— Та… та женщина. Она говорила что-то про твою матушку. Ты знаешь, что она имела в виду? — голос девушки был тонким и приятным, но вместе с тем слабым, выдающим ее подорванное здоровье.

— Ну… это сложно. Мама много где засветилась, я не уверен, о чем именно хотела сказать та стражница, — Грим отводил взгляд от эльфийки, что грациозно сидела рядом с ним в своем одеянии, совсем не соответствующим ее красоте. Но все же швейные навыки ремесленников помогли сделать одежду хоть немного более приятной глазу, несмотря на отсутствие подходящего материала. Лоскуты кожи, из которых была сшита длинная юбка на девушке, переплетались в витиеватые узоры, а все вместе они давали интересное дизайнерское решение. Нечто похожее на жилет с рукавами тоже было исполнено из остатков после создания брони для стражи, ее починки и обновления. По сравнению с надетым на Нилью, одежда Грима была похожа на обноски нищего. Но именно его одежда в порядке вещей, не ее. Во времена страданий и ужаса мало кто беспокоился об эстетике жизни. Скорее о самой жизни.

Пытливый лазурный взор девушки старался углядеть на лице парнишки ложь, в то время как там больше преобладали некий дискомфорт и смущение.

— Точно? Мне кажется, ты что-то недоговариваешь, — эльфийка встала с холодного каменного пола и направилась к юноше, который в то время опирался на стену, но попятился, стоило Нилье начать идти к нему.

— С чего вдруг? И вообще, может… — Грим умолк, отводя взгляд и пытаясь не смотреть в чарующие глаза собеседницы, — может я просто волнуюсь? Не каждую ночь… проводишь в камере.

Девушка подошла к парнишке весьма близко. Опасно близко, как он подумал. Ведь так она сумела услышать его еле уловимо, но все же шумное, учащенное дыхание.

Та еще с мгновение пытливо посмотрела на юношу, но затем просто уселась рядом с ним, ощущая холод камня и некоторую сырость — но брезговать можно потом, когда появятся на это силы.

— Ладно, не хочешь говорить — не говори, — в голосе Нильи сквозила наигранная обида, но парень тут же бросил на нее взволнованный взгляд.

— Я… в общем… — чуть замявшись, он наконец сдался, — Твоя взяла.

Грим опустился на пол рядом с эльфийкой, чуть ближе, чем хотел — но не сдвинулся с места, заметив оплошность. Беспокойства у нее самой по этому поводу не было видно.

— Моя мама тоже гвардеец. Она… Немного своеобразная. Красиво поет, читает выразительно, но все считают ее неисправимой мечтательницей. Даже когда о ней говорят как об оптимистке, это звучит комплиментом по сравнению с остальным.

Юноша слегка опустил голову, а голос его стал тише с того момента, как он начал речь про свою матушку.

— В общем сказать, она не теряет надежду, мне кажется. Часто перечитывает пророчества Эпохи Порядка. Ну и помогает всем по мере возможности. Однажды мама рассказала, что выгородила свою напарницу по смене, когда та, еще по молодости, не выполнила инструкций. После нападения та девушка не почистила свой меч, отчего тот точно испортится быстрее — кровь монстров ведь часто бывает ядовитой… Ну, а мама выдала его за собственный и сказала, что не успела почистить, так как помогала лекарям после боя. У нее… какой-то дар видеть нарушения в организме. Не уверен, способность ли это. Иногда она начинает говорить про что-то даже более странное, чем банальные повреждения тела, вроде ауры. Не знаю, как и думать про это, все же она моя мама…

— Я считаю, ты должен ей верить. Она — твоя семья. Ей незачем лгать, особенно, раз уж речь идет о ее даре. А еще верить полезно. И… ты думаешь, что та женщина и есть напарница твоей матушки? — Нилья говорила заинтересованно, явно пытаясь понять, как же сокамерник сделал такой вывод.

— Что? Ах, нет. Я вообще не уверен, что это она. Просто мама часто так поступает. И, удивительно, ее выходки нередко проходят безвредно. Она предпочитает думать, мол Всеотец ее охраняет. Хотя по мне, простая удача.

На фразу про Всеотца эльфийка улыбнулась уголками губ.

— Тот самый Обеллос, Творец из сказок? Я думала, он давно покинул этот мир, — на сей раз слова не были ни оживленными, ни подавленными, но смиренными.

