Но раньше, чем она что-нибудь ответит, я улыбнулась с ангельской кротостью. Накатил прилив вдохновения, рождающий самую правдоподобную, самую безукоризненную ложь:

— Наверное, я по незнанию нарушила какие-то законы вежливости? Моя вина… Чужая культура так сложна, даже знание языка не помогает. Боюсь, что останусь для вас чужой, даже если буду очень стараться…

Я не переигрывала. Без рыданий и заламываний рук, с налётом искренней тоски в голосе, тонким, как сахарная пудра на свежих пышках. И, должно быть, что-то в последней фразе отозвалось в душе Эрезы, потому что густые ресницы вдруг дрогнули. Она на секунду опустила глаза, перестав сверлить меня взглядом.

— Что же, у нас и правда ещё не было иностранных адептов, — неуверенно сказала она, смягчаясь. — Возможно, протокол заселения изменили на этот случай. Прошу извинить, если показалась резкой. Я староста курса и должна следить за многими вещами, так что…

— Ого! — весело воскликнула Бетель и захихикала. — Я что, сплю? Никогда не видела, чтоб она извинялась.

— Ты преувеличиваешь, — нахмурилась староста. — Идёмте, Дарианна, я покажу вашу комнату.

Войдя в комнату вслед за Эрезой, я невольно задержала дыхание. Просторное помещение заливал свет из большого окна, позволяя во всех деталях рассмотреть обстановку. По гладкому ковру вьётся узор из стеблей и цветов. Гардины из плотной ткани висят красивыми складками. Кровать такая широкая, что мы бы поместились на ней втроём, и ещё осталось место. Всё светлое, нежное, как персиковый цвет. Я повела носом: здесь даже пахло богатством.

В действительности, тонкий аромат исходил от прозрачного кристалла на прикроватном столике. Он наполнял комнату запахом пионов и лаванды, стоя в подставке из серебристого металла.

— Что это? — Я указала на кристалл, чем удивила Эрезу.

Девушка выпустила штору, которую хозяйственно поправляла.

— В Конфлане не используют бризеры? Это горный хрусталь с наложенными чарами. В Олдеме мы ставим их, чтобы освежать комнаты. — Девушка подошла к столику, вынула кристалл из оправы и показала основание. На плоской стороне виднелась голубая спираль. Такая же, как у меня на руке. — Посмотрите сюда. Видите? Аэриты зачаровывают кристаллы. Чем насыщеннее цвет символа, тем дольший срок он прослужит. Этот бледноват, уже почти выдохся. — Она вдруг бросила мне за спину недовольное: — Бетель! Я же просила.

Я обернулась и увидела, что она тоже пришла вслед за нами — край цветастой юбки торчал из-за дверного косяка.

Следом высунулась голова, закачались тонкие сиреневые косички. Бетель вплела в них бусины и кольца, которые слегка позвякивали, когда сталкивались.

— Я забыла, — сообщила она. — Потом сделаю, а то я всё утро облака разгоняла. Силушек никаких не осталось, охо-хо…

— Облака разгонять тебя никто не просил, в отличие от этого, — отрезала староста. От её тона захотелось спрятаться. — Сделай до завтра, пожалуйста. Будет неловко, если из-за твоей безалаберности мадемуазель Шасоваж будет вынуждена нюхать пыль.

Она с силой поставила кристалл обратно. Подставка стукнула о полированное дерево.

— Называйте меня Дарианной, мне так привычнее, — попросила я. — И вряд ли в окружении садов я буду жаловаться на вонь.

Нахмуренное лицо Эрезы чуть посветлело. Кажется, её правда ужасно беспокоило, что соседка может остаться недовольной.

— Вы слишком добры, Дарианна. Ах, да, — вспомнила она и указала наверх, — каждый люмино-элемент в люстре и лампах — тоже небольшой камень, люмин, заряженный игнитами. В нашем коттедже за них отвечает леди Нарелия Фламберли. Она пока не вернулась из своего имения, видимо, семейные дела задержали. Но вы скоро встретитесь, её вещи уже доставили с утра.

Бетель тоненько фыркнула. Дохнул лёгкий ветерок и принёс её слова прямо мне в ухо, чтобы строгая Эреза не услышала:

— Ну-да, ну-да. Если подкарауливать лорда-декана у его кабинета — это семейные дела.

Время до вечера пролетело незаметно. Я рассчитывала на обед, но девушки сообщили, что до официального начала учебного семестра Академия никого не кормит.

