— Лорд Морнайт, — сухо улыбнулся хозяин дома. Он был в том пограничном возрасте, когда мужчиной называть уже поздно, а дедом — ещё рано. Надутые щёки обрамляли рыжеватые бакенбарды, в которые набилось порядочно седины. Тёмные глаза-буравчики с неприятным вниманием обратились ко мне: — Вижу, вы решили вывести подопечную в свет?

— Очень рады принимать вас обоих. Счастлива, что в этом году вы почтили визитом наш праздник, — произнесла леди Триккроу так, что не осталось сомнений: она безбожно врёт. Никто из них не рад, а давят улыбочки так старательно, что сейчас зубы ломить начнёт от приторности. Внешностью Лиам пошёл в неё, угадывалось сходство в чертах. Но таких жеманных и фальшивых манер я у него не видела.

Лорд Морнайт ответил сдержанным поклоном, я последовала его примеру. Уж не знаю, в какие дебри лицемерия пошла бы эта беседа дальше, но в этот момент прибыл последний, а значит, самый важный гость.

— Генерал Уилверик де Блас, эсквайр!

Лицо лорда Морнайта оставалось безмятежным, а вот рука напряглась. В холл вошёл высокий старик в парадном мундире. Шаг его был твёрд, а спина такая прямая, словно жердь проглотил — чувствовалась военная выправка. Он сунул трость лакею с излишней силой, будто хотел проверить, устоит ли парнишка на ногах.

Генерал и лорд Морнайт уставились друг на друга с выражением, что больше пристало огромным псам, вдруг повстречавшимся в переулке, но никак не высокородным господам. Наверное, в молодости генерал был очень красив. Годы иссушили и вытянули тщательно выбритое лицо, навесили тяжёлые веки, заострили нос. Впечатление он производил желчного и неприятного человека, хронического упрямца. Если бы я хотела нарисовать скрягу, что будет торговаться за последний грош, пока в его подвале лежат кучи золота — генерал стал бы отличным натурщиком.

Голос его скрипел так же сильно, как и начищенные до блеска сапоги:

— Морнайт, — нелюбезно выплюнул он и дёрнул головой в подобии кивка.

— Де Блас, — ответил лорд-декан в тон.

Не знаю, что у них случилось, но ощущение неизбежности драки росло с каждой секундой. Леди Триккроу склонилась в поклоне, чудовищные перья в очередной раз закачались… Их белизна напомнила мне лилию у подножия камня. Земля пахнет сыростью, в отсветах луны блестит табличка: «Памяти Марибель де Блас».

Де Блас!

Должно быть, родственница этого хрыча, который проигнорировал мой поклон так, словно я подставка для зонтиков. Интересно, была ли она на него похожа?.. Нет, сомневаюсь.

По нервным жестам леди Триккроу и тому, как сильно натянулась улыбка её мужа, было ясно — хозяева вечера разрываются меж двух огней. Нужно угодить каждому, но не настолько сильно, чтобы второй воспринял это как принятие чужой стороны.

Генерал де Блас с лёгкой брезгливостью осматривал холл. Почти бесцветные глаза описали круг по потолку:

— В прошлый раз всё было иначе, — сообщил он, словно кто-то спрашивал его мнения.

— Как вам новшества? — обрадовалась леди Триккроу. — Мы наняли Рассела, чтобы переделать здесь всё. Немного рисково, но он сейчас в моде.

— Нет ничего лучше классики, — отрезал генерал. Он с неодобрением уставился на её перья, снова вернулся к потолку. — Одно попугайство, эти нынешние моды. Ни к чему менять то, что работало веками.

Женщина неловко заулыбалась. Лорд Триккроу издал смешок, хотя всякому было ясно, что этот человек не шутит. Мне кажется, он вообще шутить не способен.

— А я считаю, что перемены необходимы, — возразил лорд Морнайт, чем вернул хозяевам присутствие духа. Он держался гораздо свободнее, чем генерал, однако жар от него постепенно усиливался. — Закостенелые обычаи начинают гнить изнутри, когда их время уходит.

— Из-за таких вольнодумцев мы и потеряли страну! — гавкнул де Блас. Я подпрыгнула. Старый или нет, но подавлять он умел одной своей аурой. Уверена, рядом с ним даже цветы вянут быстрее.

