Иногда матери казалось, что девочка читает ее мысли.

- Спасибо, дорогая. Я и правда захотела пить, - с благодарностью приняв стакан и осушив его, она подняла Байю на руки и поцеловала в щеку.

- Маленьким принцессам вроде тебя пора спать.

- Но ма-ам! Я ведь не принцесса, можно я еще немного с тобой побуду?

- Ты не Стратвар, милая, но для меня ты самая важная и дорогая принцесса. Так что пора ложиться.

- Ну… ну… а тогда расскажешь что-нибудь на ночь?

Девочка любила слушать мамины рассказы. Среди них была песня об Апостоле Эртосе, сразившем Катастрофу - Древнего Дракона Шарудота. По легенде, могучий монстр некогда заставил вулкан, что был домом для целой стаи Фениксов, окаменеть и застыть, дабы поселиться там, что нарушило баланс между вечно враждующими тварями. Была и поучительная история об императоре Кейране Жестоком, который так возжелал власти, что хотел создать личную армию полукровок - тех, кто несет в себе единство двух родов бола, и были там многие другие сказания о делах минувших дней.

- Хорошо, милая. Только слушай внимательно, договорились?

Девочка закивала, на что Ауфиль улыбнулась и погладила ее по голове.

- А заодно успокаивайся, иначе то не уснешь.

Вскоре Байя легла в постель, а эльфийка села рядом с ней и стала тихо напевать о том, кого часто вспоминала, но о ком еще не говорила с дочкой.

“Прелестный друг, послушай мой рассказ.

Поведаю, чего не видел глаз.

Не знала ты о том, что есть Отец,

В земле и в небе он для нас Творец.

У Обеллоса сил хоть отбавляй,

Захочет - расцветет бесплодный край.

Воздвигнет горы и родит леса,

Очистит в бурю шторма небеса.

Ты спросишь, может быть: "А как же так?

Не видно столь великих всюду благ!"

Ответ мой прост, как прост его посыл:

Чтоб мир в стараньях сам себя творил.

Его даров нам ныне и не счесть,

Но главный среди них, конечно, есть.

Сей мир ведь то, что дал нам Всеотец,

Возведены в нем крепость и дворец,

В нем дом и отдых, все для нас - бола,

Ведь Всеотец желает лишь добра.

Вдохнул он жизнь, творил и созидал,

И многим часто вести в морок слал.

Во снах им были явлены мечты…

Так засыпай, дитя мое и ты.”

Байя на удивление быстро заснула. А ее матушка же, ощутив смешанные чувства теплоты и тоски от этих слов стала готовиться к ночной службе на стене. Никогда еще она не была так смятена от свидетельства своей же веры… И еще никогда так не сомневалась в том, что говорила и думала.

С наступлением Эпохи Конца в Велане появилось немало пустующих домов. Когда-то давно столица изобиловала жизнью, земли не хватало, и город расширялся, стоило наступить моменту недостатка места в его пределах.

Императорский замок был жемчужиной Велана, но оплотом Империи Стратвар оставались стены столицы — зачарованные, могучие, крепкие. Всякий раз, когда приходил нужный час, сотни магов времен Эпохи Порядка отправлялись к каменной границе, дабы пересоорудить ее.

Главы Великих и обычных магических семей не жалели усилий, чтобы поучаствовать в своеобразном негласном соревновании. Каждая сила стремилась показать свое главенство, свою волшебную мощь, знания и умения. Последний раз стену перестраивали задолго до императора Ласаана, к моменту его властвования Империя постепенно выходила на плато численности своего населения.

Когда же пришла Первая Ночь, а с ней и время лишений, погибли многие тысячи бола. Целые семьи умирали от голода, от отсутствия кормильцев. Тогда еще была возможность работать лишь одному взрослому в доме, но не теперь.

И с момента как начали гибнуть бола до перехода на всеобщий труд умерло немало жителей Империи. В основном потери пришлись на людей. Те не одарены в большинстве своем сверхъестественными способностями, не могут похвастаться острым взором, способностью к полету или множеством рук — и многие попросту не сумели приспособиться к новым условиям. А именно к необходимости выполнять зачастую тяжелую работу.

