— Приготовиться к броску! — ее голос не перенял настроения мыслей женщины, остался тверд и решителен. Если не Карла — то никто не сможет спасти этот сектор.

— Огонь! Бросайте взрывные зелья! — по приказу майора Конамор в воздух из пращей были запущены десятки шаров. Каждый из них мерцал, словно маленькая свечка в темноте ночи, тусклая и невзрачная, но вместе они говорили о скором пожаре.

Стоило им коснуться земли, и взрывы пламенных всполохов оглушительным грохотом пронеслись по бывшим предместьям, от которых остались только зачарованные поля. Огонь вспыхнул вокруг стены, пожирая посевы и остатки надежды на выживание у всех, кто видел этот кошмар. Сама Карла, глядя на последствия приказа, пусть и необходимого, была в ужасе. Она только надеялась, что ни одному сектору не пришлось так же тяжко, как четвертому.

Но даже в этой беспросветной ситуации был луч надежды. Вурдалак Сарон Лормуд наконец объявился, принимая форму огромной, наполовину сгнившей твари. На своих ободранных кожаных крыльях он слетел вниз, уворачиваясь от залпов проклятого узура, который тут же распознал в приближающемся противнике страшную опасность.

Облик этого неживого бола был похож на громадную летучую мышь с лапами на подгнивших и местами дырявых крыльях. Когти на ногах держали горсть чего-то красного. Каждый из этих выростов вурдалака был длинным и острым, словно только что заточенный волшебный клинок, а зубы его красовались бело-желтыми колышками на чуть оголенном черепе.

Весь свой арсенал он приберег до момента, пока не подлетел к узуру и не бросил в него пламенные бомбы. Монстр не был готов к такой подлости, и вскоре его голова, отвечающая за регенерацию, оказалась срублена резким движением когтей. Затем зубы нежити вцепились в порченое воплощение домена Хаоса, чтобы не дать этой твари колдовать фиолетовой головой.

В то же время новоявленный командир сектора приказала осуществить шквальный огонь по монстрам. Все те, кого не тронуло разгоревшимся словно от хвороста пожаром уже подбегали опасно близко к стене, и потому град сверкающих наконечников был отличным средством, чтобы их остановить.

— Мэм! Стрелы заканчиваются, мы так долго не протянем! — взволнованный голос младшего офицера граничил с паникой, его владелец втайне надеялся, что старшая по званию предложит чудесное решение проблемы.

— Не ослаблять огонь! Никто не должен взобраться на стену! В ближний бой вступать только после того, как закончатся снаряды! — непреклонная Карла и сама взяла в руки лук, чтобы всадить стрелу прямиком в глаз голодного волколака, который почти забрался по стене наверх. Пока узур занят вурдалаком, можно не бояться высунуться за камень.

Спустя еще некоторое время, когда все стрелы были выпущены, а оставшиеся монстры, что взобрались на стену, убиты, майор отдала приказ подсчитать потери и немедленно заняться ранеными. Только чтобы вскоре увидеть, как изуродованное, истекающее кровью из растворенного крыла тело Сарона Лормуда ковыляет сквозь догорающее пепелище.

— Лекарей за стену! Зелья лечения туда, немедленно!

Потерять столь мощного защитника означало бы остаться без возможности справиться с классом «Уничтожение».

К утру майор едва не валилась с ног. Пришлось заполнять документы, срочно разбираться с последствиями боя — не все монстры могут быть отправлены на поля, иначе те погибнут. Не было ни мгновения остановиться, подумать и обернуться назад. Каждый ее шаг был полон до сих пор кипящей от страха и решимости силы, жгущей кровь изнутри, отдающейся шумом в висках. Уходя домой после отчета, она в последний раз взглянула на созданное ей же пожарище… И сквозь брызнувшие от бессилия и облегчения слезы увидела, как из-под пепла стали расти огненные лилии.

Нарс-Велан был городом непростых людей — и только людей. Бола кроме них издревле закрыты дороги в подземный комплекс, раскинувшийся глубоко под столичной канализацией. Благодаря близкому расположению к межпластовому водному источнику, город процветал даже в отсутствие света. Хотя с самим Веланом он по размеру не мог даже сравниться, так что звать это место городом могли только его жители.

