Не разрывая поцелуя, Арион подхватывает меня на руки и несет к кровати. Прохлада простыней контрастирует с жаром наших тел. Его руки скользят по моей коже, даря невероятные ощущения, губы прокладывают обжигающую дорожку поцелуев от шеи к плечу.

— Арион... — выдыхаю я, когда его пальцы находят завязки сорочки.

— Я плохо помню наш прошлый раз, — с едва слышной улыбкой шепчет он мне в губы. — Но я надеюсь исправить это недоразумение.

Я хочу возмутиться, сказать, как это неуместно, но он очень вовремя целует меня, заставляя забыть все недовольство.

Каждое прикосновение Ариона отзывается во мне волной жара. Его руки скользят по моей спине, оставляя за собой огненные следы, губы исследуют изгиб шеи, спускаясь к ключицам. Я запускаю пальцы в его волосы, такие мягкие на ощупь, и слегка тяну, вызывая у него тихий стон.

Свечи отбрасывают причудливые тени, танцующие на стенах в такт нашим движениям. В воздухе витает аромат сандала от его кожи, мои пальцы исследуют рельеф его груди, задерживаясь на шраме на боку.

Арион перехватывает мою руку, переплетая наши пальцы, и припадает к губам в глубоком, почти отчаянном поцелуе. Его язык сплетается с моим в чувственном танце, и я теряюсь в водовороте ощущений.

— Желанная, — шепчет Арион, прерывисто дыша.

Горячие, чуть шершавые руки скользят по моим бедрам, поднимаются выше, очерчивая контуры тела через тонкую ткань сорочки. Каждое его прикосновение словно электрический разряд — я выгибаюсь навстречу ему.

Арион стягивает сорочку через голову одним плавным движением. Прохладный воздух касается обнаженной кожи, вызывая дрожь. Зрачок на мгновение становится вертикальным, когда он рассматривает меня в мерцающем свете свечей.

— Истинная. Такая нужная мне, — выдыхает он, проводя кончиками пальцев по моей шее, ключицам, ниже. — Вся… Каждый изгиб, каждая черточка...

Я притягиваю его для нового поцелуя, наслаждаясь ощущением его кожи на своей. Руки Тардена продолжают исследовать мое тело, находя самые чувствительные места. Жар нарастает между нами, превращаясь в настоящее пламя.

Арион подается вперед, делая нас едиными, и ловит мой стон своими губами. Каждое следующее прикосновение, каждый поцелуй приближает нас к краю блаженства. Я растворяюсь в его объятиях, теряя связь с реальностью, чувствуя только его — его руки, его губы, его шепот.

Когда волна наслаждения накрывает нас, это похоже на оглушающий взрыв. Весь мир на мгновение окрашивается в золото, и я слышу, как Арион произносит мое имя, хрипло, отчаянно, с такой любовью, что сердце готово выпрыгнуть из груди.

После мы лежим в объятиях друг друга, восстанавливая дыхание. Его пальцы рисуют невидимые узоры на моей спине, пока я прислушиваюсь к постепенно успокаивающемуся биению его сердца. Свечи догорают, отбрасывая все более причудливые тени.

Тарден лениво перебирают пряди моих растрепавшихся волос.

— Знаешь, — тихо произносит он, — отец учил меня чести и умению держать в кулаке эмоции. С одной стороны, это было хорошо… А с другой — все, что касалось чувств, для меня казалось несущественным. Я никогда не верил в легенды об истинности.

Приподнимаюсь на локте, заглядывая в его глаза:

— И что изменилось?

— Я, — просто отвечает он, притягивая меня для нежного поцелуя.

Я улыбаюсь, устраиваясь у него на груди. Его руки крепко обнимают меня, даря чувство защищенности и принадлежности. Впервые за долгое время я позволяю себе отпустить мой прошлый опыт предательства.

Засыпаю, и меня затягивает в водоворот каких-то картинок, звуков, ощущений. Слышу, как пищат и гудят приборы в операционной.

«Время смерти пятнадцать сорок пять», — холодом по нервам проходит голос врача.

Яркая вспышка ослепляет, и я чувствую, как немеют руки и ноги, как медленно уплывает сознание… не мое.

А потом…

—- Я все вспомнила! — со рваным вдохом резко  сажусь на кровати.

