Меня так и подмывает спросить, что же случилось, но я все же сдерживаюсь: захочет — сам расскажет.

 За нашими спинами тихо скрипит дверь, и в проеме появляется улыбающееся лицо Рины:

 — А что это вы тут секретничаете? — шутит она и прищуривается, глядя на Варда. — А тебе вообще выговор, что не пришел поздороваться!

 — Присоединяйся! — киваю я Рине, “подзывая” на стол еще одну чашку.

 Дальше беседа течет в уже более легком русле. Мы обсуждаем отделку особняка, поскольку внутри уже основные все проблемы устранены, то, когда и как организуем отжим масла и очень аккуратно планируем бал. Даже скорее званый вечер.

 Я старательно занимаю себя делами все эти дни, потому что мысли вновь и вновь возвращаются к Тардену. Даже Чес с его подружкой, которые старательно пытаются меня развлечь, в конце концов, отстают от меня. А от Ариона нет ни малейшего известия.

 В книге было написано, что если с одним из истинной пары что-то случается, то второй непременно чувствует, но я… не чувствую ничего. Значит, с ним все в порядке? Тогда какого черта он не может написать мне хотя бы строчку?!

 — Вставай, Адалия! Тут такое творится! — меня будит голос в моей собственной голове. — Скорее, иди на улицу!

 Я испуганно вскакиваю с кровати. Если уж Ранна даже всполошилась, что же там должно было произойти. Накидываю халат, впихиваю ноги в тапочки и быстро сбегаю с лестницы, чуть ли не падая на последней ступеньке. Чувствую, что что-то поменялось, но решаю разобраться позже.

А на улице все сразу становится понятно. Только непонятно, как?

Что я хочу сказать: свой особняк я не узнала. Он…

— Прекрасен, правда? — Ранна рычит во весь голос. — Мы всю ночь старались.

— Вы? — я вскидываю брови, хотя это, наверное, со стороны выглядит очень смешно, учитывая, что я разговариваю сама с собой.

— Я и дерево, конечно, — объясняет она мне как дурочке. — Я говорила, как надо, а оно делало.

Ну… Надо сказать, наделало оно ого-го.

В лучах только-только поднимающегося солнца, кажется, творится волшебство первой встречи меня и обновленного дома.

Кирпичная кладка совершенно поменялась. Старые потрескавшиеся кирпичи стали гладкими и цельными, приобрели теплый янтарный оттенок. Между ними теперь проступают затейливые золотые узоры, складывающиеся в причудливый орнамент.

Покосившиеся оконные рамы выпрямились и округлились, превратившись в арочные витражи. Разноцветные стекла горят всеми цветами радуги, складываясь в картины диковинных цветов и волшебных существ.

Обветшалая черепичная крыша, которую успешно подлатали Вард и Тарден, и которую я очень хотела позже заменить, стала сверкающей медной чешуей, каждая пластинка которой отливает мягким золотисто-розовым блеском.

Из густой зелени кроны драконова дерева проглядывают уютные мансардные окошки, увитые изумрудным плющом. Широкое крыльцо перед домом теперь вымощено разноцветной мозаикой, изображающей переплетение листьев, цветов и сказочных птиц. Витые кованые перила покрыты тонкой золотой филигранью.

Но самое главное не это: на самом верху, со стороны нежилой части третьего этажа появилась площадка, огороженная каменными перилами.

— Да-да, это для драконов! Удобно же, превратился, и сразу спустился в дом. Тебе понравится! — рычит Ранна.

Так. Стоп… Тут все вопросы о трансформации дома отходят на задний план. В смысле превратился? Это сейчас о ком?

— О нас, конечно! Жду не дождусь, когда мы сможем полетать!

По коже пробегает волна мурашек, и тело захлестывает смесью предвкушения и в то же время страха. Потому что даже мысль о том, что я тоже могу становиться… О, нет. Лучше не думать.

— Адалия! — Рина с круглыми глазами выбегает тоже из особняка. — Что это?

— Магия драконова дерева, — с пронзительным теплом и нежностью отвечает Вард.

