у тебя нет аппетита, Брэндон, нужно заставить себя есть. Ты только посмотри, какие вкусные эти спагетти, я приготовил их тебе сам, с базиликом. А ты знаешь, что такое базилик?

Брэндон еле заметно покачал головой. Но Круз уже научился понимать его с полуслова, с полудвижения.

— Базилик — это королевская трава, — и Круз, накрутив на вилку спагетти, подносил их ко рту мальчика.

Бледные губы Брэндона вздрагивали, и он с трудом проглатывал пищу.

— Это королевская трава, — приговаривал Круз, — вот видишь, ты у нас окружен такой же заботой, как принц.

Слова Круза явно нравились Брэндону. Он немного криво улыбался и старался как можно меньше показывать свою беспомощность.

Вновь зазвонил телефон. Сантана рванулась к аппарату.

— Миссис Кастильо?

— Да, это я.

— Я звоню из химической корпорации, я кое‑что нашел в архивах.

— Ну как, это будет возможно?

— Да, мы занимались производством олеиновой кислоты, но в чисто технических целях.

— Говорите, мне это очень важно.

— Какая кислота именно вас интересует?

— Экстрагированная олеиновая кислота. Понимаете, мой ребенок болен лейкодистрофией и это единственное, что может ему помочь.

— Я не знаю насчет фармакологических свойств нашего продукта, но вроде бы, на складах должно было остаться немного экстрагированной олеиновой кислоты после экспериментов. Я дал распоряжение и сейчас пытаются выяснить, осталось ли хоть немного. Я вам обязательно перезвоню, когда выясню что‑нибудь более конкретное.

В трубке раздались короткие гудки.

Сантана устало опустилась прямо на пол возле телефонного аппарата.

Круз застыл с вилкой в руке и пристально смотрел на жену.

— Ну что? — выдохнул он.

— По–моему, нам повезло, — прошептала Сантана и, молитвенно сложив перед собой руки, зашептала беззвучную молитву.

А Брэндон, не понимая в чем дело, улыбался. Он почувствовал, как оживился Круз, как просветлели его глаза.

После окончания симпозиума у Брэндона дела пошли совсем плохо. Сантана каждый день звонила в химическую корпорацию, ей отвечали, что ничего конкретного пока сообщить не могут. Но просили не терять надежду.

Однажды вечером Брэндону сделалось совсем плохо. Прибывший по вызову врач, установил прибор для откачивания слюны. Брэндон лежал на кровати и тяжело дышал. Сантана и Круз не отходили от него ни на минуту, а сестра милосердия объясняла им как пользоваться аппаратом.

— Вы должны быть очень внимательны, — говорила она, — мальчик постепенно теряет естественную способность сглатывать слюну, которая постоянно выделяется. И еще вы должны быть очень осторожны когда он ест. Ведь кусок пищи, попавший в дыхательные пути, может привести к удушью. Вы ни на минуту не должны покидать его одного. Прибор должен быть в постоянной готовности, иначе… — Сестра замолчала, поскольку послышался телефонный звонок.