У территки вырвался смешок. Она вытерла глаза и вздохнула, глядя на меня.

Я погладила её по плечу. Вот уж не думала, что наша староста так расклеится. У Нарелии прямо талант находить самое больное место и дубасить прямо в него.

— Не хотела никого вмешивать, — сказала я, чтобы успокоить Эрезу. — Это моя проблема, а не ваша. Так что и винить себя не в чем.

Девушка покачала головой. Она пыталась казаться невозмутимой, но нервозное беспокойство хорошо ощущалось даже на расстоянии.

— Нарелия задирает нос только потому, что из сильного рода, вот и всё, — пробурчала Бетель. — А без него пустышка. Бабушка говорит, она всегда такими были. А когда её дядя женился на де Блас, вообще от земли оторвались.

— Ты не обязана её любить, но не надо перевирать факты, пожалуйста, — возразила Эреза. — Она очень способная игни, даже лорд Морнайт это признаёт. Будь она пустышкой, то не выиграла бы Состязания равноденствия прошлой весной.

Слова Нарелии ещё звенели у меня в голове.

Ты — позор Игни.

Ты даже на элементарный щит не способна!

Брошенные в пылу ссоры фразы жгли не хуже калёного железа. Разумеется, я отставала от тех, кто не просто обогнал меня на целый год, но и жил в мире магии с самого детства. Видел, как управляли даром родственники, читали книги о нём.

Умом я понимала, что не обязана быть на том же уровне. Но острое чувство недостаточности не так просто унять. Недостаточно образованная. Недостаточно изящная. Недостаточно разбираюсь во всём том, что для них — самая обычная жизнь.

Бельмо на глазу, сучок на обструганном бревне.

Хотя бы в магии я должна достичь их уровня.

— Состязания? — спросила я, наливая Эрезе воды из графина. — Расскажите-ка поподробней.

«Одна лишь мысль может быть подобна искре, упавшей в солому» — говорилось в одной из тех книг, которыми лорд-декан пичкал меня на завтрак, обед и ужин. До чего же верно. Я уже не могла погасить её, желая утереть нос Нарелии, да и всем остальным, кто скалился за спиной. Во что бы то ни стало обойду её. И пусть тогда попробует вякнуть, что я чего-то там не заслуживаю.

Состязания равноденствия проходят в три этапа, выявляя сильнейшего на каждом курсе. Победитель получал не только признание, но и портрет в галерее Академии.

Я заглянула туда любопытства ради и обнаружила среди победителей прошлых лет портрет лорда Морнайта. На табличке значились пять разных дат. Лорд-декан становился лучшим в каждом году, пока не закончил обучение.

С ума сдвинуться можно.

Что же, постараюсь стать достойной преемницей. О том, что могу опозориться, предпочитала не думать. Если заранее сдаваться, нет смысла и по утрам вставать — всё равно ж помрёшь.

За время жизни в Академии я позволила себе разлениться. Вставала лишь к завтраку, а в конце недели и вовсе могла проваляться до обеда. Теперь же вскакивала ни свет ни заря и мчалась на своё тайное место, где тренировалась до тех пор, пока силы не заканчивались, а руки не начинали дрожать. Первое время я осторожничала, боялась, что не смогу призвать огонь на занятиях, но с каждым днём внутренний резерв восстанавливался всё быстрее.

Раннее утро дробит перестуком дятла, за рекой занимается рассвет, высвечивая макушки вековых дубов. Трава блестит от росы, уже по-осеннему холодный воздух прогоняет сонливость. Ещё декада-другая — и начнутся заморозки по ночам. Я оделась легко, чтобы ничего не стесняло движений, и потому ёжусь. Волосы убраны в косу и сколоты в пучок, открытые уши мёрзнут больше всего.

Вдох. Выдох. Пошла!

Огонь вспыхивает на ладонях — я люблю этот момент больше всего. Пламя колеблется, как живое, гладит пальцы шелковистыми лепестками. Нежнее самого тонкого шёлка, легче крыльев бабочек, почти невесомое.

Клубки пылающего огня срываются с ладоней в полёт, за ними следуют новые. Концентрируясь, я могу задавать им траекторию, менять размер и полностью гасить раньше, чем те коснутся травы или веток.

