— Министр Лемкор. Рад встрече. Прошу простить, но я тороплюсь. Моя супруга сейчас нуждается во мне, как никогда, — сдержанность в голосе не помогла скрыть неприязнь Вуннара. Все же ему нагло и с ухмылкой мешали помочь любимой жене.

— Вы хотели сказать, она нуждается в вашем моральном присутствии? Не переживайте, я передам ей, что Вы бдите за дверью. Как Вам известно, Вы — заинтересованное лицо. Посему я вынужден отказать в присутствии на допросе.

На самом деле, Мирт Лемкор не был злопамятным или зловредным. Просто Вуннар ему не по душе. Как кому-то может не нравиться запах травы после дождя, так и призраку не нравился демон. Но больше всего сейчас им двигало желание равенства.

Умер он весьма прозаично — на стене, во время волны монстров около семидесяти лет назад. Лунный всадник пронзил его броском своего широкого копья, по виду похожего на турнирное, не оставив даже шанса выжить. В смерти ему повезло больше, чем в жизни — ведь в погибшем проснулось пылкое желание. Защитить Велан уже не снаружи, но изнутри. Потому перед законом для него равны все. Даже его творцы.

Вуннар чуть ли не скрипел зубами от злости. Он собрал свои силы и уже приготовился использовать врожденную способность, надеясь на лучшее. Вот только из-за массивной двери послышался стук.

Нарак Сат открыл камеру изнутри и позвал министра Лемкора обратно, даже не посмотрев на демона. Офресса выглядела в это мгновение вполне нормально и сдержанно, так что Вуннар успокоился и решил не делать ничего поспешного.

— Благодарю за беседу, но меня ожидает долг, — даже не попрощавшись, призрак залетел внутрь комнаты.

Допрос продлился с тех пор не слишком много времени. Так как там присутствовал Нарак, министр юстиции не стал особо давить. А вышло дело достаточно пограничным.

По версии Офрессы, а ее судья Сат признал правдивой, та даже не знала, что за Литой гонятся. Не знала она и кем была та, кого ей пришлось нести и зачем. Почему ее об этом попросили ей тоже не было известно, разговор занял не больше пары секунд. Более того, все привело к счастливому исходу, а саму похищенную она отпустила добровольно.

Если бы ангел проводил допрос, все сказанное было бы нужно только для пометки в смягчающие обстоятельства — самого факта похищения это не отменяло. Закон достаточно размыто говорил о «добровольном освобождении похищенного», которое снимало обвинения с похитителя.

Вот только для Мирта дело было немного иным. Да, он не любил Вуннара… Но разве будет правильно осудить из-за этого его жену? Разве в этом есть справедливость, равенство? Сама мысль, что он может несправедливо наказать Офрессу заставила его отпустить ее. И формально это вполне можно считать верным решением. Нарак же не сказал ни слова, ведь был призван только искать правду.

Так, по приказу министра юстиции, Офрессу Эованор освободили на следующий же день после ее заточения.

Утро Дебры начиналось скверно — впрочем, как всегда. Просыпаться рядом с Барком было невыносимо, даже если прошедшей ночью он и пальцем не касался ее тела. Один вид этой туши внушал женщине отвращение. И только мирно сидящая на изголовье кровати бабочка придавала сил встать и прихорашиться. Первое, что она дела, проснувшись поутру — шла в душ.

Вода в городе осталась общедоступна благодаря колодцам и сохранившимся бытовым артефактам. Возможно дело в том, что именно системы подачи воды оказались достаточно простыми — и потому их не коснулось падение магии. А может, лишь удачное стечение обстоятельств.

В Эпоху Порядка почти в каждом доме были все удобства санитарного плана. А еще до Первой Ночи магические инженеры, спроектировавшие городскую сеть канализации, подключили ее к системе удобрения полей. Именно поэтому в Велане было чисто, а вспышки инфекций оказывались весьма редкими.

Смыв с себя даже пыль, которой касался Барк, и высохнув, Дебра оделась поскромнее, дабы не привлекать к себе внимания. Муж не любил ее отсутствия по утрам — но еще вчера она договорилась с ним, что займется административными делами по поводу их теплицы. Не упомянув, что уже их закончила.

