Тут Рудвер взрывается:

 — Ты с ума свернула, старуха?! Я тебя сейчас!

 Слышу грохот стула и понимаю, что все, теперь медлить нельзя.

 — Не в моем поместье, — я вхожу в кухню.

 Лира уже на ногах, но на трость не опирается, держит ее перед собой как защиту. Племянничек стоит с занесенной рукой. Ну немая сцена как она есть.

 — Ты еще кто такая? — рычит Рудвер, переводя на меня взгляд красных глаз.

 — Новая хозяйка поместья, — говорю я спокойно. — У вас есть ко мне какие-то вопросы?

 — Ты… Ты…

 — Вообще-то, “вы”, — поднимаю бровь. — И советую хорошо подумать, прежде чем мне что-то сказать. Потому что вы сейчас у меня в гостях. Да, именно в гостях. Но привечать у себя нахлебников я не намерена. Если вы хотите здесь жить, как заявляли об этом, то вам придется работать. Но вам очень повезло, работы тут много, я найду вам подходящую.

 Теперь краснеют не только глаза Рудвера, но и все лицо, и даже шея. Он, наконец-то, опускает руку и переключает все внимание на меня.

 — Откуда ты взялась, пигалица тощая? Да я тебя сейчас…

 Ну да, я поняла, решать проблемы мы умеем только рукоприкладством и никак больше.

 — Выметайся с моей земли, иначе прокляну! — я опускаю подбородок и прищуриваюсь.

 Это сбивает его пламенный настрой, он даже притормаживает, чуть ли пятиться не начинает.

 — Не надо меня пугать, — говорит он, но что-то не слышу я в его голосе уверенности. — И не таких вруний видел.

 — А ты уверен, что я вру? — изгибаю губы в ухмылке. — Смотри.

 Я снимаю Чеса с плеча и заглядываю ему в глаза, мысленно прося подыграть.

 — Абра-кадабра! Ахалай-махалай! Сим-салабим! — кладу мыша на руку и протягиваю под нос племянничку.

 Чес начинает изображать, что корчится в муках, пищит, дрыгает лапками, а потом заваливается на бок без чувств. Ох, артист!

 В глазах Рудвера мелькает первобытный ужас. Он пятится, роняет стул, а потом чуть ли не бегом выскакивает на улицу. Там тут же кидается к коню, которого кучер, высокий косматый дядька с окладистой бородой, как раз собирается увести. Я следую за ним, проверяя, чтобы улепетывая племянничек ничего не прихватил.

 Но тому явно не до этого. Он выхватывает поводья и пытается залезть в седло, но в первый раз промахивается ногой мимо стремени.

 — Я это так не оставлю! — чтобы как-то сгладить свой провал, он начинает истерично угрожать. — Я подам жалобу! В городе! Мэру! Нет! Самому дракону! Уж он-то на тебя, ведьму, управу найдет! И на безумную старуху тоже!

 Во второй раз у него получается, и он пытается направить коня, хотя тот как-то явно не горит желанием оставаться под этим седоком.

 — Гнать таких, как ты, поганой метлой надо! — с чувством произношу я.

 И тут происходит то, чего ни я, ни кто-либо другой не ожидаем. Из рук кучера, который совсем не понимая, что происходит, смотрит на нас, вырывается метла, поднимается в воздух и, хорошенько замахнувшись, бьет пару раз в спину племянничку.

 Рудвер орет, конь встает на дыбы, а потом пускается в галоп, унося от нас подальше этого дармоеда.

 После этого метла успокаивается, спокойно опускается на землю, и мы все, включая Лиру, которая тоже вышла на крыльцо, удивленно переглядываемся.

 — Вот это да… — присвистывает Чес в моих руках.

 Это было феерично, однако.

 Кучер ухмыляется в бороду, качает головой, поднимает метлу и салютует мне ею, а потом уходит в свою сторону.

 — А он правда глухой? — спрашиваю я.

 — Наверное, — пожимает плечами тетушка Ли. — Он не говорит и не слышит. Или делает вид, что не слышит.

 — И давно он тут у тебя? — мы заходим в дом, прикрывая за собой дверь.

 — Да… уже не один год, — вздыхает Лира, глядя на разбитый горшок и цветок с рассыпанной землей. — Так у тебя, значит, магия возвращается. Ты бы поаккуратнее сейчас, после того как дракон ее забрал.

