Россыпь огненных шариков взмыла в воздух. Один подлетел почти вплотную к бархатному носу, но вместо того, чтобы подпалить зверюге усы и заставить отступить, он просто отвильнул в сторону! Лигр гнусаво завыл, словно его обидел такой неласковый приём.

А ошейник не простой, ошейничек-то. Нацепили побрякушек, что на твою невесту.

Не знаю, где это Пак видел невесту, на которой одновременно была бы защита от огня и молнии. Жёлтые камни среди алых служили немым укором: возможно, в одной из более удачных шкатулок меня ждал артефакт, мечущий разряды. Впрочем, здесь он всё равно бесполезен, если только не…

Я взмахнула руками и послала тучу пламенных мух в сторону лигра, чтобы отвлечь визор. Шар послушно метнулся, передавая яркую картинку: огромная кошка среди роя огней.

— Сними с него ошейник!

Может, Пак бы и помог, но в этот миг лигру надоело ходить вокруг да около. Огоньки разлетелись от него в стороны, зверь как-то жалобно рявкнул и в два длинных прыжка оказался возле меня. Я только и успела, что судорожно вскинуть руки, но пламя просто разлилось в стороны. Лобастая башка толкнула под колени и свалила на пол, вся тяжесть лигра обрушилась сверху. По уху прошёлся шершавый мокрый язык, едва не сдирая кожу. Я всхрюкнула и с ужасом замерла — вот сейчас-то мне голову и откусят!

Зверь не торопился вонзать клыки. Гурман, подумала я с раздражением, посмаковать решил. Этот ценитель вкусной и здоровой пищи всё намывал меня языком, а потом басовито замурчал, аж всем животом завибрировал и стал тереться лбом. Ну прямо кот у разрытого корня мяун-травы.

Проклятый визор завис прямо над нами. Представляю, как там сейчас все покатываются со смеху!

Я дёрнулась в попытке выползти из-под туши, но лигр глухо заворчал. Подвернул лапы так, что мне стало видно, как в такт мурчанию из них то показываются когти длиною в добрый нож, то исчезают обратно.

Уверена, что ошейник нужно снять? На нём ещё и чары подчинения. Сейчас кошара настроена миролюбиво, ей очень нравится вытяжка из кошачьего листа, которой обдала тебя шкатулка. Но если ошейник убрать, нежности в этих лапках поубавится.

На полу, под защитой лигриной морды, я могла вести беседы сколько угодно. Хоть какая-то радость. Лежать так было не только тяжело, но и ужасно жарко, спина под формой немедленно взопрела.

— Ну слезать он явно не собирается. Можешь его как-нибудь в сторону отпихнуть понезаметнее, чтобы я вылезла?

Здесь летает эта ваша назойливая гадость, все заметят, что зверь рвётся с места, но не двигается. Могу, конечно, если настаиваешь…

— Стой, стой! Убедил, передумала. — Я прикусила щёку изнутри. — Чёрт, что же делать тогда? Пока я тут отдыхаю, там уже небось все до центра дошли!

Зверь сытый, в хорошем настроении и нанюхался успокаивающей эссенции. Он заснёт через часик-другой и сам. Но ты можешь ускорить процесс. Почеши его, даже больших кошек это успокаивает.

Плечо у меня неудобно вывернулось, пришлось сперва поёрзать на манер гусеницы, чтобы выпростать руку из-под лигра. С чувством, что жизнь моя пошла куда-то не туда, я осторожно погладила мохнатый подбородок снизу.

Лигр на секунду заткнулся и зыркнул вниз, мурчание оборвалось.

Но тут же возобновилось снова, голова доверчиво ткнулась мне в руку.

— Почему ты не предупредил, что за дрянь в шкатулке?

Ты спросила, нет ли там чего опасного. Разве я солгал?

— Понятно…

Почесушки действовали быстро. Зверюга смежила веки, опустила голову на вытянутые лапы и тяжко вздохнула. Я дождалась, когда раскатистое мурчание затихнет — и только тогда выползла наружу.

Визор, будто этого и ждал, слетел поближе. Я пригладила волосы и помахала ему рукой, надеясь, что уверенный вид компенсирует нелепое прохождение испытания.

Сердце неровно постукивало в груди, подгоняя вперёд. Бегом по коридору, что оказался длиннее предыдущих — впереди ждал проход без преград, серебристая арка, будто сотканная из лунного света.

