Там где мы создавали эрзац-тральщики на основе «Непобедимых», кораблестроитель собрал тральщик заново. Не перепрофилировал, а сконструировал и практически построил достаточно простую, но в то же время эффективную машину. Кораблестроитель Они, сам того не зная, сейчас работает над тем, чтобы дополнить «Авангард» тем вооружением, которое стоит на наших эрзац-тральщиках.

И вот, когда я уже списал со счетов глубинную разведку Глубокого же Ядра, появляется Фреймис со своей ловушкой.

Без кодов доступа, даже устаревших, даже действующих лишь на части пути, реализация плана по взлому системы безопасности Глубокого Ядра не имела бы никакого смысла.

Дело в том, что эта оборона модульного типа, достаточно объемна и протяженная. Палпатин возводил ее десятилетия.

Делится она на три участка. Первый — от Императрицы Теты до системы Кииара Главная представляет собой сплошное минное поле. Самодвижущиеся мины, гравитационные мины, пассивные мины, ионные мины, плазменные мины, самодвижущиеся мины с лазерной, бластерной артиллерией, ракетные пусковые установки и так далее. Если не иметь возможности пересечь этот участок, то есть если не иметь кодов доступа, то на этом аналоге «Периметра», протяженностью в сотни парсек, можно угробить не просто Регулярный Флот — все флоты галактики. Включая гражданские корабли.

И еще немного мин останется.

Поэтому, когда по возвращению Исанне стало ясно, что она не смогла добыть конкретно эту (и некоторую другую) информацию, проект «Ледокол» и операцию в Глубокое Ядро предполагалось отложить.

Но, появилась Фреймис. С предложением ровно того, что мне необходимо было для реализации проекта «Ледокол».

Совпадение?

Происки Силы?

Или же я предугадал события? А, может, целенаправленно продвигал ситуацию именно к такому исходу?

Не знаю.

Единственное, чем я у меня сейчас есть, так это поэтапный план того, как следует поступить, дабы нивелировать занесенный над Доминионом меч Палпатина.

И понимание того, что как минимум бросать сразу наши корабли на минные поля глупо с точки зрения Руки Императора.

Она знает, что без разведки мы не отправимся на штурм. Поэтому, сделает все, чтобы реализовать ловушку максимально интригующе.

Не самостоятельно, для этого в ее распоряжении все сила Империи в Глубоком Ядре.

Ее задача заманить в Глубокое Ядро наш флот. Не будет его — «Периметр» это лишь пассивная оборона. Приведи к его границам тысячи кораблей и заставь обстреливать пустоту границ метрополии астероидами — пусть не за день, не за два, но ты вскроешь эту оборону.

По крайней мере известную ее часть.

Проблема минных полей на первом отрезке Бисской Дуги заключалась как раз в том, что нет никаких данных, где они начинаются. Благодаря гравитационным минам, противник мог выдергивать наши корабли на любом участке.

Оказаться выдернутым из гипера посреди минного поля в Глубоком Ядре — не лучшая идея.

Второй отрезок пути — от Кииары Главной до Пракита.

Эту часть сторожат непосредственно имперские корабли и они же контролируют законность передвижения кораблей от Императрицы Теты до Бисса. Вот тут как раз Фреймис и предполагала обустроить ловушку.

Сколько бы мы кораблей не бросили на штурм, противнику достаточно связать их боем возле Пракита и давить постоянно подводимыми подразделениями. И численность последних, как и близость резервов — на их стороне.

Третий отрезок пути — от Пракита до Бисса представляет собой компиляцию первых двух типов, но управляется уже непосредственно с Бисса. Даже если взломать первые две, то третью возможно только лбом пробивать.

А это не наш путь.

Я все еще размышлял над тем, как слова про пригодность «Ледоруба» и фальшивого предателя, основанные на миссии Исанне, сработали с появлением Фреймис, когда голографический передатчик сформировал передо мной изображение контр-адмирала Шохаши.

— Адмирал, — поприветствовал он меня.

— Адмирал, — ответил я ему тем же. — Доложите о состоянии «Красной звезды» и «Алого рассвета».