Но щит из огня упорно не давался. Я пыталась создать полотно хотя бы с тележное колесо, но оно рассыпалось искрами, разваливалось на клочки. Всё равно что масляное тесто тянуть — чуть пережмёшь, и посередине расползается дыра. Куда проще было атаковать, чем освоить самый первый из защитных приёмов. Может потому, что никто не нападает? Трудновато представить опасность, пока вокруг спокойно. В одиночку справиться не получится…

Я решила, что никто не поможет здесь лучше, чем тот, кто пять раз выигрывал Состязания равноденствия. К тому же, это была удобная возможность провести с ним больше времени.

После возвращения лорд-декан был загружен работой допоздна, очень не хватало наших полуночных разговоров. Мне нравились соседки, да и Тангиль был очень мил, но только с лордом Морнайтом я могла в полной мере побыть собой.

— Нацелились на кубок, отставая на целый курс? — сказал он, узнав о моей задумке тем же вечером. — Мне нравится. Есть в вас некое благородное безумие…

Я надулась:

— Хватит смеяться, я же серьёзно! Ко мне не относятся как к равной. Это создаёт эээ… Нездоровую обстановку.

Он сразу насторожился. Отложил в сторону документы, которые подписывал, сцепил руки под подбородком, глядя на меня.

— У вас возникли сложности с кем-то из адептов? С кем?

Его обычно мягкий тон прозвучал так, словно завтра «кого-то из адептов» ждёт казнь через колесование. Я сразу же прикусила язык. Ябедничать не обучена и учиться не собираюсь.

— Это я в общем. Просто чувствуется. Вместо того, чтобы слиться со стеной, я — мишень на фоне этой стены. Титул их не убедил. Так что мне нужна какая-то защита от этих вонючих павлинов.

Лорд Морнайт откинулся на спинку стула, постукивая по подлокотнику. Он вдруг встал и пересёк кабинет. Присел рядом со мной. Краешек губ тронула усмешка:

— Какое поэтичное прозвище. Меня вы тоже считаете вонючим павлином?

— Нет, от вас приятно пахнет.

Он тихо рассмеялся. Волнующий низкий звук этого смеха всегда вызывал у меня странное ощущение, будто он проникает под волосы на затылке и шевелит их.

Лицу стало жарко.

— Ууу… — протянул лорд Морнайт с прищуром. — Вы говорите такие дерзкие вещи, а потом краснеете, будто монахиня.

— Я не краснею.

— Неужели глаза обманывают меня? Что же это тогда?

Он протянул руку и дотронулся до моей щеки. Ласковое касание пальцев заставило вздрогнуть. Эта тёплая кожа не может обжечь, тогда почему я так дрожу, словно боюсь её?

От него и правда всегда хорошо пахнет — нагретым на солнце деревом, лавкой пряностей и хвоей северных лесов. Густой аромат обволакивал, заставлял дышать чаще нужного. Хотелось уткнуться носом в его кожу, чтобы собрать всё до капли.

Зрачки лорда Морнайта казались бездонными колодцами. Если бы только можно было броситься в них, чтобы сердце прекратило выламывать рёбра…

Я едва не подпрыгнула от внезапного стука.

Отодвинулась и украдкой перевела дух.

Даже не знаю, благодарить так вовремя явившегося смотрителя или проклинать.

ߜߡߜ

Помощь лорда-декана была неоценимой. Он не только один из способнейших магов, но и преподаватель, так что к демонстрации приёмов добавлял понятные объяснения. И пусть сегодня я тренировалась одна, чувствовала себя так уверенно, будто его поддержка всегда была со мной.

Он объяснил, что щит не нужно тянуть за края, как я пыталась раньше, усилие должно направляться в центр. Если сравнивать всё с тем же тестом, больше похоже на жидкую заливку для яблочного пирога: льёшь в центр, а оно само уж расходится по краям, лишь бы форма была.

Уверенность в своих силах крепла, когда я смотрела на вереницы огоньков, порхающих по ночному лесу гигантскими светлячками. Их можно собрать в кулаке и превратить в длинный пылающий кнут. Заложить искру под неприметный листок, а в нужный момент заставить взвиться костром. Пустить в пляс длинными лентами, такими праздничными на вид и смертоносными по сути.