Но сейчас… Что-то в ней надломилось.
Нет, не слезливый рассказ Энакина о том, как он был обманут, использован, и, как она уже знала, выброшен на помойку.
И даже не слова о том, что Скайуокер-старший является центром равновесия Силы.
Она просто поняла…
Что так и не знает, на кой хатт она вообще делала все это.
Нет, сперва все было понятно.
Поняв, что Дарт Вейдер и Энакин Скайуокер — одно и то же лицо, она мечтала лишь об одном: знать причину, почему тот, кто учил её быть джедаем, верить Совету и доктринам Ордена, в одночасье переметнулся на другую сторону. Почему превратился в цепную игрушку Императора, почему не остановился, даже когда понял, что его использовали…
Энакин Скайуокер в самом деле умер. И не на борту второй «Звезды Смерти». И даже не на Мустафаре. Вовсе не в Храме джедаев, или в кабинете Верховного Канцлера.
Энакин Скайуокер окончательно умер на операционном столе, как только сделал свой первый осознанный вздох в обличье, в котором вся галактика узнала его как Дарта Вейдера. Тогда, когда его любимая женщина и, как он считал, нерожденный ребенок, погибли.
Асока стояла напротив бывшего Лорда ситов, что прежде был джедаем. Смотрела в его знакомое лицо, и никак не могла понять…
— Размышляешь над тем, почему я не попытался убить Императора, когда понял, что все, начиная с нашего знакомства на Набу, было манипулированием мной, моим мнением и моей судьбой? — спросил Энакин.
— Да, была такая мысль, — призналась Асока. — Нет, я догадалась, для чего тебе был нужен Старкиллер, террор-солдаты на Эгоне-IX…
— Это лишь малая часть того, что я делал для того, чтобы быть готовым к уничтожению Императора, — сообщил Энакин. — После становления мной Дартом Вейдером, Палпатин не считал нужным скрывать от меня большую часть того, что именно он делал для моей вербовки. Но еще больше я понимал сам. Вскармливание моей гордыни, чувства исключительности, обличение своим вниманием и заботой… Все это — лишь ловкие манипуляции, призванные лишь привязать меня к нему, сделать зависимым от его мнения, от его позиции, суждений. Мало-помалу, он подрывал мою веру в Орден джедаев, в Республику, демократию…
— Я бы пожалела тебя… — решила схохмить Асока, но призрачный разумный остановил ее кривой ухмылкой.
— Жалость — это последнее, что мне нужно, — сообщил он. — Просто потому, что я не заслуживаю ее. Я был слеп, пойдя на поводу того, кто на деле же дал мне меньше того, что привнесли в мою жизнь джедаи.
— И тебе потребовалось умереть, чтобы понять это, — заключила Асока. — Что ж, уже одна польза от нашей встречи есть.
— Только одна? — уточнил Энакин.
— Да, — подтвердила Тано. — Я поняла, что надо ценить тех, кто о тебе заботится и помогает в трудную минуту. А не в тех, кто способен лишь на сладкие обольстительные речи.
Скайуокер на мгновение задумался.
— Рад, что мой пример может тебя чему-то научить, — произнес он. — Ты совершенно права — нужно быть осторожным в выборе союзников. Тем более тех, кто влияет на твое суждение.
— Ох, чую подвох в этом изречении, — усмехнулась Асока, стараясь скрыть то, как же ей тяжело держать свою руку на весу, угрожая Скайуокеру-младшему. — Дай подумать… Ты намекаешь на Трауна?
— В основном, — сказал Призрак. — Повторюсь — я наблюдал за ним, когда он был на имперской службе. Траун сильно изменился — я могу оценивать это по тому, как благодаря его вмешательству, меняется галактика.
— Не подсказывай, я сама это скажу, — Асока щелкнула пальцами, направив их на бестелесную сущность. — Чем большего результата добивается Траун, тем сложнее тебе удерживать равновесие, не так ли?
— Ты стала еще более смышленой, чем при нашей последней встрече, — по-доброму улыбнулся Энакин. — Верно. Гранд-адмирал, пусть я и не могу наблюдать за его замыслами, основательно вмешивается в мою работу.
— Да неужели?