Никогда не слышала в его голосе этих интонаций, но это очень необычно, как будто он вспоминает что-то из детства, что-то родное и дорогое сердцу.

— Вард, ты мне никогда такого не показывал! Почему наше поместье мне приходилось ремонтировать самой?! — возмущенно пихает брата в бок Рина.

— Когда я был, ремонт не нужен был, а потом…

Впрочем, эту мысль все здраво решают не продолжать, продолжая любоваться на особняк, который снаружи выглядит очень богато и респектабельно, хотя весьма провокационно.

Но это же и объясняет, почему мне казалось, что внутри тоже что-то изменилось. Поэтому я решаю проверить, что Ранна умудрилась начудить там.

Внутренние изменения дома менее заметны. Их можно скорее охарактеризовать как “обновление”. Там, где мы смогли лишь отмыть и более-менее восстановить приличный вид, теперь все искрило и мерцало, как будто только-только было выстроено.

Белоснежный мрамор полов и стен сверкает под лучами солнца, падающими их огромных новых окон. Только теперь я могу рассмотреть, что высокий потолок покрыт замысловатой лепниной, словно увитой плетями причудливых растений, покрытых патиной.

Высокие арочные окна украшены изящными витражами, которые отражают радужные переливы и создают волшебство просто из воздуха и света.

Присмотревшись, я замечаю, что витраж на самом большом окне над главной лестницей  изображает силуэты двух парящих драконов в лазурном небе. Узоры переливаются всеми оттенками синего, зеленого и пурпурного, заставляя сердце замереть.

— Разве это не классно? — немного по-детски и с явным самодовольством спрашивает Ранна.

А я просто стою и улыбаюсь. Лучше, чем я могла предположить, и все благодаря Рингу и Ранне, получается? Он зернышко подкинул, а она направила.

— Ох, Адалия, — Лира едва-едва прихрамывая выходит из столовой. — Я глазам не верю. Да как же это так?

— Это все дерево, — уже я отвечаю тетушке Ли. — И остров наш. Что ж! Тогда постараемся, чтобы наш эксперимент с подсолнечником не прошел даром, и у нас получилось обеспечить себе доход, достойный этого дома, да?

Я хлопаю в ладоши, и с этого момента в доме поднимается вдохновляющая суета. Немногим позже приходят и крестьяне, которые заканчивают со сбором семечек на поле и потихоньку перетаскивают мешки в укрепленный амбар.

Получается даже гораздо больше, чем я думала. Все же аграрными талантами я в прошлой жизни не блистала, поэтому надо бы сейчас с Вардом и Лирой сесть и примерно прикинуть, как распорядиться всем этим добром. Сколько пустить на масло, сколько оставить на будущие посевы, а сколько — на сладости. Ими тоже бы угостить всех.

Запечатываю последнее письмо из тех, что приготовила для отправки торговцам, поднимаюсь из-за стола в обновленном кабинете, который я вообще собиралась ремонтировать только в самую последнюю очередь. Я пригласила их всех одновременно, недели через две, когда мы точно приготовим достаточное количество масла.

А потом, как пойму, сколько примерно выручу за масло, сколько нужно будет оставить на дальнейшее развитие, можно будет подумать о бале. Вард рассказывал, что к моему присутствию на острове до сих пор не относятся серьезно.

Думают, что я побалуюсь с декоративными цветами и потом либо выгодно продам (чего больше всего и ждут), либо выйду замуж (этого ждут меньше, но все равно “прицениваются”). Они придут даже несмотря на различия в статусе. Хотя бы для любопытства.

К тому же на этот бал у меня очень большие планы. Матушка, ждите!

Останавливаюсь у окна, окидывая свой сад взглядом, и замечаю внизу у беседки крестьянина, который слишком внимательно рассматривает в ней что-то. Странно… Крестьян не должно быть в саду.

Откладываю все письма и тут же спускаюсь, выходя через большие панорамные двери в сад, прямиком к беседке.

Преображение от драконова дерева хоть и не очень значительно, но все же коснулось сада и подъездной площадки перед домом. И если площадку “задело” сильнее, то в саду магия лишь коснулась всего, кроме беседки.