— Он… канцлер Луний… наш… наш союзник…

Маргарита сморгнула. Она посмотрела на Гая, затем на Луния, из головы которого торчал клинок, и наконец вся покраснела, прямо как юная девушка, которая услышала своё первое признание в любви, и неловко прокашлялась:

— Упс?..

…

…

…

Удивление, растерянность, тревога, бешенство — простые слова, не способные передать даже малую толику той бури, которая гремела внутри Гермеса Астериска, гладиатора и наследника древнего царства, захваченного монстрами, пока он наблюдал за происходящим.

Именно так: «происходящим».

Иначе назвать это действие было невозможно.

Сперва он удивился бодрому состоянию девушки, которую пытали на протяжении последних нескольких недель; затем напрягся и прищурился, наблюдая за битвой между ней и Владыкой Серебряного Света. В этот момент Гермес понял, что Белая Фурия намного сильнее, чем он предполагал. Даже если она была мутантом, её талант всё равно был монструозным. В данный момент он всё ещё был уверен в своей победе, но через пару лет она вполне может его обогнать, а что станет с ней через дюжину — это было сложно даже представить.

Возможно, она сравняется с ужасными монстрами Четвёртого ранга, для победы над которыми нужна целая армия.

Наконец сражение подошло к своему завершению. Когда железный меч взмыл над головой Владыки, Гермес не отвернулся, но только молча стиснул кулаки. Он потерял многих друзей на пути к свободе, и смерть каждого из них распаляла в нём решимость заполучить её во что бы то ни стало. Он вовсе не винил Маргариту, он смирился… а затем случилось это.

Сперва он, как и сотни тысяч прочих зрителей, просто рассеянно наблюдал за кровавым фонтаном, который брызнул из головы Великого регента; затем в сознании Гермеса, как молнии во время бури, стали проноситься мысли: что происходит? Она изначально собиралась это сделать? Человек в маске говорил, что регент — предатель. Она знает об этом? Следует его приказу? А главное — самое главное — что теперь делать?

Вскоре он взял себя в руки и перевёл дыхание. Его сердце всё ещё гремело, но голову Гермес заставил сосредоточиться. Со смертью регента восстание повисло на волоске. Даже если последний действительно замышлял предательство, он всё ещё был их покровителем: через него проходили все связи с городскими ячейками и поставки. Всё это было утрачено. Более того, теперь царский двор наверняка проведёт расследование и, вероятно, обнаружит заговор. Начнётся резня. Карать будут всех, без разбору. Его соратникам конец. Гермесу конец. Восстанию конец. Всему конец, и виновата была единственная безумная девчонка.

Внутри Гермеса закипела ярость. Он почувствовал желание немедленно броситься на арену и свернуть её шею.

Сдержаться.

Ещё один вздох.

Нельзя поддаваться отчаянию. Нужно думать. Время было на исходе. Трибуны приходили в себя. Стража хваталась за мечи. Маргарита и Гай стояли посреди арены. Соратники Гермеса ничего не понимали. Что же ему теперь…

— «Что теперь делать?» Об этом ты думаешь, Гермес Астериск? — раздался за его спиной гортанный голос.

Гермес немедленно повернулся. Ещё секунду назад он в одиночестве стоял посреди балкона с видом на арену, и вдруг прямо за ним появился другой, но вовсе не это, а личность вторженца потрясла его, как удар молота.

Перед ним стояла грузная фигура Великого регента Луния.

Миг спустя из-за его спины вышел ещё один человек — таинственный волшебник в маске белого ворона.

— Ответ очевиден, — одновременно сказали регент,

— Ответ очевиден, — и Путник.

— Что это?.. — прохрипел Гермес и с удивлением понял, что чувствует облегчение: происходящее было настолько безумным, что теперь он был наполовину уверен, что видит сон.

Кошмар.

— Это? Кукла, — ответил Путник и постучал по плечу неподвижного регента. — Верная, послушная и неотличимая, как ты уже заметил, от своего оригинала.

