Вот и теперь он издавал у меня в голове нечленораздельное сюсюканье, потому что аэритка лихо расправилась с дохленьким аквитом, на весь курс известным тем, что однажды уронил водяной шар на леди Алистер. Вернее, уронил бы, не будь наша директриса самой выдающейся из ныне живущих аквитов.

— Лёгкая прогулка, — шепнула Бетель, когда мы собрались в кучку для следующей жеребьёвки. — Мы с тобой самые везучие.

С другой стороны оказалась Нарелия. Мы случайно столкнулись локтями, переглянулись и одновременно отвели глаза. После скандала на осенинах она будто повзрослела: вычурные до рези в глазах наряды сменили тёмные платья с глухим воротом под горло, прежде буйные кудри смирно лежали в туго стянутом пучке. Уж не знаю, что она задумала, но всё реже её видели на балах и всё чаще — в библиотеке.

Победители с каждого курса выстроились группами. Наш жребий на правах младшего проводил лорд Риверглоу. Весёленькие розовые волосы выцвели к Сердцезимью, под праздничными венками он выглядел совсем как приличный человек. Но сегодня вновь натянул шляпу, из-под которой выглядывали ярко-зелёные пряди, соперничая цветом с молодой листвой.

— И не надоело тебе издеваться над человеком? — я кивнула в его сторону Бетель.

— Но что мне делать? — Серые глаза округлились в притворной жалобе. — Только он один и согласен.

— Как знать… Уверена, Тангиль точно не сможет тебе отказать, если попросишь.

Она вдруг порозовела. Метнула быстрый взгляд туда, где возвышалась темноволосая макушка аквита. И сказала то, чего от неё ожидаешь услышать меньше всего:

— Жалко портить…

Пока я с разинутым ртом приходила в себя, лорд Риверглоу объявил:

— Адепты! Победители дуэлей разделятся на две команды, чтобы завтра сразиться в следующем туре. У меня в руках, — он потряс мешочком, в котором что-то со стуком перекатывалось, — шары двух цветов. Сейчас подходим по очереди и тянем жребий. Белая команда налево, чёрная команда направо. Обменивать, продавать и красть жеребьёвочные шары строго запрещено! Я слежу, всех запоминаю. Так, по одному, господа адепты. Кто самый смелый?

Четвёрка самых смелых едва не столкнулась лбами возле мешка и одновременно сунула в него руки. Мы с Эрезой вытащили матово-чёрные камешки, у Нарелии и того мощного террита, чьё заковыристое имя я никак не могла запомнить, лёгким перламутром переливались белые. Парень ухмыльнулся, удивительно напоминая разбойного кота не то разрезом тёмных глаз, не то шрамом у виска:

— Леди Фламберли, снова наши дорожки пересеклись.

— Теперь мы на одной стороне, лорд Клоффермортон, — сказала она в сторону. — Так что воздержитесь от выпадов в мой адрес.

— Но только до финала.

— До финала, — кивнула девушка и отошла вправо.

Я недоверчиво уставилась ей вслед. Почесала щёку. Она что, улыбнулась ему?

В прошлом году эти двое дошли до последнего тура первокурсников, где Нарелия с большим трудом вырвала победу. И в этом году их амбиции явно не уменьшились.

К нам с Эрезой вскоре присоединился Тангиль. Лорд Чесстон с кафедры Терры, худощавый живчик с каштановой гривой, вытащил белый камень.

Последними остались Лиам и Бетель, что уже выбивалось из привычного хода вещей. С чего вдруг оробели те, кто обычно неслись впереди всех?

Бетель подмигнула мне, мол, всё на мази. Сунула руку в мешок, состроила улыбочку для лорда Риверглоу, от которой он страдальчески возвёл глаза к небу, и вытащила жребий. Лицо аэритки вытянулось: камешек сиял белизной.

Она с обиженным видом разглядывала его, будто надеялась, что это какой-то розыгрыш. Повернулась к нам и выпятила нижнюю губу:

— Я думала, что чем меньше камней, тем больше шанс вытащить нужный…

— Больше шанс был после того, как кто-то вытаскивал белый, — заметила Эреза и скрестила руки на груди. — А в конце он был такой же, что и в начале.

— Уверена? — жалобно протянула аэритка.

Я прыснула. Лиам забрал последний камень и, даже не глядя на цвет, отошёл к нам. Сделалось малость неловко от того, как никто не скрывал, что вместо него в команде желали видеть Бетель.

