— Нет, так дело не пойдёт. — Донышко стукнуло об стол, я отряхнула руки от бархатистой пыли. — Не доверяю я разговорчивым привидениям.

Обитатель бутылки возмутился:

— Сама ты привидение. Я сильф! — От моего смешка он резко замолчал. Какое-то время субстанция в бутылке вертелась с удвоенной быстротой. Потом голос с неохотой признал: — Хитро, хитро…

Теперь бутыль казалась мне куда более ценной вещью, чем грандиозный бриллиант. Элементали, в отличие от магов, были прямыми порождениями стихий. Загадочными, малоизученными и редкими. Мало кому удавалось хотя бы увидеть их. А тут сильф, порождение воздуха, бурчит на меня, как старый дед, которому репу продали на медяк дороже, чем в соседней лавке.

От такого я едва не забыла, зачем пришла.

— Послушай-ка, сильф, а ты не знаешь, как отсюда попасть в соседнее хранилище?

— Может и знаю, — капризным тоном откликнулся голос. — Но так просто не скажу.

— И здесь торгуются, да что ж такое… — пробормотала я. — И что тебе нужно? Бутылку протереть?

Субстанция замерла. Снова заволновалась:

— Выпусти меня.

Теперь настал мой черёд возмущаться:

— Ты за кого меня принимаешь? Если владельцы держат тебя взаперти, наверняка у них есть причины.

— Причины?! — взвизгнул сильф так, что я шарахнулась. Схватилась за голову, будто она могла треснуть от этого вопля. — Да среди этих углежогов ни одного Аэри не народилось за все годы! Они меня не видят! Даже не слышат! Один дурак купил диковинку, а другие любуются, кретины. Им разницы нет, что я, что чугунок из печи поставь — лишь бы на торгу за дорого досталось.

— Я, кстати, тоже углежог, как ты выразился.

Сильф озадаченно помолчал. Потом робко уточнил:

— Но ты ведь меня слышишь?

— Долгая история… А у меня время поджимает. Давай так, ты мне скажешь, как пройти в хранилище, а я тебя выпущу. Давай?

Очередная ловушка для наивного элементаля, хе-хе. Где ему со мной тягаться.

— Как пройти в хранилище?

— Ага.

— Ногами, — злорадно буркнул сильф.

Я поджала губы. Что ж, мышеловка щёлкнула, но даже хвост не задела. Вообще-то, мне до смерти хотелось его выпустить. Настоящий сильф! Не уверена, что даже глава кафедры Аэри такое видел. Но кто поручится, что после многих лет заключения элементаль не решит сорвать злобу на всех, кто попадётся под горячую руку?

В раздумьях я отошла от стола. И хочется, и колется. Так ещё и правда спешить нужно, вдруг лакею придёт в голову сообщить кому-то обо мне.

Сильф решил, что я собралась уходить, и заволновался:

— Эй-эй-эй, погоди!

— Не, мне пора. — Демонстративно встряхнула перчатки и надела. — Была рада познакомиться, может, загляну ещё лет через сорок.

— Я тебе пригожу-у-у-усь, — завыл голос, — ну пра-а-а-а-авда. Фамилиаром стану, только не бросай меня зде-е-е-е-есь!

В голове что-то щёлкнуло. Крестьянин, что копал огород и случайно наткнулся на клад, мог бы понять мои чувства лучше всех. Фамилиар — это… Как если бы мне вдруг предложили отрастить вторую пару рук. Только у каждой руки особый дар, которого у меня нет. Обычно ими становятся магические животные: не особо разумные твари, которых нужно водить на поводке и следить, чтобы они не сожрали кого.

А тут целый сильф! Аж мурашки побежали.

Нужно ковать железо, пока горячо, такой шанс раз в жизни выпадает. Элементаль может пожалеть о сказанном, начать выкручиваться и ставить условия.

— Клянись! — потребовала я. — Клянись, а то уйду. Должна сообщить, что никаких аэритов в этом семействе до сих пор не наблюдается.

Бутыль слегка дрогнула.

— Клянусь дыханием Аэри, что стану твоим фамилиаром. — Метка-спираль на моей руке вдруг отозвалась: запульсировала и мигнула голубым светом под рукавом. — Но только если выпустишь!

— Само собой, господин хороший. Зачем мне фамилиар в бутылке? — с недоумением спросила я. Потёрла запястье, но то больше никаких странных реакций не проявляло. Вернулась обратно к столу. — Ладно, договорились.

