— Странно. Надо собрать всех и пересчитаться, — обычно такой приказ отдавали после боя или при подозрении на приближение монстров, чтобы сгруппироваться и отправиться к стене.

— Слушай, Декс, ты правда… — вдруг Фред застыл, прервавшись на полуслове. Казалось, будто он замер во времени, и только шум учащенного биения его сердца, слышный лишь ему, доказывал, что это не так.

Декстер не сразу заметил внезапную тишину со стороны напарника. Он ожидал продолжения причитаний и готовился требовать молчания, но Фред его опередил. И осознание этого заставило офицера оглянуться.

Юноша в доспехах застыл в неестественной позе, вперившись взглядом исполненным ужаса в сторону крайнего сектора, ближайшего к лесу. Посмотрев туда же, младший лейтенант не увидел ничего подозрительного, и вообще ничего не увидел, кроме колышущихся стеблей гречихи.

— Так. Фред, что…

Никого. Никого не увидел. Он не видел тех, кто должен там быть. Промедление составило лишь секунду, хотя и она была до безумия ценной в этой ситуации.

— Нападение! Отступаем! — голос Декстера пронесся по полю, подняв на уши всю группу сбора. Тех из нее, что остались в живых.

По команде каждый сорвался со своего места. Сборщики бегом направились к единственно возможной сейчас для них цели — городу. Опытные ходоки за стену тут же бросили корзины, оставив в руках инструменты. Ветераны знали, что их серпы могли помочь отбиться от змееволка один-на-один. Даже простой человек при должном везении мог выйти из подобной схватки победителем.

А вот новички забыли обо всем и сломя голову бросились к стене, путаясь в ногах и спотыкаясь на почти ровной местности.

Гвардейцы тоже отступали — медленнее подзащитных, собираясь вместе, дабы иметь возможность прикрывать друг друга и быстрее исполнять приказы. Из более чем сотни солдат осталось, даже по первому взгляду, около шестидесяти.

«Думай! Кто это? Неслышный, неспешный, сильный, раз уже скосил половину… кто будет рвать и…»

Осознание пришло быстро, точно так же, как быстро в темноте сверкнуло отражение глаз, исполненных голодом.

— Волколаки!

Один этот возглас, пусть и сорвавшийся от волнения, заставил стражу вздрогнуть. «Класс „Насилие“? Да мы же и так ополовинены, а они не ходят в одиночку!»

Декстер понимал: им не справиться. Вопрос в том, как потерять меньше товарищей.

Ответ пришел быстро — кто-то настолько ослаб от страха, что упал, утянув за собой еще одного в попытках удержаться.

— Бегом к стене! — этого не было принято говорить вслух. Но как командир, Декстер точно понимал и знал, кто уже обречен, а у кого еще есть шанс. Шанс, дарованный теми, кто станет едой для голодных волколаков.

Тогда этих тварей даже не было видно — слишком темно, и потому побежавшие стражники боялись еще больше. Изображения этих монстров в книгах пугающие, хотя сильнее страшила неизвестность.

Шум бега перебивал все прочие звуки, и даже в тишине почти невозможно услышать, как эти монстры своими мощными челюстями разгрызают кости и жадно глотают плоть бедолаг, перед тем перекусив им шею — так они не позовут на помощь.

Тогда Декстер понял, что за шум он услышал с самого начала. Пока они болтали с Фредом, их соратников уже пожирали эти мерзкие твари. Однако груз вины, кошмары и разбитость придут после, когда адреналин утихнет — если, конечно, удастся спастись.

Вскоре гвардейцы нагнали сборщиков. Те бежали медленнее стражи — меньше подготовки. И хотя до стены оставалось не так много, их все еще не было бы слышно с ее вершины. Даже не из-за расстояния, а потому, что у них не хватит дыхания крикнуть настолько громко, чтобы звук не угас по пути.

Зато волколаки уже бежали следом. Тихий шелест раздвигающейся от их продвижения гречихи лишь усиливал страх перед монстрами.

А чуткий слух командира уловил, как булькает чья-то кровь от попыток закричать. Кто-то попался. Еще один. И еще.