— Да какая разница? — Я оглядела всех по очереди. — Победит только один. Любые союзы временны.

Лиам сощурился, пристально глядя в ответ.

Ради второго тура на полигоне трудились всю ночь, создавая два крохотных форта и поле с препятствиями между ними. Да и зрителей прибавилось: если вчера многие из тех, кто не заявился на турнир, предпочли отоспаться и побездельничать, то сегодня на импровизированных трибунах набилось порядочно народу. К моменту, когда на поле выйдут команды пятого курса, зрителей станет ещё больше, но мне и этого было достаточно, чтобы занервничать.

Никогда не понимал, зачем людям развлекаться. Вы же так быстро умираете, неужели успеваете заскучать?

Голос незримого Пака иногда ни с того, ни с сего вдруг звучал в голове. Я вздрагивала от неожиданности, но ответить при всех не могла. Думала, что всё происходит незаметно, но после серии таких подскоков получила от Эрезы предложение:

— Ещё есть немного времени, — сказала она, с подозрением осматривая меня. — Можно послать за успокаивающим эликсиром. Я как раз вчера приготовила свежую порцию…

— Мои нервы в полном порядке, — пробурчала я. — Просто разогреваюсь.

— Гм…

Кажется, я её не убедила.

На почётных местах сверху расселись преподаватели — они же судьи. В экстренных случаях они должны ещё и сыграть роль палки, что вставляют в зубы сцепившимся псам. Так сказал лорд Риверглоу и прибавил, что адепты порой слишком серьёзно относятся к соревнованиям.

Довольно лицемерно с его стороны. По академии ходила байка о том, как он сам однажды врукопашную схватился с каким-то не в меру злоязычным игнитом, что оспаривал его победу. Трофей отобрали за драку и решили в том году третьекурсникам не вручать.

Возле нашего форта сильно пахло свежевскопанной землёй. Впереди блестела линия прудов, за ней высился грудой камня второй форт, возле которого топтались соперники. Белый треугольничек флага на крыше казался особенно ярким в утренней хмари, притягивал взгляд.

— Готова? — Тангиль безмятежно улыбнулся. Высокий, весь в чёрном, он был похож на легендарного Годри Тенебриса, что прокрадывается во дворец Королевы холмов под покровом ночи и посылает собственную тень украсть волшебные розы.

Звонкие птичьи вопли в жемчужно-сером небе действовали на нервы. Стрижи устроили собственный турнир и носились над головами тёмными росчерками.

Я переступила с ноги на ногу. В брюках для верховой езды было до ужаса непривычно, казалось, что на меня все пялятся. Однако, носиться по рыхлому полигону и рисковать запутаться в своём же подоле, было бы ещё хуже.

— Давайте разделимся, — предложила я, оглядываясь на остальных. Лиам разминал плечи, будто собирался повторить судьбу лорда Риверглоу. Эреза в камзольчике и с забранными в узел волосами напоминала сердитого пажа. — Двое обороняют наш флаг, двое идут за чужим.

— Хочешь отсидеться? — хмыкнул игнит.

Вот уж кто прямо сочился предвкушением схватки. На него было приятно смотреть, но намёк мне не понравился.

— Наоборот, — ответила я как ни в чём не бывало, — предлагаю, чтобы мы двое пошли вперёд. Огонь полезнее в атаке, так ещё у них ни одного аквита в команде.

— Я бы осталась здесь, — поддержала Эреза, рассматривая землю вокруг форта. — Семян здесь много, да и сами камни могу использовать.

— Спасибо, — я шутливо поклонилась. — К тому же… Им придётся замочить ноги, чтобы перебраться через пруды. А здесь их встретит Тангиль.

Лиам не собирался отдавать бразды правления просто так:

— Они могут пойти в атаку всеми, вогнать нас в землю на середине поля и дальше выйти вчетвером против двоих.

— Ну так не дай им этого сделать. — Я дёрнула плечом. — Разве ты не мечтаешь о своём портрете в галерее победителей? Докажи, что достоин.

Взгляд у него на мгновение стал пугающий, глаза сверкнули. Проклятый мой язык. Укоротят его однажды — и правы будут. Видела же, как с ним обращался папаша, должна была понять, отчего он так вечно рвётся кому-то что-то доказывать.