— Его не продавали. А потом внезапно мы узнали, что новый хозяин заселился, — этот факт явно был не по нраву Алброу. — Но и Лиру не собиралась продавать. Как так вышло, ни я, ни отец узнать не смогли.

— Странно, да? Мой папа не испытал никаких проблем с тем, чтобы выкупить эту землю, хотя я не помню, чтобы у нас когда-либо были баснословные деньги на такое богатство, — говорю я, понимая, что это правда так. Адалия бы запомнила.

— Я потом подслушал разговоры отца, — Говард сидит с таким отрешенным выражением лица, словно он окунулся в прошлое. — Он и его партнеры разговаривали о том, что это произошло, потому что отец поспорил с кем-то из драконов, вот тот и вставлял палки в колеса. Да я и сам год за годом отмечаю, что драконы жаждут все больше власти и влияния. А сами ведут себя, как…

Он явно хочет тут употребить какое-то не очень приличное слово, но при даме удерживается.

— Правда? А я всегда считала, что власть они держат только как обязательства, ведь на них лежит высокая ответственность.

— Так и правда кажется со стороны, — возражает Алброу. — Но они сохраняют верность королю только пока им это выгодно. Как только их что-то не будет устраивать, они тут же откажутся от всех своих обещаний. Вот как, например, тот же генерал Тарден.

Я вся собираюсь, но стараюсь, чтобы не было это внешне заметно.

— Мне казалось всегда, что он очень достойный… дракон.

— Драконы умеют создать вид, нира Адалия, — придавая драматичности своему голосу, произносит Алброу. — Он обещал Эльтерии жениться на ней, морочил несколько лет голову, а теперь… — Говард разводит руками. — Моя дорогая сестра едва отошла от истерики и уснула.

Вот как… Обещал жениться? И оттого она так вольно себя с ним вела?

Это поселяет определенную смуту в мой и так запутавшийся разум. Но у любой медали есть две стороны: стоит ли мне доверять герцогу? Насколько он правдив?

— Ох, да я вас что-то заговорил совсем, — Алброу встает со стула. — Пойду все же возьму воду и спать. И вам желаю доброй ночи.

Слежу за ним взглядом. Он уходит так, словно действительно оказался тут случайно. Но он был уже тут, а, значит, не просто так он перепутал двери.

Засыпаю я все же в библиотеке и просыпаюсь от боли в спине и от того, как лучи солнца щекочут мой нос. Открываю глаза и несмотря на то, что тело все ноет от неудобного сна, улыбаюсь. Ураган прошел, новый день настал, и все печали, тревоги, которые одолевали накануне, кажутся неважными.

 Сладко потягиваюсь, разминая мышцы, вдыхаю запах библиотеки и убираю книгу, которую так и не открыла, на место. Все же надо читать на свежую голову. И взяться уже, наконец, за ту, про истинность, которая лежит у меня в комнате.

В прошлой ночи есть многое, что сейчас стучится, заставляет меня думать об этом. Но это непременно испортит мне настроение, заставит мое сердце бешено биться и поселит сомнения в моем сердце. Даже имя уже отзывается мурашками и трепетом.

Потому я отодвигаю эти воспоминания от себя. Как будто что-то мне подсказывает, что у него все хорошо.

— Адалия! — Рина с горящими глазами влетает в библиотеку. — Вот ты где, а я тебя ищу!

— Уже нашла, — усмехаюсь я.

— Да! Там же на поле такое! Такое! — со свойственной ей эмоциональностью Рина размахивает руками, а потом хватает меня за запястье и тянет. — Мы так боялись, а там!

Так, ну судя по настроению кузины Варда, “там” страшного ничего. Но все же она умудряется разжечь мое любопытство, поэтому я даже не сильно сопротивляюсь, пока она тащит меня сначала в сад, а потом к полю.

Честно говоря, туда я собиралась идти после того, как позавтракаю, соберусь с мыслями и силами, чтобы быть готовой к уничтоженному урожаю и тому, что мне все надо начинать с самого начала.

Ремонт, оплата работы крестьян, некоторые налоговые пошлины, которые пришлось оплатить через нотариуса — все это изрядно убавило запасы в том мешочке, который мне оставил Тарден в первый день. И сейчас было очень важно пополнить их, особенно учитывая тот факт, что я все же собиралась вернуть деньги Алброу за его стройматериалы.