Кормить население под землей могло быть трудной задачей, если бы не особые растения. Обычно вся зелень гибла на такой глубине без единого луча солнца, но древние маги вывели специальные сорта, что не получали свет и росли без всяких проблем. Записей о том, как же это происходит, не осталось, а значит еще одна часть великого наследия города утрачена… быть может, навсегда.

У постели мечущегося в бреду юноши болезненного вида сидел мужчина в фиолетовой мантии с узорами, исполненными белым золотом. Его черные, подобные вороньему крылу волосы убраны назад, чтобы не загораживать вид на лицо страдальца. Взор этого человека ни на мгновение не отворачивался от юноши в постели, словно стараясь разгадать некую загадку, заключенную в его образе.

— *Он так мучается, господин Эйанд! Прошу, сделайте же что-нибудь! *

Женщина, прервавшая раздумья важной персоны, умоляла помочь парнишке, все тело которого взмокло от пота, изгибалось в неестественных позах, будто у раненого в агонии.

— *У него видения. Я ничем не могу ему помочь, только надеяться на выживание этого мальчика. Дар зреть глазами Судьбы ныне слишком ценен, и если бы я мог, я бы облегчил ношу твоего дитя, Фариэн*

— *Но как же так… неужели мне нельзя даже осушить его? * — в руках у матери было полотенце, что она держала наготове в надежде получить разрешение.

— *Не вздумай. Все переносимое телом необходимо для разума в своей связи с нитями бытия. Пусть магия утеряна, но она все еще рядом, нужно лишь коснуться…*

Мужчина ни на мгновение не отводил взгляд от юноши. Он хотел узреть попытки сказать слово в шевелении губ, увидеть порывы совершить жест в дрожащих руках. Но ничего не говорило о том, что мальчик передает окружающим образы из своего сна.

А в нем он постоянно занимал места тех, кто наверху сражался за благополучие столицы Империи. Раз за разом он переживал смерти десятков бола, ощущая в полной мере каждый момент их страданий. Разодранный заживо челюстями волколака стражник, расплавленный кислотой узура офицер… Для юноши каждая смерть была реальной, и потому с каждой из них его разум страдал все сильнее.

Но вместе с тем он слышал слова.

«Alyen zug vogt jah myux. Omth kri ij qulyuf. Myux qulyuf jah vogt gurz tilvac qulyuf omth. Vogt vogt jah paod uruuv omth, hekem paod crath, myux qulyuf. Hekem paod crath, vogt jah fahfil nazwu, omth erfem, qulyuf tilvac uruuv.»

Ни одно из них не было знакомо юноше, они даже не повторились снова — и все же остались в памяти пророка слишком прочно. И забыть их он не мог, как бы ни старался.

Эта пытка продолжалась около двух часов, почти столько же, сколько в ту ночь защищались стражи Велана на поверхности земли.

— *Подойди сюда, Фариэн. Твой сын скоро проснется.*

— *Какое счастье… Мое дорогое дитя…*

Женщина нежно гладила измокшее лицо парнишки, замечая, как наконец стали подергиваться его веки. Он открыл глаза и в ужасе закричал, вырываясь из объятий матери, даже не узнавая в ней родную кровь. Тут же она резко отстранилась, боясь навредить любимому чаду, а мужчина в мантии все оставался недвижим, глядя на беснующегося мальчика.

— *Что ты видел, Нелат? Ответь мне.*

— *Во имя Абсолюта, господин Эйанд, смилуйтесь! Он же не в себе, вы хотите выпытывать из него что-то прямо сейчас? *

Но длинноволосый не стал ее слушать.

— *Ты обязан ответить мне, Нелат. Так велит Эйанд нарсов, ты не вправе противиться.*

— *Господин Эйанд! Цердих! Одумайтесь! *

Тут же по щеке женщины ударила ладонь, заставляя мать упасть мимо кровати.

— *Ты забываешься, Фариэн! Тебе известно, что я — глава нашей расы, и никому не дозволено скрывать этот факт за моим бывшим именем! *

Свирепый голос облаченного в мантию человека заставил даже только что проснувшегося юношу смолкнуть. Под землей все знали его, но немногим известно былое имя. Бывшая подруга, которая когда-то росла с Эйандом на одной улице, была в числе этого меньшинства. Нерушимые традиции Нарс-Велана оказались под угрозой в Эпоху Конца, но закон чтить главу и подчиняться владыке оставался неизменен.