Памятуя о том, что внутри может быть что угодно, я замедлила шаг и осторожно вступила в узкий зал с высоким сводчатым потолком. Где-то капала вода, ритмичное эхо разносилось вокруг. Шаг, другой по светлым ромбам отполированных плиток. Сдвоенный светляк мазнул шёлковым пламенем руку и слетел вперёд, распался на два шара, что заскользили вдоль стен. Вроде никаких добродушных хищников не притаилось, один прохладный, блестящий от сырости камень. Быстрым шагом, едва не срываясь на бег, сапоги простучали по плиткам. Пока одна не просела вниз.

Я не успела ни вскинуть руки, ни присесть, ничего — из стен вырвался рой ледяных игл. С тихим свистом они понеслись в меня и вонзились бы в ноги, если бы не щит.

Сфера на запястье тоненько тренькнула, вспыхнула голубым светом и рассыпалась в пыль. Иглы со стуком посыпались на пол, бессильные, как лишённые зубов змеи. Те, что были впереди — пролетели мимо друг друга и разбились о стены, усеяли пол ледяным крошевом. Я мстительно наступила на них и с наслаждением похрустела льдом. Не думала, что у наших преподавателей настолько скудная фантазия. Две комнаты с одним и тем же механизмом ловушки — явно кто-то схалтурил.

Выход чернел в боковой стене на самом конце зала. Я снова перешла на бег, ощущение близкой цели раззадоривало. Чую, что центр совсем близко!

Опасность!

Тело оказалось быстрее разума. Я наступила на плиту-ловушку и отдёрнула ногу, как замочившая лапу кошка, но поздно — та скрипнула и подалась вниз.

Щит исчез, но у меня ещё оставался резерв. Успела раскинуть руки и выплеснуть силу, рой ледяных спиц влетел в пелену огня.

Угроза обернулась блестящими лужами на полу.

Не могу распознать их, пока не наступишь. Так что слушай внимательно и будь готова. Могу сгустить воздух на пути, чтобы немного замедлить.

— Отлично, — выдохнула я сквозь зубы.

Ловушки сработали ещё дважды. И всякий раз снаряды увеличивались в размерах — сперва до жезлов, а потом и до копий. Последние я не смогла растопить целиком, но благодаря Паку оплывшая льдина просто треснула меня по бедру. Синяк точно останется, подумала я и выбралась из ледяного зала, припадая на одну ногу. Травма пустяковая, а всё равно чувство, что ты последний выживший на поле брани.

Здесь поджидала ещё одна развилка. На этот раз варианты решили сократить до двух, видимо, чтобы особенно не злить после трудного испытания. Пак подозрительно затих. Я уж было решила, что он куда-то запропастился или решил, что его помощь тут не нужна, но тут сильф неохотно отозвался в голове.

Не понимаю. Что-то, чего я не могу осознать, странные штуковины. Напридумывали своей человечьей магии, чёрт ногу сломит. Выбирай любую, обе чушь какая-то.

От такого описания стало не по себе.

***

Коридор закручивался спиралью лестницы, плоские ступени друг за другом бежали наверх.

На первой вышла заминка. Послание, оставленное неизвестным резчиком, гласило:

Бесконечно во тьме блуждаем,

Мы стремимся достигнуть света.

А когда его достигаем,

Понимаем, к чему примета.

О-о-о, понятно. Узнаю неповторимый стиль лорда Фестона. Даже здесь он умудрился сесть на любимого конька и ввернуть свои сомнительные вирши. Форма всегда значила для него гораздо больше содержания, что не мешало заставлять адептов проникаться «глубоким смыслом» его творений. Вот и сейчас — я поломала голову над стишком, но так и не додумалась, что именно он подразумевал. Особо много вопросов вызывала строка про примету, но в конце-концов я и на неё рукой махнула, перебрав с десяток известных. Лорд Фестон вполне мог ввернуть слово лишь для того, чтобы в размер легло. Его «сирена волоокого гоненья» тому живой пример.

Если первые ступени ещё было видно, то последующие тонули в густом полумраке, таинственном и будто живом. Чем больше я вглядывалась во тьму, тем больше казалось, что там кто-то затаился, хотя Пак клялся и божился, что никого живого впереди нет.

Это заставило меня задуматься: а что неживое там может быть?