Саду в эту ночь изрядно досталось, он выглядит потрепанным и поникшим. Мощные порывы ветра прошлой ночи заметны невооруженным взглядом: несколько старых деревьев склонились под тяжестью сломанных ветвей, а густые кроны кустарников оказались частично повреждены.

На ухоженных газонах разбросаны опавшие листья и сломанные цветы. Клумбы, которые еще вчера пестрели яркими красками, теперь выглядят поблекшими и растрепанными. Несколько вазонов с изящными растениями опрокинуты, их содержимое рассыпано по земле.

Наверняка могло быть и хуже, ведь некоторые деревья все еще гордо стоят, их ветви, хоть и поврежденные, все же держат листву, на которой блестят капли влаги. Однако я даже боюсь представить, во что эта ночь превратила мое поле.

Когда мы подходим к нему, у меня перехватывает дыхание, а к глазам подступают слезы. Но не от расстройства — от радости. Кажется, как будто мои подсолнухи оказались нетронутым оазисом.

— Это невероятно, правда? — так же как я затаив дыхание, спрашивает Рина. — еще никто не видел, Вард все утро провозился с конюшней — там чуть не сорвало крышу, но лошадь не пострадала. Лира и остальные в доме, следят за гостями. А я пошла посмотреть сад и… Я как увидела, сразу к тебе побежала!

Невероятно?

Мои губы сами собой растягиваются в улыбке, а в душе словно разливается тепло. Нет, в этом мире, а особенно на этом острове, возможно абсолютно все!

Высокие, статные подсолнухи стоят ровными рядами, будто солдаты на страже. Ни один словно не был тронут стихией, а земля вокруг только если слегка влажная.

Тяжелые склоненные головки едва-едва качаются при порывах ветра, а в воздухе висит хорошо ощутимый запах семечек. Я подхожу к ближайшей, обхватываю ее руками и провожу пальцами по поверхности коричневатых подсохших цветочков, который при этом легко отшелушиваются. Под ними открываются плотно сидящие семена, гладкие и упругие на ощупь.

Они готовы к сбору и не пострадали при непогоде, это делает утро еще лучше. Я тяну шляпку, чуть закручиваю, собираясь сорвать, но ничего не выходит. Напрягаюсь чуть больше, но не получается никак.

— Дай я, — раздается над ухом голос, запускающий мурашки по всему телу.

— Ар?! — широко распахнув глаза, ахает Рина. — Но как ты… Тебе нужно отдыхать!

Тарден мягко, но хитро улыбается, вытаскивает из ножен на бедре нож и, аккуратно обхватив мою руку, держащую шляпку, перерезает подсохшее основание соцветия.

— Все со мной в порядке, — произносит он. — А вот узнать, чем же так привлекли Адалию эти декоративные цветочки мне интересно.

Шутит? Неужели, он уже в порядке? Всматриваюсь в его темные глаза, но, кроме смешинок, не вижу там ничего. Прямая спина, уверенные сильные движения и взгляд, которые скользит по моему лицу и заставляет мои щеки гореть от воспоминаний о вчерашнем.

— Меня… Кхм…— облизываю внезапно пересохшие губы и прочищаю горло, чтобы вернуть уверенность в голос. — Меня интересуют не цветочки, генерал Тарден. Я умею смотреть глубже. Здесь важнее семена! Я обещаю убедить вас, что они достойны внимания и возделывания.

— Я бы тоже хотел видеть… глубже, — подняв одну бровь, произносит Тарден, смотрит куда-то явно ниже моих глаз и смеется.

Хочется зарычать от этого его насмешливого тона, но я лишь поджимаю губы и разворачиваюсь, направляясь к особняку. У меня даже появляется мысль, не успел ли еще ночью подсуетиться Харрис с девушкой.

Тут я замечаю лежащий на земле очень знакомый листочек. Потом недалеко еще один, а потом понимаю, что они лежат ровно друг за другом, образуя цепочку. Драконово дерево! Так вот причина того, что мои труды не прошли даром. Оно сохранило то, что мне оказалось дорого.

Мысленно благодарю дерево за помощь и поворачиваюсь к Рине и Тардену.