Но что то, что другое — бессмысленно и нецелесообразно.

— Так что вы скажете, ваше сиятельство? — настаивает Харрис.

Шаг назад, еще шаг… Разворачиваюсь и быстро ухожу. Мне неважно, что он ответит. Точнее, важно: я хочу, чтобы Ринг выжил, но… Черт, как же сжимает все внутри гребаными тисками. Так неприятно не было даже когда я узнала, что любовница мужа беременна, а муж собрал свои вещи.

Захожу к себе в комнату, захлопываю дверь и прислоняюсь к ней спиной. Проклятый упрямый Тарден. Куда он полез? Зачем? Шмыгаю носом — это я простыла все-таки. Нет, я не плачу, у меня же нет для этого причины.

Даю себе некоторое время, чтобы отдышаться и прекратить уже это никому не нужное страдание, а потом спускаюсь в столовую. Не хочу идти в гостиную и встречаться с Алброу, не в том я настроении, чтобы быть доброй хозяйкой и следить за их перемещениями. Рина справится, мы с ней сошлись в мнениях относительно этой парочки.

Вард сидит хмуро над чашкой и крутит ее пальцами. В его руках фарфор кажется особенно тонким и хрупким, я привыкла видеть его с топором или другим тяжелым инструментом. Но что-то в его движениях все же выдавало аристократическое прошлое и наличие манер.

— С Говардом и Эльтерией сейчас нотариус, — говорит он мне, словно отвечая на мой безмолвный вопрос. — Рина не хочет их пускать на второй этаж, но на первом нет спальных мест.

— Я тоже не горю желанием проявлять гостеприимство, но они тоже пострадали в этот ужасный ураган, — я тоже наливаю себе чая и сажусь за стол.

— Ужасный… Да не нормальный он. Что-то в нем не так, — Вард поднимает тяжелый взгляд.

— Но может ли он быть рукотворным?

— Скорее, созданным магией, нира Адалия. Прав мышонок:  что-то страшное надвигается.

Это напрягает, заставляет кожу покрываться мурашками, а сердце нервно отсчитывать удары.

— Ты его слышишь, — пытаясь себя отвлечь, увожу разговор в другую сторону. — Но ты не дракон.

Вард невесело ухмыляется:

— Если считать происхождение — дракон.

— Но Ринг сказал, что ты…

— Потерял дракона, да, — я пытаюсь по выражению лица Варда понять, что его эмоции, но не понимаю. — У меня нет половины души, нет моего дара, но что-то осталось.

— И как тебе живется без… него.

Тут Вард прикрывает глаза, как будто пытается справиться с болью. Может, это правда больно — потерять половину души. Что сейчас чувствует Арион? А Ринг?

— Так же. Наполовину.

— Почему ты не вернулся к Рине? Ты же знал, что тебя ищут.

Он переводит на меня взгляд, полный тоски и безнадеги.

— Когда не стало моего дракона, я решил, что непременно найду причину, по которой это произошло, и способ его вернуть. Но это затянулось, — рассказывает он. — Причину понял. А вот способ… Поиски привели меня сюда, к этому особняку, к библиотеке, в которой я понял, что не могу прочесть ни одну стоящую книгу. Без дракона я не понимаю языка.

Так… Если он без дракона не понимает, Рина не понимает, а я понимаю, то… Нет, этого не может быть!

— Вард, ты сказал, что понял, почему потерял дракона…

Я хочу еще подробнее его расспросить, но тут в столовую входит возмущенный Харрис.

— Этот упрямец решил себя уничтожить! — на лице почти всегда улыбающегося доктора отпечатался гнев. — Ему нужна срочно девица, а он “нет”!

Врач негодует: размахивает руками и кричит.

— Ну хоть вы, господин Даррел, скажите ему! От него зависит жизнь самого короля, а он, как баран, рогом уперся! И никакие доводы его не убеждают.

Вард сжимает зубы так, что на его скулах появляются желваки. От крохотной чашечки отламывается ручка.

— Не мне с ним разговаривать надо, — хмуро говорит он, опуская кусок фарфора на блюдце. — Нира Адалия…

Что? Я должна его убедить в том, что ему нужна новая девочка на одну ночь?! У меня аж слов не находится, чтобы как-то прилично на это ответить.

— Нира Адалия, вы должны сейчас пойти к нему. И чем скорее, тем лучше.

