Но мачеха только отмахивается от каприза дочери, чем вызывает растерянное выражение лица у сводной сестры Адалии. Но у Августы сейчас явно другие приоритеты. Ее глаза все больше скользят по окружающей нас обстановке и все ярче загораются алчностью.

Но невольные зрители мешают ей напрямую перейти к следующему шагу и заставляют придумывать поводы, чтобы попасть в дом. Мне даже интересно за этим наблюдать.

— Это все прекрасно, — охая, говорит Августа. — Но с твоим здоровьем… Ты же наверняка тут не принимала свои лекарства! Ах, бедная… Надо было тебе привезти… Ну ничего страшного, милая моя. Идем скорее, показывай, где можно жить. Теперь у тебя есть, на кого положиться, и кто поможет тебе в обустройстве тут.

Она явно не рассматривает серьезно никого из присутствующих: я же не назвала ни титулов, ни званий. А, значит, Августа считает всех ниже себя.

— Ну что вы, маменька, — даже не двигаюсь с места. — Я замечательно со всем справляюсь! А здоровье…

— Не переживай, я сейчас же пошлю кучера за лекарством. Веди меня скорее в дом! — эта фраза уже звучит резче и требовательнее, потому что терпение Августы заканчивается. — Эренция, милая, достань наши чемоданы.

— Но маменька, я не…

— Доставай, — сквозь зубы цедит Августа.

Эренция вздрагивает и лезет в экипаж.

— Идем скорее, — настаивает Августа, все с большим трудом удерживая свою улыбку, и пытается взять меня под руку.

Вард дергается, но я качаю головой, намекая, что все в порядке. Среди моих “соратников” вообще царит такое напряжение, что я его почти кожей чувствую.

— Не стоит беспокоиться, маменька. Как же там без вас трактир? А тут я справлюсь со всем и непременно приглашу на бал. Вы же любите балы? Эренция, ты же любишь балы?

Я широко распахнутыми глазами смотрю на сводную сестру, у которой аж рот от удивления раскрывается. Похоже, у нее не укладывается в голове взаимосвязь “Адалия” и “пригласит на бал”. Но, надо отдать ей должное, она кивает.

— Спасибо, что приехали, маменька, — улыбаюсь я. — Это так приятно, что вы обо мне заботитесь! Давайте, мы накроем в беседке чай, как раз кучер и кони отдохнут. А то потом вам же до темноты бы обратно добраться. Тут дороги опасные.

Если до этого Августа краснела, то теперь покрывается почти бордовыми пятнами. Я и выгоняю ее! А она сделать ничего не может, чтобы принудить меня и не потерять лицо. Свидетелей много.

Киваю Лире, и они с господином Харрисом уходят готовить чай. Рина и Вард переглядываются, но с места не сдвигаются.

— Разве я могу бросить в беде свою любимую дочурку? — уже цедит она, а веер в руке начинает жалобно похрустывать.

Если она правда думает, что сможет продавить меня, то зря. Она даже не представляет, сколько мне в суде при разводе с мужем отстаивать свое мнение приходилось.

— Нет, конечно, — улыбаюсь я. — Но я и не в беде.

Августа тяжело втягивает воздух через сцепленные зубы (может, у нее челюсть свело?) и все же хватает меня за руку.

— По-ка-зы-вай… доченька.

Рядом со мной внезапно возникает Тарден. Он что, опять использовал телепортацию?

— Что тут происходит? — мгновенно замечая пальцы Августы, сомкнутые на моем плече, спрашивает Арион.

— Ваше сиятельство… — выдыхает мачеха и, кажется, белеет.

Как бы в обморок не упала: кто ж ее поднимать-то будет? Я точно нет, у меня сил столько нет. Удивлена, что тот, под кого она подложила Адалию, вдруг оказался тут? Это может все испортить…

Тарден мрачнеет, понимая, что быстрых объяснений он не получит, делает шаг вперед, к мачехе, а та резко отпускает меня и отшатывается к карете.

— Мне повторить вопрос? — громыхает он не хуже весеннего грома.

— Мы с дочкой приехали проверить… проведать Адалию, — суетливо произносит она. — Вы же помните… эм…

Я уже не вижу лица Ариона, но, похоже, мачеха видит в нем что-то, что подсказывает ей: лучше не продолжать. И куда делась вся самоуверенность? Или все-таки понимает, что с драконами лучше не шутить?