— Все верно. Даже мама считает, что сейчас он не здесь. Ну, насколько существо такого масштаба может быть «здесь» или вообще «где-то», — Грим чуть усмехнулся, — Но она всегда подчеркивала, что все это только про «сейчас». Что уже скоро Всеотец к нам вернется.

Оба эльфа замолкли на пару мгновений. Тишина не была неловкой… больше тяжелой.

— Ты… ты ей веришь?

Простой вопрос заставил юношу затаиться, даже задержать дыхание, будто пытаясь стереть свое существование из этого мира. Внезапно он выпалил ответ, чуть громче, чем хотел бы.

— Я не знаю, — как ни старался Грим сохранить спокойствие, его проняла дрожь, — Я хочу верить. Но у меня не выходит. Я… — юноша собирался было продолжить, но понял, что всхлипывает и тут же умолк.

Нилья уложила на пальцы эльфа свои собственную, пытаясь успокоить его прикосновением.

— Тебе не нужно объяснять. Я все прекрасно понимаю, — она чуть похлопала ладонью по руке новообретенного друга, а затем распахнула глаза, что-то вспомнив, — Ох! Я же так и не представилась! Нилья Ифри, рада знакомству. Пусть и в столь мрачной обстановке, — несмотря на свою слабость и положение, девушка пыталась подбодрить ближнего, хотя сама недавно была в настроении не лучше его.

— Грим Лавьен. Очень приятно, — эльф не протянул даме руку, но судя по лицу, он и правда был рад их знакомству. Вместо этого девушка сама взяла ладонь юноши и совершила рукопожатие.

— То, что я другого пола, не значит, что со мной надо здороваться по-другому. И, я вдруг вспомнила… Почему ты решил накормить меня больше, чем прочих?

Эльф затих и чуть потер свой большой палец.

— Ну… как бы сказать… Я, это…

— Да-да? — девушка все еще не улавливала суть, но заинтересовалась до невозможности.

— В общем… я просто хотел…

Лязг открывающейся двери прервал его фразу. Неприятный скрежет возвестил о прибытии важной для судьбы этих двоих персоны. В проеме стоял некий ангел в особой форме. Работник министерства юстиции.

И худший кошмар любого, кто надеялся на оправдание.

В доме Вуннара, министра обороны Велана, было тихо. Его жена, Офресса Эованор, приняла эту фамилию еще до того, как тот получил честь быть одним из приближенных императора. И предыдущего, и нынешнего. Столь важный пост демон занимал уже двадцать девять лет. Иногда ему казалось, что именно эта должность принесла несчастье в его семью, несмотря на относительный достаток.

Дочери демона-управителя, Федре, уже было тридцать лет, и большую часть из них она провела в постели. Поначалу ничего не предвещало беды — но немногим позже шести девочка стала замечать усталость, меньше бегать и сновать всюду, задыхаться время от времени. А потом уже и вовсе не могла подниматься с постели больше, чем на час. Болезнь сжимала хватку, лишая ребенка радости детства, пусть оно и сильно сократилось для жителей Велана.

Ждать шестнадцать лет, чтобы уже совершеннолетним позволить ребенку работать оказалось непозволительной роскошью. Восемь лет — таков был возраст, в котором обычно бола начинали работать. Кроме ангелов. Ввиду невероятно долгой жизни их растущее поколение даже к шестнадцати годам только-только формировало личность, а уж в восемь лет они едва ли могли размышлять или действовать по инструкции. Однако, количество ангелов было гораздо меньше, нежели прочих детей Обеллоса, так что мало кто придирался к этому, особенно после контакта с их народом.

Федра за свою жизнь пыталась работать во дворце, чтобы использовать отточенный годами чтения в постели разум на благо, но безуспешно. Она не могла прийти в замок, а безопасная доставка документов была слишком затратной — и потому девушке не позволили дальше трудиться в данной сфере. А физические занятия ей не давались тем более.

Вот отец ее работал за троих. Мать девушки, Офресса, периодически помогала то в дворцовой кухне, то в кожевенных мастерских, то в алхимических, но большую часть времени проводила с дочерью, чтобы помочь ей не угаснуть. Федра, в свою очередь, выпросила у матери возможность самостоятельно ходить и работать по дому в дни облегчения ее состояния. Конечно же старшая демонесса была против, зная о тяжести болезни, но дочь выросла столь же упрямой, как родители.