— Это, Марта, твой родной мир, — сказал хвостатый. — Светлые земли. Я знаю о нём со слов твоего отца, и позже я всё тебе расскажу. Но сейчас нам, пожалуй, пора убираться отсюда. Ты как, сильно болит?

— Да уж потерплю, — шмыгнула носом девочка. — Я хочу к Грете, отведёшь меня к ней?

— Отведу, — пообещал Ковар.

Они кликнули дрожащего стражника, который и сам уже спускался вниз, и кое-как, с передышками, дотащили разбитого волка до иссохших арок. Там Марта, почти не поморщившись даже, открыла врата, и трое вернулись в мир, из которого пришли.

Хитринка приникла к окну, надеясь, что снаружи она не слишком заметна. Темнело, и свет на кухне не горел.

За забором она увидела стражников. Те отступали, отстреливаясь, их преследовали какие-то люди. Затем взревел мотор экипажа — Карл отчего-то бросил машину, уйдя в город пешком. А теперь на экипаже кто-то уехал. Наверное, удрали стражники, так как их преследователи, махнув рукой, побрели к городу.

Тут Хитринка поспешила к двери и, дрожа, задвинула засов. Дом показался ей ненадёжной защитой, но и бежать было некуда, да и нельзя. Она взмолилась, как умела, чтобы Карл вернулся поскорее.

Каверза вела себя беспокойно, бормотала что-то неразборчивое, но, по крайней мере, она ещё дышала. Время шло, и по подсчётам Хитринки Карл уже должен был идти обратно. Если, конечно, он нашёл доктора. Если с ним самим в городе ничего не случилось...

С улицы вновь донеслись голоса. Хитринка поглядела, но не рассмотрела, кто там — стало уже совсем темно.

— Укроемся в доме, — прозвучало совсем рядом, и дверь дёрнули.

— Заперто!

— Ну так разбей окно!

Хитринка метнулась к кухонному окну и подняла револьвер, закусив губу. В синей мгле за окном маячили белыми пятнами чужие лица — теперь, видно, они разглядели, что дом не заброшен.

— Это только девчонка, мы ж не забоимся её? — донёсся голос, почти не приглушённый стеклом в щелястой раме.

— Клянусь, я выстрелю, если только полезете! — завопила Хитринка.

Тут донёсся рёв подъезжающего экипажа, затем скрежет тормозов.

— Эй, что вы делаете у этого дома? — гневно прокричал кто-то снаружи.

— Убираемся, ребята! — крикнул незнакомец своим спутникам, и они растворились во мраке, сбежав куда-то в сторону сарая.

В дверь застучали.

— Эй, есть кто дома?

Хитринка узнала этот голос. Она поспешила отпереть, а затем немедленно повисла на шее брата. Кто-то потянул из руки револьвер, и она отпустила оружие.

— Потратила три пули. По делу или просто так?

Подняв голову, Хитринка увидела того самого хвостатого, который и оставлял ей револьвер.

— Я в стражника попала, — дрожащим от обиды и недавнего страха голосом ответила она.

— Ты с кем здесь? — спросил Прохвост.

— Только с Каверзой сейчас. Она ранена, и Карл пошёл в город за доктором...

Прохвост, конечно же, поспешил в комнату. Его спутник вышел, завёл мотор и загнал экипаж во двор, ближе к сараю. Машина была рыжая, та самая, что запомнилась Хитринке у Вершины.

— Плут, — представился хвостатый, вернувшись.

— Хитринка, — ответила она.

Плут тоже решил навестить раненую. Поднял одеяло, поглядел на повязки, покачал головой. Остановил Прохвоста, который собирался дать Каверзе воды. Затем расспросил, как выглядит Карл, и сказал, что пойдёт его встречать к городским воротам.

— Точнее, к тому месту, где они прежде стояли, — добавил Плут с усмешкой. — Заприте за мной. Парень, я вам ружьё оставлю.

Он ушёл. Хитринка заперла и вернулась в комнату.

— Карл давно ушёл? — с тревогой спросил Прохвост. — Он не сказал, опасно это?..

— Я думаю, должен скоро вернуться, — ответила Хитринка.

Странным образом ей стало спокойнее, когда она увидела, что кто-то рядом волнуется больше, чем она сама.

— А почему вы приехали только вдвоём? — спросила она. — Где остальные?