— Представляете, господин Тарден, — я дотрагиваюсь до напряженной спины Ариона, чувствуя сквозь тонкую рубашку каждую мышцу, готовую в любой момент сработать, чтобы… защитить? — Господин Эндор совершенно случайно встретил матушку в городе и решил помочь воссоединиться семье. Вы же помните, как я переживала?

Дракон замирает от моего прикосновения, кидает взгляд на Эндора, а потом переводит на меня. Хмуро, раздраженно, но с постепенным пониманием правил игры.

— Я рад, что все произошло самым лучшим образом, —  его ладонь обхватывает мое запястье, а большой палец скользит по тонкой коже, совершенно неуместно запуская волну мурашек.

Мимолетно. Не заметно со стороны. Но от этого даже еще более интимно. Это что? Забота?

— А вы… — у мачехи в голове явно не складывается, откуда тут может появиться Тарден и как он может быть связан со мной.

Ну и, конечно, сколько сложностей может принести его появление ей.

— Вы хотите, чтобы я отчитывался перед вами о своих делах? — тихо, обманчиво равнодушно спрашивает дракон.

И тут даже идиоту становится понятно, что единственный правильный ответ тут будет “нет”.  Мачеха так и отвечает. А потом оглядывается на Эренцию, которая только-только закончила вытаскивать чемоданы и говорит:

— Думаю, что нет смысла тут задерживаться. Адалия прекрасная хозяйка. А у нас завтра на рассвете должны поставщики приехать, надо поспешить!

Эренция роняет из рук последний чемодан и обалдело смотрит на мать. Едва сдерживаю улыбку.

— Как так? — театрально спохватываюсь я. — И даже чаю не попьете?

Не все пошло так, как было задумано. У меня еще остались несколько вопросов к моей дорогой мачехе, но Тарден своим появлением спутал немного планы. Мне нельзя показывать, что мы с ним знакомы несколько больше, чем случайная девственница и дракон, иначе мачеха может не решиться на активные действия.

— А вы, господин Тарден, не хотите чаю? Господин Эндор как раз подготовит документы, чтобы вам показать, и вы могли все сравнить с тем, что есть на самом деле.

Вежливо склоняю голову под прищуренным взглядом дракона, тот кивает:

— Значит, я все же вовремя, — произносит он. — Идемте, Эндор, не будем откладывать дела.

Мачеха смотрит на удаляющихся нотариуса и дракона, морщится, ее рот недовольно изгибается, усиливая эффект висящих щек.

— Все же мы поспешим, дочка, — оборачивается она к Эренции. — У нас много дел. Очень много дел. Ах, да… Адалия, дорогая моя, я постараюсь передать тебе твое лекарство в ближайшее время, постарайся продержаться без него.

По опасному блеску в глазах мачехи становится понятно, что она уже что-то придумала. Что ж… Прекрасно. Продолжим игру. Только теперь правила буду задавать я.

Августа запихивает в экипаж чемоданы и возмущающуюся дочь, которая все это время кидала вполне однозначные взгляды на Тардена (явно расстраивалась, что сама не решилась лечь под него). Карета очень быстро разворачивается и уезжает по аллее.

Прикрываю глаза и с облегчением выдыхаю. Пока все даже неплохо. Следующий шаг намного сложнее и ответственнее.

— Что это было? — спрашивает Рина.

— Мыльная опера, — фыркаю я. — Идем, мне срочно нужно выпить чаю, иначе я с ума сойду.

За чаем в беседке меня окружает удивительное оживление. Лира и Харрис возмущенно обсуждают, насколько нужно быть бессовестным, чтобы вот так заявиться к той, которую лишили всего, Рина и Вард выпытывают у нотариуса, как так вышло. И только мы с Тарденом молчим.

Он снова неожиданно оказался рядом. Но, судя по тому, что он не страдает от понижения уровня магии, это не было использование телепортации. Что это тогда?

Арион частично нарушил планы, но все же, если не врать самой себе, я рада, что он тут. Тарден очень внезапно улетел, его долго не было. А я, как будто бы, скучала. К тому же у меня накопилось к нему немало вопросов.