Всего лишь долей секунды позже я оказываюсь крепкой рукой Тардена прижата к его горячему и совершенно обнаженному телу, а во второй его руке потрескивает какое-то атакующее плетение.

Пара ударов сердца, тяжелое дыхание, а потом он потихоньку расслабляется, удивленно глядя на меня:

— Адалия? Все хорошо? — его черные глаза внимательно изучают каждый миллиметр моего тела, периодически задерживаясь то там, то тут.

И я знаю, что привлекает его внимание — отметины собственника, которые он оставил на мне. Я так полагаю, мне стоит радоваться, что не на видных местах. Впрочем, я уверена, что его спина тоже не осталась без следов.

— Ты вскрикнула, — мягко произносит Тарден, отводя с моего лица прядь. — Что случилось?

Обхватив его ладонь, я подношу ее к своим губам и мягко целую. Чтобы успокоить. Чтобы самой успокоиться.

— Видимо, Ранна решила, что я достаточно подготовлена, — немного растерянно улыбаюсь я. — Я… вспомнила, что произошло тогда. В первую ночь.

Он прищуривается, всматриваясь в мое лицо.

— А разве… Ты не помнила?

Вот примерно отсюда начинается очень важный разговор. Сложный, но… Остается надеяться, что он поймет, примет. В конце концов, если уж быть откровенной, то до конца. К тому же у нас все было ненормально с самого начала.

Я качаю головой, облизываю губы, что даже несмотря на напряженность момента, заставляет загореться огоньки в глазах Ариона, и произношу:

— Я не Адалия, — брови Тардена ползут вверх, потом наоборот сходятся к переносице, а потом во взгляде мелькает удивление, будто ему кто-то на ухо что-то шепнул. — Точнее, не та Адалия, что вошла в комнату в ту ночь. Но та же самая, с которой ты препирался все это время.

Арион не перебивает, нежно прижимает к себе и ждет, что я расскажу.

А рассказ, на самом деле, не особо длинный. Я не знаю, как, но я прекрасно видела и слышала свою смерть. Впрочем, перед этим я уже понимала, что не вернусь из операционной.

Потом было ощущение полета, свободы и радости от распахнутых крыльев. Как будто я очень давно об этом мечтала, но была скована по рукам и ногам.

“Приземление”, если его можно так назвать, было уже не таким радостным. Я оказалась в небольшой комнате, едва освещаемой из окна. Во всем теле была дикая слабость, будто я головой ударилась, а теперь приходила в себя.

Но больше всего меня шокировала массивная темная фигура, стоящая у стены и отделившаяся от нее, как тень. Я никогда не видела таких крупных мужчин, разве что только в кино или на обложках журналов. Но точно не в одном помещении со мной.

Да и что это было за помещение? Комнатушка с кроватью, стулом и комодом, да и все на этом, подробнее все равно в темноте было не разобрать.

 “Не бойся, я наконец-то с тобой”, — я услышала нежный, заботливый голос в голове, когда мужчина сделал шаг ко мне и аккуратно дотронулся до моей щеки.

Это сейчас я могу сравнить: в тот момент Арион выглядел даже хуже, чем после шторма. Ему действительно срочно нужно было спасать Ринга. Но тогда я этого не знала.

Я чувствовала, как внутри нарастает паника: было слишком непонятно, что происходит, все слишком быстро. Только что я была в операционной, и вдруг оказалась непонятно где, с неизвестным мне мужчиной.

“Не бойся, — повторил голос. — Я все сделаю сама. Мы сделаем. А ты сейчас отдохни”.

Глаза мужчины вдруг засияли ярким золотом, а зрачок в них превратился в вертикальную черточку. Мне было страшно, хотелось протестовать, но все тело откликалось на прикосновения шершавых сильных рук, а сознание начало затуманиваться.

Внутри меня словно распустился огненный цветок, с которым не хотелось спорить, пришло осознание, что так — правильно. Ранна, а теперь я понимаю, что это была она, взяла верх, и я почувствовала, как она окутала моё сознание защитным коконом.

"Привыкни... сохрани... дай себе время..." — прошептал голос внутри, и комната расплылась перед глазами. Я увидела, как зрачки мужчины расширились от удивления, и золотое сияние его глаз встретилось с чем-то подобным в моих.