Потому в Велане пустовало не так уж мало домов. В них не раз пытались обустроить хоть какие-то полезные места вроде оранжерей, но как поддерживать комфортную растениям температуру без стекла или магии? Сотни строений то пустовали, то становились приютами для сбегающих из дома детей, то логовами криминальных ячеек.

В тот вечер было весьма спокойно. На улице ни души, что приходится так кстати всякий раз, когда наступает время собраться. Собраться внутри здания, у которого дверь едва держалась на изъеденных веками петлях, а окна зияли дырами в стенах, будто пустые глазницы древнего черепа, не внушающие ничего, кроме тревоги.

Голоса разносились наружу негромко, находящиеся внутри шептались, чтобы не дать себя услышать.

— Что за дела? Куда исчезли мои люди, ты, кусок волколачьей морды? — говорящий человек напирал на съежившегося от страха молодого демона. Несмотря на свой высокий рост, парень, с виду всего с двумя глазами и двумя крыльями, боялся стоящего перед ним мужчину пуще огня.

— Я-я… я не знаю, куда они делись. Я не могу следить за каждым из них!..

Человек резко ударил парня в живот, заставив того согнуться пополам, едва не задев каштановыми волосами лицо обидчика.

— Да мне плевать, можешь ты или нет. У тебя была одна задача — знать кто чем занят, и все! А ты даже не справился сказать мне, куда они запропастились!

Сильная рука грубо схватила волосы юноши и оттянула их вверх, заставляя пару карих глаз с ужасом встретиться с немигающим взором человека, в котором будто отражались безумие и ярость, сопровождающие того бола всю жизнь.

— Если ты не готов выполнять договор, то какая может быть речь о безопасности твоей драгоценной сестрички?

Мужчина швырнул демона в сторону. Глава безымянной банды был невысок ростом, обладал огромной физической силой и преступным складом ума. Он никогда не боялся начать бой, не боялся нарушить закон, знал, когда следует убить, а когда — подкупить. И сейчас он склонялся к тому, что мальчишке нужен стимул.

Кивнув в сторону юноши двум верзилам рядом, в руках у которых были импровизированные орудия из каких-то обломков здания, Брок ушел в другую комнату, наслаждаясь тишиной. Курение — непозволительная роскошью для любого из жителей Велана, и все же главарь имел личное место, где выращивал себе особые травы, чтобы затем с наслаждением вдыхать дым от них.

Огонь был даже менее доступен, чем дурманящие растения. Дерева в городе крайне мало — разве что в удачную септиму удавалось снарядить группу для сбора древесины, однако и это оставалось опасной затеей. А не имея знаков о низкой угрозе монстров даже думать о том, чтобы рубить и тащить дерево в город было невозможно.

Тем не менее, мужчина высек несколько искр и зажег лучину, добытую с огромным трудом, лишь бы закурить. Затянув побольше воздуха, он откинулся на неудобное кресло, которое постепенно становилось все более приятным, и прикрыл глаза.

Вот только ощущения подсказывали: что-то не так. Почему стало тихо?

Снаружи мальчишку должны были избить его лучшие ребята, почему же он не хнычет как обычно? Затянувшись еще раз, главарь вышел из комнаты с суровым видом и недовольным лицом, начиная речь прямо из коридора.

— Что этот уродец вам наплел? Отметельте его как следует, чтобы…

Прервавшись на полуслове, он резко достал с пояса нож и бросился на гуманоидную фигуру, что стояла прямо перед лежащими на полу бугаями.

— Не стоит, — голос существа был стрекочущим, словно какое-то насекомое научилось речи. Позволив ножу вонзиться в свою руку, оно буквально обволокло темной массой ладонь мужчины и стало… пожирать ее.

Тысячи мелких жвал начали впиваться в кожу, прогрызая себе путь внутрь тела единственного еще живого человека в доме.

Он в ужасе отскочил, выронив нож. Если раньше он был хищником, то теперь точно стал жертвой.

— Рой?! Невозможно, на городе ведь барьер!