Через минуту эта кукла появится прямо во дворце достопочтенного царского учителя и прикажет его слугам немедленно начать восстание. В свою очередь мертвец окажется обыкновенным подставным лицом. У некоторых, конечно, появятся вопросы, зачем бывший регент подстроил собственное убийство, но отвечать на них не будет времени: уже во время грядущего восстания он погибнет по-настоящему, после чего его тайные мотивы станут предметом споров для многочисленных будущих историков…

С каждым словом маскированного человека Гермесу казалось, что кровь в его венах одновременно леденеет и бежит всё быстрее и быстрее. Шанс. Это был шанс.

Шанс на восстание.

Шанс на победу.

Шанс на свободу.

Гермес выдохнул, пристально посмотрел на чародея и спросил его:

— Зачем ты помогаешь мне, волшебник? Хочешь использовать меня и заполучить себе престол?

— Гермес, — вдруг заговорил Путник совершенно иным, возвышенным голосом. — Разве ты не понимаешь, что всякий камень, на который я сяду, будет стократ ценнее престола трона самого великого мирского королевства?.. — после этих слов произошла удивительная перемена. На мгновение фигура в маске точно возвысилась, превратившись из обыкновенного человека в загадочное и могущественное божество.

Гермес вздрогнул и затаил дыхание. Действительно, с такой силой чародей запросто мог захватить любое королевство и править им сотни, если не тысячи лет. Если он этого не сделал, значит был выше, намного выше подобного.

В этот момент гладиатор невольно расслабился. Когда имеешь дело с кем-то, чем-то, что настолько превосходит всё то, что ты знаешь и понимаешь, нет смысла напрягаться.

— Я Путник, — сказал неизвестный несколько секунд спустя, как будто уменьшаясь и возвращаясь к привычному голосу. — И не более того. Я даю людям то, что им необходимо. Я показал тебе свет, Гермес. Последовать за ним или нет — решать тебе и только тебе.

— Свет… — повторил Гермес и снова посмотрел на арену. К этому времени её заполонили надзиратели и лучники, окружая девушку с карамельного цвета волосами. Последняя схватила меч Владыки Серебряного Света и отбивала стрелы, одна из которых уже пронзила её плечо. Как долго она сможет придержаться? Гермес провёл рукой по каменным перилам.

Он знал, что за спиной у него больше никого не было. Человек в маске и его «кукла» исчезли.

— Пора, — проговорил Гермес и прикрыл глаза. Когда они снова открылись, в них горело обжигающее пламя. Великий гладиатор стиснул зубы и спрыгнул с балкона прямо в самую гущу назревающей битвы.

Восстание…

…началось.

…

Восстание началось… И слава богу, подумал Михаил и свалился на кушетку.

Было опасно, очень опасно, но, кажется, у него получилось более или менее уладить происходящее и распалить сердца бунтовщиков; теперь оставалось только плавно и без лишних жертв привести Гермеса и остальных к победе.

Благо, все приготовления были закончены ещё несколько недель назад, да и сами рабы, опасаясь, что их планы раскроют, готовились в любой момент взяться за мечи, так что когда Огненный Император спрыгнул на арену и стал крушить головы надзирателей своими огромными руками, они не растерялись, но сразу бросились ему на помощь.

Уже совсем скоро лучники, которые стреляли в Маргариту, лежали с перерезанными глотками на песке, в то время как гладиаторы вырвались за пределы своей клетки и стремительно захватывали многолюдные трибуны. Наблюдавшие за ними знатные горожане оцепенели от страха, как если бы, догадался Михаил, прямо из телевизора выпрыгнул тираннозавр. Впрочем, в итоге захват Колизея происходил на удивление мирно.

Гермес был разумным человеком. В первую очередь он хотел не месть, но свободу. Истреблять правящую элиту священного города была чревато, а потому он приказал своим людям никого не убивать и брать заложников.

В первоначальной временной линии сделать этого не получилось — вмешался Луний. Он внедрил своих людей в ряды рабов и приказал им устроить резню. Таким образом он хотел обратить население против восставших и представить себя героем, который остановил кровавую бойню, а потому единственный заслуживал верховную власть после смерти юного царя.