— Я не понимаю, Вард! Зачем? Я не врач, не девица… — развожу руками, глядя на бывшего дракона.

— Идите, — жестко, я бы даже сказала, повелительно говорит Вард. — Если он хоть немного небезразличен.

Впервые, наверное, вижу в нем не просто мужчину, а того, кто привык командовать, ведь, как ни крути, он был драконом. Драконы все так или иначе связаны с властью. А Тарден… Получается, с самим королем.

— Адалия… — снова окликает Вард. — Не заставляй меня силком туда тащить тебя. И не надо мне рассказывать, что тебя с ним ничего не связывает.

Я ловлю его взгляд, строгий, уверенный, полный настойчивого желания вмешаться во что бы то ни стало. Он точно взвалит меня на плечо и отнесет.

И… он, черт возьми, прав. Нас связывает что-то, чему я даже названия придумать не могу. Мы как два магнита: нас тянет друг к другу. Но стоит нам оказаться рядом, мы сталкиваемся и стараемся друг друга побольнее ужалить.

— Возьмите чистой воды и полотенец. Этот упрямец даже не позволил мне обработать его рану.

Тяжело вздыхаю, беру на кухне все необходимое для перевязки, в том числе мазь, которую мне впихивает лекарь, и поднимаюсь к комнате Тардена. Останавливаюсь у двери, до побеления костяшек пальцев сжимая тазик с водой. Тишина в комнате пугает, и именно это заставляет меня пересилить себя и зайти.

— Извини, второй раз невинность подарить не смогу, — неудачно шучу я. — Но если ты не дашь обработать тебе рану, побить сил хватит.

Говорю, но не двигаюсь с места. В комнате полумрак, нарушаемый лишь светом от свечи на столе.

Арион сидит без рубашки на кровати спиной ко мне, и даже не оборачивается. Рельефные, скульптурно высеченные тяжи мышц на спине напряжены, а на боку видна открытая рана, к которой Тарден прижимает почти полностью пропитавшуюся кровью тряпицу.

— Ложись, — говорю я, но даже не рассчитывая, что он послушает.

Однако, чуть повернув голову в мою сторону, он замирает, а потом опускается на кровать, по-прежнему не глядя на меня.

— Если тебя отправил Харрис, чтобы уговорить меня, можешь идти обратно, — сквозь зубы произносит этот упрямец.

— Что? Ты думаешь, я тебя буду уговаривать на то, чтобы ты попортил еще одну девицу? — усмехаюсь я и только теперь заставляю себя сдвинуться с места и дойти до Ариона. — Не дождешься. Тут из девиц только Рина, но я тебе ее не отдам, невыносимый драконище.

Арион даже усмехается на это. Как-то про Эльтерию у меня и мыслей не закрадывается, что она может быть невинной. Хотя чем черт не шутит, вдруг у нее хоть грамм целомудрия остался.

Присаживаюсь рядом, мочу принесенное полотенце в воде, отвожу руку Тардена с тряпкой.

— И угораздило же меня связаться с таким…

Я осекаюсь. Просто потому, что я вижу рану. Глубокую, опасную для любого простого смертного. Но он как дракон, еще жив и борется.

— Каким? — хрипло переспрашивает он с едва заметной усмешкой на губах.

— Таким, — лишь повторяю я.

Его широкая, мускулистая грудь тяжело поднимается при каждом медленном вдохе, под глазами залегли тени, а блеск в глазах стал больше похож на какой-то потусторонний.

Аккуратно, стараясь как можно меньше причинить боли, промываю рану. Вижу, как напрягаются мышцы Тардена при каждом моем прикосновении, как он старается не показать, что он вообще ощущает что-то.

Арион, не отрываясь, следит за всеми моими действиями, ловит взглядом каждое движение, но сам даже не дергается, даже когда я начинаю смазывать рану мазью.

— Куда вы летали с Рингом и что видели? — стараясь отвлечь и себя, и Тардена спрашиваю я.

— Вверх по реке, — произносит он.

— И?

— И в Ринга ударила молния, — говорит он.

— Так разве бывает? — от шока у меня дрогнула рука, отчего Арион цыкает и чуть прикрывает глаза.

— Бывает, когда все связано с магией.

— Но…

— Пока что больше ничего, Адалия, — говорит он. — Я не уверен, что я бы вообще долетел, если бы ты не оказалась в опасности.