Именно поэтому все утро выдалось свободным — как и день, на самом деле. Барк следил за теплицами изнутри, а Дебра занималась ей снаружи, так что они редко пересекались по работе.

Выполнив привычный жест, который значил для бабочки приказ следовать за своей госпожой, та вышла на улицу через заднюю дверь. По переулкам и темным местам она проскальзывала все дальше от дома, и вскоре оказалась на окраине города. Обходить патрули несложно, если на каждом углу глаза и уши.

В одном из зданий, где ныне базировался один из филиалов новооткрывшегося торгового объединения, уже проходили сделки и слышался шум. Туда она и направилась через служебный вход.

Бугай за стенкой хотел было ударить ее, но передумал и тут же поклонился гостье. Весьма глубоко — не как императору, но уже и не как аристократу.

— Госпожа Ней… — осекшись, мужчина приготовился к удару. К тому, что принес ему много тяжкой и яркой боли — но если бы он воспротивился, то и вовсе распрощался бы с жизнью. Не первый случай.

Скривив лицо, но не высказав недовольства, медленно и тяжело он исправился.

— Госпожа Коннели… Что привело вас сегодня?

— Не твое дело, отброс. Скажи спасибо, что еще жив, особенно после того случая, — кинув полный отвращения взгляд на охранника, который недавно встречал самого Шарля Пьемонта, Дебра прошла внутрь.

— Благодарю вас, госпожа… — было опасно даже сжать зубы, так что он смирился.

На втором этаже здания находилась отличная имитация настоящей бухгалтерской работы. И Дебра была довольна этим, ведь лучшая имитация — реальность. Предприятие существовало на самом деле, вело торговлю, заключило с правительством контракт — в общем-то, это и спасло его от краха во время рейда нового Первого Рыцаря. После него провели тщательную проверку… Но лишь несколько бола на все здание знали, кто и зачем учредил это место на самом деле — на благо Дебре.

Миниатюрная, бледная девушка с весьма негустой шевелюрой сидела за столом у себя в кабинете, куда почти бесшумно вошла бывшая Коннели.

— Госпожа. Чем могу быть полезна? — покорство в позе и голосе. Как она любит.

— Все идет по плану? — конечно она ожидала положительного ответа. Но спросить нужно.

— Да, госпожа, все как Вы и говорили. Однако, Вам послание.

— От кого? — Дебра не удивилась, но не любила отклонения от собственных ожиданий.

— От них, госпожа. Несрочное, потому было велено дождаться Вашего прибытия.

— Хорошо. Продолжай работу, — держась властно и твердо, женщина отправилась в уединенную комнату.

Туда ежедневно приносили цветы и фрукты — и никто, кроме Дебры, не знал зачем. А спросить причину приказа адепта подпольного мира все боялись.

На самом деле, важное положение в некой иерархии преступников бывшая Коннели занимала уже давно. То, что она сумела отнять у семьи при изгнании, то, что она фальсифицировала документы из отданной им с Барком на попечение теплицы, то, как ловко она обходила бумажные запреты и требования, сделало ее незаменимой в подполье. Вот только с недавних пор она решила перестать быть помощницей.

Войдя в комнату, Дебра заперлась изнутри особым замком, открыть который может лишь ее ключ-кольцо — одно из тех, что она неизменно носит при себе.

На красивой подставке из резного дерева расположился поднос. Фрукты на нем были принесены недавно, так и заманивая откусить кусочек от сочащейся сладкой мякоти. Цветы — совсем свежие, благоухающие почти пьянящим ароматом. И на них сейчас сидело весьма большое насекомое.

Этот связной отличался от ее обычных «глаз и ушей». Он умел говорить. И поэтому Дебра всегда могла общаться с Роем, пока это существо, похожее на палочника, получало достаточно пищи.

Так уж вышло, что разные функции в Рое выполняли разного вида насекомые — похоже, монстры просто захватывали и искуственно внедряли к себе такую форму, какую нашли первой в необходимый момент развития. А носить с собой столь странного вида живность совершенно не стоит.