Если Шохаши и удивился, то виду не подал.

— Корабли эскадры находятся в полностью исправном состоянии, — сообщил он. — Флагман завершает последние ремонтные работы.

— В течение какого времени вы сможете сняться с якорей и выдвинуться на позицию внутри метрополии?

Шохаши своим традиционным жестом вытащил из кармана часы-«луковицу», откинул верхнюю крышку, опустил взгляд.

— Пять минут, сэр, — сказал он. — Дайте нам пять минут и координаты, мы будем там в максимально короткие сроки. Не более трех суток с этого момента.

Вспоминаются слова из знаменитой песни.

«Пять минут, пять минут… Это много или мало?».

В условиях, когда экипажи звездолетов Доминиона принимают непосредственное участие в ремонте собственных кораблей, кажется, что это время подпадает под категорию «много».

При обстоятельствах, когда на стоянке до трети экипажа корабля, не находящегося на боевом дежурстве могут пребывать в увольнительных в пределах мира стоянки — это «мало».

Пять минут, о которых сказал Шохаши — это не преувеличение, чтобы понравиться старшему по званию. Это констатация факта.

Эрик Шохаши не переступит через честь и правила, на которых базируется его жизненное кредо, ради сиюминутной выгоды. Если он говорит, что пяти минут ему будет достаточно для того, чтобы вернуть на борт каждого звездолета, входящего в состав его эскадры, каждого члена экипажа — то именно так и будет.

Вероятно даже, что время обозначено с запасом, с учетом скидки на возвращение в доки рабочих бригад и их оборудования.

А это, в свою очередь, показатель того, что контр-адмирал, несмотря на то, что был временно переведен в «тихое место», готов к незамедлительному отзыву. Те, кто мечтают об отдыхе, не заявляют о пяти минутах.

Даже в Уставе дается полчаса на прибытие на корабль — для этих целей в удаленные регионы планеты направляется дежурный транспорт. На практике же — все транспортные звездолеты. А руководитель полетов совместно со старпомом налаживают среди личного состава коммуникационную сеть для того, чтобы члены команд собрались поблизости друг от друга для спешной эвакуации.

Его ответ — лакмусовая бумага отношения Шохаши к службе.

Даже в тылу он готов по первому приказу подняться и идти вставать в строй.

Немудрено, что именно Эорик был выбран в качестве донора для командиров наших трофейных звездных дредноутов. Это и опыт, и ответственность, и исполнительность.

— Ваша замена уже на подлете, контр-адмирал, — сообщил я. — Приготовьтесь к сдаче дел и возвращению в метрополию. Отбытие по готовности.

— Принято, сэр. Место перебазирования?

— Пересылаю вам координаты, — сообщил я, отправляя по шифрованному каналу поток данных.

Эрик получил информацию и мгновенно с ней ознакомился.

Несмотря на его спокойствие, я заметил как едва заметно дернулись вверх брови. Это признак легкого удивления.

Девять из десяти командиров, несмотря на отличную подготовку и знание астрографии, никогда не удивятся тому, что увидели перед собой набор координат. Не удивятся, потому что не смогут опознать их, если не были там раньше или если же они не ведут в знакомые места.

Например, любой космолётчик, даже если он будет болен, едва жив, с головной болью и похмельем, без труда скажет, что набор координат, известный как «тройной ноль» является обозначением координат для Корусанта. Не знать этого невозможно, «тройной» ноль является координатами галактической столицы неизменным с самого момента провозглашения статуса Корусанта как столицы Галактической Республики.

Но координаты, которые сейчас видел перед собой контр-адмирал Шохаши, не являлись «тройным нулем». Более того, это даже не «целый» набор цифр, то есть данные приводятся с дробными частями, через запятую.

Подобное необходимо для точности, которая важна для прыжка. Ошибся на одну тысячную координата — и оказался в туманности за десяток световых лет от цели. Поэтому штурманы Доминиона, в противовес Империи, так же являются кадровыми офицерами флота и имеют право находиться в кают-кампании.