 Я чуть прислушиваюсь к своим ощущениям.

 — Вроде бы все хорошо, — отмахиваюсь я, выпускаю из рук мышонка и присаживаюсь к цветку.

 Я не нахожу в памяти Адалии ни намека на то, чтобы она хоть раз пользовалась магией. Она знала, что она у нее есть. Мало, но есть. Но использовать — никогда. Да я и сейчас не поняла, что произошло…

 — Я все же сделаю тебе настой из листьев смородины, — стуча тростью, Лира уходит на кухню.

 Собираю осколки, подгребаю ладонью рассыпавшуюся землю в кучку и, взяв в руки комок с растением, поднимаюсь. Голова начинает резко кружиться, в глазах темнеет. Я слишком хорошо знаю это ощущение. Я падаю в обморок.

Тишина наполняется шепотом волн и криками чаек. Лицо обдувает приятный ветерок, приносящий свежий аромат с реки.

 Мне настолько легко, что я даже не сразу понимаю, где я и что со мной. Хотя нет, даже поняв, что я где-то на берегу плавной, широкой реки, где, кажется, я уже была, а вот что со мной, все равно не понимаю.

 Надо мной проносится огромная крылатая фигура, заставляя вскинуть голову и проследить за ней взглядом.

 Дракон. Угольно-черный, с бархатно блестящей на солнце чешуей. Он делает большой круг и приземляется рядом со мной, закапываясь своими когтистыми лапами в мягкий влажный песок.

 Он необъятно большой, я рядом с ним кажусь себе просто букашкой, но мне не страшно. Мне кажется, он даже улыбается, если, конечно, драконы умеют это делать.

 Крылатый ящер склоняет ко мне свою массивную голову, покрытую чешуей и роговыми выростами. Ноздри дракона трепещут, словно он улавливает тонкие оттенки запахов вокруг. Нет! Он словно с удовольствием… вдыхает мой запах.

 Я делаю шаг к нему, а внутри меня поселяется странное, приятное ощущение. В огромных золотых озерах глаз плещется беспокойство и забота. Я подхожу ближе, протягивая руку и касаясь его чешуйчатой морды. Невероятно, но я ощущаю волны нежности, исходящие от этого могучего существа.

 Мы стоим так несколько мгновений, погруженные в тишину и умиротворение. Мне кажется, что дракон пытается передать мне что-то важное, и я невольно улыбаюсь.

 “Ариан идиот, если не чувствует этого”, — слышу в голове рычащий голос, а потом меня накрывает светом.

 — Ты пришла в себя!!! — оглушает меня, как только я открываю глаза.

 — И незачем так орать, — с трудом произношу я и морщусь от яркого света.

 Чес без зазрения совести прыгает на моей груди, мотыляя своим хвостом. Меня как-то перетащили на кровать. Может, кучера позвали? В любом случае, я ощущаю благодарность, потому что это приятнее, чем очнуться на полу.

 Никак не могу отойти от видения: хочется вернуться к этому дракону.

 Так. Мне вон дракон уже подкинул свинью… Точнее, семечко, которое еще непонятно, чем мне обернется, учитывая, что благодаря земле оно пошло в рост. Так что хватит с меня драконов.

 — Ну наконец-то, — с облегчением произносит Лира, вставая со стула около моей кровати. — Вот ты меня напугала. А я ведь говорила, чтобы ты поостереглась с магией: драконы забирают много. Если при недостатке еще и использовать лишнего, то тратятся уже жизненные силы. Ты-то вон какая худенькая, откуда они у тебя.

 Я аккуратно приподнимаюсь на локтях, а потом сажусь. Вроде бы комната не кружится, дышится хорошо, голова не болит. А то было бы весело: мало того, магическое истощение, так еще и сотрясение мозга.

 — Драконы вообще отлично устроились, — ворчу я. — Им надо силу восстановить, так вынь да положь ему девушку.

 Тетушка Ли замолкает и сосредоточенно смотрит на свои кисти, сжимающие трость.

 — То, как с тобой поступила мачеха — это свинство, — жестко говорит она. — Но ты же знаешь, что жители нашей страны очень обязаны драконам. Если бы не они, то нам никогда бы не удалось отстоять независимость в борьбе с горными орками. Когда драконам нужно было восстанавливать магию, король решил, что девушки — это не такая высокая цена за безопасность страны.