— Именно, — подтвердил Энакин. — Замыслы его мне не ведомы, но в то же время я могу наблюдать последствия его решений. Они поистине эпохальны. Вносимые изменения в, казалось бы, устоявшееся болото галактической жизни, столь существенны, что мне приходится неотрывно наблюдать за всем происходящим лично. Впрочем, надо отметить, что, пусть Траун и сильно влияет на события, но не он один беспокоит Силу.
— Палпатин? — больше утвердила, чем спросила Асока.
Энакин молча кивнул.
— За то время, что я изучал Императора, изучал его действия и отношения на каждое более-менее серьезное противление ситской воли и замыслам, я, к сожалению, даже не мог предположить, что он подготовил себе резервный план спасения, — приоткрыл завесу Энакин.
— Ни малейшего намека? — удивилась Асока. — Но ты ведь, если не врешь, готовился к его свержению.
— Исполняя роль покорного орудия, я, как и подобает настоящему ситу, выжидал удобный момент, — сказал бывший Дарт Вейдер. — И, к сожалению, должен признать, что я слишком затянул с этим. Лучший шанс выпадал мне лишь несколько раз — восстание гранд-моффа Трахты в самом начале правления Императора, появление Старкиллера… И обнаружение Люка.
— Почему ты не воспользовался ни одним из них? — спросила Асока.
— История галактики не терпит, когда ее намерены переписать, — философски рассудил Энакин.
— Выходит, — не поверила услышанному Асока, — джедаи ошибались, говоря, что будущее не предопределено?
— Отнюдь нет, — возразил Энакин. — Йода был прав: будущее всегда в движении. И любое, пусть даже незначительное на первый взгляд, событие, может его изменить кардинальным образом. Мы можем видеть лишь проблески грядущего будущего, но правильно истолковать их… Это уже куда как более сложно. Именно по этой причине, Орден учил джедаев, не быть скорыми на суждение, в случае, если Видение будущего настигнет их.
— Но ты говорил более конкретизировано. Так, как если бы знал будущее наперед, — подметила Асока.
— Пусть будущее неопределенно, но там, в сердце Силы, ты можешь видеть гораздо больше вариантов возможного будущего, — пояснил Энакин. — Многие из них столь похожи, друг на друга, что, сопоставив общие моменты, ты в состоянии видеть события, которые случатся независимо ни от чего.
— А, зная эти базисы, ты можешь корректировать будущее, — поняла Асока. — вот что ты делаешь! Ты видишь какое будущее ожидает твоих потомков, и всеми фибрами своей черной душонки, стремишься к тому, чтобы обезопасить их!
Энакин поднял обе руки вверх.
— Сдаюсь, — произнес он. — Поймала.
— Проверни ты такой трюк где-нибудь в кантине во время игры в саббак, тебя бы очень сильно невзлюбили местные шулеры, — фыркнула Асока. — Траун был прав, предположив, что у твоей семьи не просто сильная связь с Силой. Сама Сила благоволит им! Потому что ты в центре Силы!
— Справедливости ради, стоит сказать, что вплоть до моей смерти и какое-то время после нее, прежде чем я не начал разбираться хоть в чем-нибудь, победители проявляли себя лишь по той причине, что они сами добивались победы, — добавил Энакин. — Я не могу быть везде и рядом с каждым одновременно.
— Поэтому, не все твои близкие родственнички способны побеждать постоянно, — поняла Асока. — Ты не можешь шептать на ушко каждому из них. Поэтому, вместе они непобедимы, а по раздельности — уязвимы!
— Верно, — произнес Энакин. — С появлением Трауна, ситуация стала выходить из-под контроля.
— Потому что он и его люди в поле йсаламири, — сообразила тогрута. — А, раз так, то, Сила что связывает все воедино, просто обтекает его и не дает тебе манипулировать событиями рядом с ним!
— И с его подчиненными, — сказал Энакин. — Порой мне удавалось сделать хоть что-то… но Траун, словно знает мои ходы и советы. Он пресекает их, готов к ним заранее… По большей части, разумеется. Кое-где и мне удаётся добиться успехов.
— Не сомневаюсь, — скривилась Асока.
Изменила ли она свое мнение о семье Скайуокеров после того, как услышала из уст первоисточника то, о чем говорил гранд-адмирал Траун? Нет, морально она уже была к этому готова.