Сложность пришла оттуда, откуда не ждали: пробку забили намертво. Так что сколько я ни пыхтела, сколько ни тянула из зажатой между коленями бутыли, результат оставался нулевой. Сильф вертелся в своей стеклянной темнице и давал бесполезные советы под руку.

— Да помолчи ты, — зашипела я и уселась на пол. — Тут от своих мыслей деваться некуда, так ещё ты галдишь поперёк.

В комнате немного посмурнело. Отвлечённая раскупориванием элементаля, я забыла про светляков. В таком свете артефакторная немного напоминала погреб одной корчмы в Элеге, где я отработала всего декаду, потому что рядом отстроили богатый постоялый двор, и хозяину пришлось закрыться. Так себе местечко, но я вдруг вспомнила, как на кухне опускали бутыль в горячую воду, чтобы справиться с присохшей пробкой.

Гм… Ещё один светлячок, теперь крошечный, сорвался с пальцев. Я подвела его к горлышку и пустила кругом, чтобы грелось равномерно. Вцепилась в пробку и стала тянуть с таким усердием, будто внутри последний глоток воды в городе. Кажется, ползёт! Ну же… Давай-давай-давай…

С громким «пык!» та выскочила. Я по инерции опрокинулась на спину, бутылка выскользнула, но не разбилась, к счастью. С громким стеклянным перестуком она прокатилась по полу и замерла. Из горлышка засочился голубоватый дым, из него вылепилось облачко и зависло в воздухе, дёрнулось в одну сторону, в другую, облетело вокруг меня.

— Ну и ну, ну и дела, — теперь голос сильфида звучал куда бодрее. Он жизнерадостно запищал: — А изнутри ты прямо уродиной казалась!

Я цокнула:

— А ты снаружи был похож на жижу, — подобрала бутылку, заткнула и вернула на место. — Свою часть уговора я выполнила. А теперь, дорогой мой фамилиар, веди нас в главное хранилище.

— Сначала дай мне имя.

— Пусть будет Пак.

— Чего?.. — заканючил сильф, которому моя поспешность не понравилась. — Это что за имя такое? Мне нужно что-то звучное, величественное, чтобы язык устал произносить!

— Не хочу, чтобы мой язык уставал чего-то там произносить. И вообще, пока ты сидел в заточении, мода на имена серьёзно поменялась, — вдохновенно соврала я. — Теперь чем короче, тем величественнее. У королей вообще имена в одну букву. Считай, я выказываю тебе величайшее уважение таким прозванием.

Облачко задрожало и поднялось к потолку.

— А как звучит твоё имя? — с подозрением спросил сильф.

— Дарьяна. Дарианна Шасоваж даже. — Я в нетерпении замахала руками и шикнула: — Давай уже, шевелись, пока никто не нагрянул.

— Хм… Длинное. Значит, моё имя лучше, — заключил он.

Кажется, этот факт его полностью устроил. Облачко метнулось вверх, расплескалось по потолку и втянулось в него. Спустя миг на этом месте бледным свечением очертилась рамка.

— Сюда, — пискнул сильф.

Я развела руки в стороны, приняла стойку Левинца (положение для вертикальной левитации, параграф 17 практического руководства Аэри за первый курс), отпустила лишние мысли и с улиточной скоростью оторвалась от ковра. Летать — всё равно что стоять в бушующем море на куске деревяшки, что так и норовит опрокинуться. Меня сразу же закачало из стороны в сторону.

— Ну и позорище, — презрительно сказал Пак. — Давай подсоблю, что ли.

Раньше, чем я рот раскрыла, вокруг тела возник еле заметный белесый ореол, будто всю мою кровь заменили на лунный свет. Вверх дёрнуло так, что с ноги соскочила туфля и только чудом не угодила в стекло. Я треснулась головой об люк и взвыла:

— Ты!.. Поаккуратнее можно?

— Ха-ха, про люк-то я и забыл, — ничуть не раскаиваясь, отозвался Пак.

Висеть так было страшновато, я прижала ладони к потолку, словно в случае чего могла ухватиться за него. Дёрнулся люк, натужно скрипнул и открылся. Меня потащило в него, только и успела, что прижать руки к телу.

Пак особо не церемонился, просто дал мне мешком свалиться на пол. Вдобавок к ушибленной макушке заныло отбитое бедро.