— Из-за тех, кто поменял цвет обоев? — невозмутимо ответил лорд Морнайт.

Я слегка отодвинулась. Ещё немного, и на нём затлеет пиджак.

Генерал всколыхнулся, задрожали дряблые щёки:

— Не считайте меня идиотом, Морнайт. Я знаю, что вы пытались протащить в парламент этот вопиющий…

Положение спасла горничная, что так вовремя подбежала шепнуть на ухо леди Триккроу.

— Ах! — воскликнула та с преувеличенным восторгом. — Господа, мне сообщили, что ужин готов. Прошу всех к столу!

Гости потянулись за ней, как утята за мамой-уткой. Я сделала вид, что запуталась в подоле, чтобы немного отстать. Не хотелось идти рядом с генералом. Ох, надеюсь, их места далеко друг от друга, не то и до поножовщины недолго. Лорд Морнайт с очень сложным лицом смотрел ему в спину, глаза метали молнии. Было любопытно до дрожи, но я сдержалась. Уж слишком яро он реагировал, не хочу усугублять — лучше спрошу позже, когда успокоится.

По пути я заметила Тангиля. Он вёл под руку сестру — столь прелестную особу, что внимание окружающих тянулось к ней, словно примагниченное. Они были очень похожи, с той лишь разницей, что девушке не досталось телесной крепости брата. Очень маленькая, с тоненькими запястьями, она выглядела совсем кукольно рядом с ним. По другую сторону шествовала мать, сухопарая женщина с причёской-башней. Она выискивала кого-то среди гостей и поджала губы куриной гузкой, когда заметила мой взгляд.

Уроки этикета не прошли даром: я не закатила глаза и даже не цыкнула. Просто отвернулась в другую сторону и поймала краем уха чужой разговор.

— …вместе, говорю вам. Я видела, как они выходили из одного экипажа, — округлив глаза, шептала рыжеватая девушка с мелкими буклями своей ровеснице. — А я так надеялась, что помолвку расторгнут…

— Молодой лорд Триккроу красив, но характер у него дрянной, — отвечала ей брюнетка в солнечно-жёлтом платье, делавшем её похожей на большой подсолнух. — Примирение с леди Фламберли было лишь вопросом времени, ведь они так похожи.

Сплетницы захихикали. Шутка мне понравилась, но потом леди-подсолнух принялась строить глазки лорду Морнайту и потеряла моё расположение.

Столовый зал соревновался с холлом по части размеров и превосходил в роскоши. Резные барельефы тянулись по стенам широкими лентами, под ними развесили картины в дорогих рамах. За длинным столом могли бы уместиться все наши адепты — и многих я видела среди гостей. Увы, но семьи Бетель и Эрезы стояли на другой ступени и не получали приглашения в такие дома.

Я скучала по обеим, но сегодня, пожалуй, лучше обойтись без тех, кого встревожит долгая отлучка.

К счастью, чета Триккроу не питала тяги к громким скандалам: место генерала было по другую сторону стола от наших. Каждому гостю полагался свой лакей, что будет прислуживать весь вечер: менять салфетки, разливать напитки, уносить тарелки с едва начатыми блюдами. Этикет предписывал наслаждаться лишь парой кусочков от каждого, что было мне как ножом по сердцу. Какая же бессмысленная трата продуктов. Надеюсь, что прислуга по завершению вечера усаживается пировать, а не тащит всё это на помойку.

Белобрысый юноша с хитрыми глазами отодвинул мне стул. Я едва не поблагодарила, спохватилась в последний момент. Натёртое серебро вилок и ножей блестело в свете люминов, в салатах пряталось нежно-розовое мясо лобстеров, от бриллиантов на шеях и пальцах рябило в глазах.

Чувство, что этот вечер не может пройти спокойно, терзало меня всё сильнее. Должно быть, нервозность проистекала из неуюта этого дома. В огромном помещении каждому движению вторило слабое эхо, и мне почему-то казалось, что мы сидим глубоко под землёй, в похороненной под древними горами пещере.

— Вы как? — тихонько спросил лорд Морнайт, когда по тарелкам разлили суп, и со всех сторон зазвенели ложки.

— Лучше всех, — соврала я. Сунула ложку в рот, но вкуса не почувствовала, хотя аромат обещал настоящую феерию. — Какой странный бульон… Что это?

— Обманка, — сказал он и промокнул губы салфеткой.