Сосчитать всех в процессе было невозможно. Сколько там волколаков? Сколькие из группы отстали и уже кормят монстров?

«Еще немного… Немного!»

Каждый шаг был подвигом и благословением, означавшим, что жизнь не угасла. Что несмотря на гибель товарищей, пока есть возможность уцелеть.

Вскоре до ворот оставалось примерно двести метров. Теперь, наконец опомнившись, Декстер собрал всю волю в кулак. Он знал: его отряд почти весь мертв. И сам он останется в живых, только если… повезет.

Вдохнув как можно больше воздуха, Мистер Фортуна наконец крикнул во весь голос:

— Тревога!

— Где этот вурдалак, бедствие его подери?! Если он не выйдет, нам все равно конец! — там и тут были слышны выстрелы из луков, шипение кислотных снарядов, прилетавших из-за стены, крики агонии тех, кто попал под удары злобных тварей.

По всей границе города зажглись факела, ознаменовавшие еще одну волну монстров.

Сигнальные огни использовались для того, чтобы гвардейские военачальники могли оперативно распределить силы в нужные места. На стене было создано шестнадцать секторов, в каждом по одному сигнальному огню. И все они загорелись в ту роковую ночь.

Один из стражников слишком высунулся над камнем — и по несчастью тут же получил залп кислоты от третьей головы проклятого узура. С нее постоянно капала жгучая зеленая жидкость, что могла бы расплавить даже камень. Но эти существа не были слишком умными, потому стены пусть и стали побиты, все равно держали удар уже долгие годы.

Звук шипящей плоти, булькающей пены и невыраженного крика агонии сводил с ума. Кто бы пережил такое без вреда для душевного здоровья? Быть может безумец или тот, чей разум столь болен, что он нашел бы в этом удовольствие, а не отвращение. Но на деле никто из выживших, никто не уходил без травмы от гибели товарищей.

— Всем пригнуться! Это проклятый узур, он метит в стрелков! Как тренировались, шахматный огонь, пли! — голос младшего офицера гвардии разносился по его участку, словно гром, пусть и не заглушал чавканье зубов монстров, шум их бега по земле прямо под стенами. Эти твари жрали убитых — что своих, что чужих, и пожалуй их глупость во время осады была одним из спасений. Если бы у этой мощи нашелся координатор, без сильнейших защитников никто бы не выстоял.

По команде капитана бойцы встали в строй и начали выпускать стрелы через одного. Снаряды градом летели вниз, пронзая туловища, ноги, а если повезет — глаза бегущих черной тучей змееволков. Эти монстры выглядели как жутко неприятная смесь пресмыкающегося, с такими же расставленными и приземистыми лапами, и волка, с его большой мощной головой и шерстью. Не зря их прозвали змееволками, а не наоборот. Это стайный вид, хотя скорее они произошли от ползучих гадов. Несмотря на их скорость, а человек смог бы убежать, лишь вложив все силы в ноги, каждый в отдельности не столь опасен сам по себе. Но их было много. Очень много.

А каждый раз, когда солдаты поднимались над камнем стены, существо с тремя округлыми и почти полыми внутри головами, направляло болотно-зеленого цвета пасть на защитников города. Оно смотрел открытыми ртами на стену — два из них были на передней части туловища, один на хвосте. Каждая из голов находилась на шее, покрытой толстой, наслаивающейся кожей, отчего это казалось броней — самой отвратительной на свете. Существо выглядело так, будто вышло прямиком из Преисподней, с невероятно острыми выростами в суставах на лапах и отвратительными костными зубьями из спины. Его когти были массивными и идеально заточенными, позволяя твари рвать добычу не хуже пастей. Одна из них отвечала за дальний бой, другая — за наполненные сверхъестественными силами атаки вблизи, а третья… за регенерацию. Даже если узуру отрубить головы, кроме передней, той, что цветом напоминала свежую листву, именно она могла попросту сожрать отсеченные части. И этого хватало, чтобы все выросло вновь.

Но несмотря на скорую реакцию проклятого узура, стражники уже приготовили стрелы и лишь отпустили их, а затем снова скрылись. Тогда монстр промахивался или вовсе не делал залп, и тут же вставали другие лучники.