— Так ведь не знал никто, где тебя искать. Остальные погрузились в фургон и помчали к Башням. А я заметил, что и Карла нет, и Каверзы, и подумал, может, вы зачем-то вернулись в этот дом. Вот мы и разделились на всякий случай: мы с Плутом сюда, а если бы оказалось, что тебя здесь нет, другие уже...

— А все живы? — спросила Хитринка, со страхом ожидая ответ.

— И живы, и целы по большей части, — успокоил её Прохвост. — Только вас недосчитались. Тел не нашли, потому решили, вы уехали.

— Так жалко Марту. Мы думали, что делаем как лучше, а всё закончилось так плохо...

— А, ты же не знаешь! Карл исчез с Вершины до того, как они вернулись. Марта и твой отец. У них всё получилось, и они победили, вот только Верный совсем разбился. Ничего, я думаю, твой отец его починит. Видела тот экипаж, на котором мы приехали? Самый лучший, какой я только встречал, и он сделал его сам! Хочешь, выйди, погляди.

Хитринка покачала головой.

— Вовсе мне и не интересен какой-то там экипаж, — сказала она. — А вот за Марту я очень рада.

— У неё теперь крылья, как у Вольфрама, только больше. Я только не понял, умеет она летать или нет, но раз с горы упала и целой осталась, наверное, немного умеет. А волков видела на дороге? Это она их. Песней! Слушай, а отец твой — не из простых.

— Что значит «не из простых»? — с подозрением спросила Хитринка.

— Я слышал, его тоже зовут господином, как Ульфгара. Господин Тень, вот какое у него прозвище. И он такой изящный, одежда дорогая...

— Глупый Прохвост, откуда тебе знать, дорогая у него одежда или нет? Или он сам хвастался?

— Да нет же. Вот смотри, вещи хоть и потрепались немного, но видно, что ни разу не латались...

— В драном ходил, может.

— Не перебивай! И ткань не линялая, и пуговицы на жилете все одинаковые. И ещё он не очень высокий, ниже меня даже, а брюки не подвёрнуты, и рукава рубашки нужной длины. Значит, это для него специально шили. И всё почти не ношеное — колени не растянуты, локти не протёрты, материал нигде не лоснится...

— Ну, тогда он ещё хуже, чем я думала, — сердито перебила Хитринка. — Пока мы на болотах прозябали и кутались в лохмотья, он разъезжал в красивом экипаже и носил хорошую одежду. Я всё ему выскажу, когда увижу!

— Ох, зря я всё это сказал, — почесал затылок Прохвост. — Я почему-то думал, ты порадуешься. Знаешь, он как услышал, что ты внизу осталась, едва ли не бегом туда бежал. А когда мы увидели, что в фургоне пусто, они с Гретой сами не свои от тревоги стали. Я бы не удивился, если б меня отругали, что не уследил и оставил тебя. Я и сам себя страшно ругал, но они меня не винили.

В дверь застучали, и Прохвост, прервав свой рассказ, метнулся открывать. Это вернулся наконец Карл. С ним были Плут и женщина средних лет, в приглаженных тёмных волосах которой блестели седые нити, а умные светло-карие глаза окружали морщинки. Плут внёс в комнату увесистый саквояж и поставил на пол у постели.

Незнакомка первым делом тщательно вымыла руки.

— Вот это и есть раненая? — спросила она. — Давайте-ка поглядим... всех лишних прошу выйти.

Никто не посчитал себя лишним, потому ей пришлось добавить:

— Вы все, оставьте нас вдвоём. Я позову, если кто потребуется. Да согрейте воды.

Тогда уже они втиснулись в кухню. Карл наполнил котелок, водрузил на плиту. Затем поглядел в воду, выругался, снял котелок и принялся чистить. После наполнил снова и поставил на раскалившуюся уже плиту, та громко зашипела.

— Жаль, остальным никак не сообщить, где мы, — вздохнул Плут. — Хоть бы они там не прикончили папашу Ника.

— А зачем им его приканчивать? — поинтересовалась Хитринка.

— Да у него всегда были свои планы на пернатую девчонку. Он же был там, со своими людьми, у Вершины, когда она прыгнула. Думал сперва просто её отбить, а как заметил, что у неё всё получилось, сцапал и дал дёру в сторону столицы. Волков по пути, небось, видели? Это папаша Ник убедил её спеть, когда за ними гнались. Потом потащил её в город Пара, сказал, Грету выручать. Это девчонка рассказала, когда вернулась, а что было дальше, я сам видел.