Одно слово — жлобы. Как дорожки из мрамора, так пожалуйста, а как голодную адептку накормить — миски каши не найдётся.

Впрочем, меня успокоило заверение Эрезы, что вечерний пир с лихвой компенсирует ожидания. Это, а ещё печенье из её запасов, на которое уже собиралась наложить руку Бетель.

— Пора бы собираться, — сказала территка, тщательно вытирая руки салфеткой. — Двери зала откроют через полчаса. Ещё полчаса нужно выждать для приличия.

Я аж поперхнулась:

— Чего? В смысле, у нас в Конфлане считается, что нужно вовремя приходить. Или даже заранее.

А то всё сожрут без тебя.

Эреза снисходительно улыбнулась:

— Те, кто приходят раньше, вынуждены ждать остальных. Если поставить себя в такое положение, отношение людей в обществе будет соответственным. С вами не будут считаться, если вы открыто демонстрируете, что готовы тратить время на ожидание. Первыми приходят слуги, последними — короли.

— Наверное, у конфланцев слишком много свободного времени. Успеваете всё сделать и никуда не опаздываете, — засмеялась Бетель с набитым ртом.

Не думаю, что эти барышни уж очень обременены заботами. По сравнению с тем, как проходил мой обычный день, сегодняшний казался выходным, что внезапно свалился на голову.

Эреза, как более организованная, ушла к себе прихорашиваться к пиру. Бетель тотчас же улеглась на мою кровать и принялась болтать ногами в воздухе.

Но вдруг села обратно и нахмурилась:

— Где же ваш багаж, в самом-то деле? Вы уверены, что его не потеряли в дороге?

Я пожала плечами:

— О да, ещё как уверена. У меня его нет. — Не вижу смысла дальше скрывать то, что неминуемо вылезет на поверхность. — Истратила последнее, чтобы отправиться в дорогу. А перевоз вещей через границы, как вы наверняка знаете, стоит целое состояние.

Понятия не имею, так ли это, но догадываюсь, что Бетель тоже не в курсе.

— О, правда? Но вы же не можете пойти так! — Она вскочила на ноги. — Так, я сейчас. Я мигом. Никуда не уходите!

Аэритка выскочила из комнаты так быстро, словно её ветром сдуло. Но не слишком-то далеко: вернулась она пару минут спустя. Едва не споткнувшись о ковёр, девушка скинула груду ткани и вешалок на кровать. И с довольной миной указала на неё:

— Вот. Вы немного иначе сложены, но должно подойти.

Я переводила взгляд с неё на кучу одежды и обратно. В голове не укладывалось, что аристократичные мадамы могут делиться нарядами. Впрочем, Бетель Кастерли явно не была типичной представительницей своего племени.

Испытывая к ней прилив благодарности, я принялась разбирать дорогие туалеты. Нашитые камушки сверкали в тёплом свете зачарованных люминов, сухо шелестела органза, шёлк и атлас скользили по рукам. Коль уж такая возможность, глупо отказываться.

ߜߡߜ

Когда мы трое вошли в зал, сидевшие ближе ко входу люди на секунду замолкли. Их внимание, их взгляды — будто солнечные лучи, в ясный день падающие на лицо. Плечи расправились сами собой, в груди растеклось приятное чувство. Я держала голову прямо и молилась всем богам, чтобы не споткнуться о подол в такой ответственный момент.

Вид длинного стола, за которым из преподавателей пока что сидел лишь печальный розовласка лорд Риверглоу, заставил меня опомниться.

Надо бы поскромнее держаться, потише, не лезть вперёд. Пусть считают меня мышью в красивой шубке. Я стёрла наметившуюся было самодовольную улыбку и опустила глаза. Но в сердце продолжало гореть тепло.

— О! — Бетель ткнула пальцем в сторону колонн. — Я вижу Тáнгиля, нам туда!

Неугомонная девица ринулась чуть ли не вприпрыжку. Я хотела прибавить ходу, чтобы не отстать, но Эреза схватила меня под локоть. Несмотря на мягкость движений, хватка у территки оказалась железной.

— За прошлый год все уже привыкли к леди Кастерли и ничего иного от неё не ждут, — сказала она вполголоса. — Но вам не захочется знать, чего стоит такая репутация. Пожалуйста, будьте осмотрительны. Даже случайно обронённое слово могут использовать против в вас. Двор питается интригами, а здесь готовят достойную его смену. Возможно, в Конфлане совсем другие нравы… И слава богам, что есть в мире иное место.