– Столетняя веревка мертвеца… Запечатана на крови моего брата, так что он без проблем сможет снять их.

– То есть Муан Гай уже в курсе, что это такое?

– Да.

В голове Шена постепенно созревал план по долгому, очень долгому вымещению гнева на братце Гае.

– И не говорите брату, что я рассказала вам правду. Лучше пускай он продолжает думать, что вы ничего не знаете.

– О да, – в предвкушении улыбнулся Шен, – это полностью вписывается в мои планы.

Решив вылетать сразу после завтрака, Шен отправил учеников на кухню, а сам присел на край колодца. Несмотря на то что пребывание в школе Муана для него оказалось наполнено далеко не самыми радостными событиями, это место ему приглянулось, и он хотел бы верить, что когда-нибудь сможет вновь посетить его спокойно и чинно, без всяких досадных происшествий.

Когда Муан вышел во двор, Шен уставился на него долгим пристальным взглядом. Под этим взглядом тот слегка смутился, но все же подошел к нему и спросил:

– Сестра объяснила, что это? – Он говорил о веревках.

– Да, – спокойно усмехаясь, произнес Шен, – сказала: защита от злых духов.

– Вот как? – Муан смущенно кашлянул. – И ты не хочешь их снять?

– Зачем? – наигранно удивился Шен. – Твоя сестрица побеспокоилась обо мне. Будет грубо отвергать ее заботу.

Муан больше ничего не сказал, но вид его стал слегка виноватым. Через какое-то время во двор вышли позавтракавшие Ал и Аннис. Завидев старейшин, они тут же достали бессмертные мечи, всем своим видом выражая полную готовность к отлету.

– Отлично. Уж не обессудь, старейшина Муан, но я с некоторым облегчением покину твою гостеприимную обитель.

– Честно говоря, я – тоже… – тихо протянул тот.

– Братец! – Муан Эра выбежала из главного дома и в прыжке заключила его в объятия. – Пожалуйста, поскорее заканчивай с путешествиями и возвращайся в свой орден, – шепнула она ему на ухо. – Мне так будет гораздо спокойнее.

– Хорошо, – проворчал тот.

– Старейшина! Не берите его в следующий раз с собой! – отстранившись от Муана, потребовала девушка у Шена.

– Да ни за что! – искренне согласился тот. – Вы бы знали, сколько лишних хлопот от его безрассудства! Даже один раз похи…

– Нам пора! – громко воскликнул Муан, не дав тому закончить. Дернув Шена за рукав, он встал на меч и взмыл в воздух.

– Похи?.. – переспросила Эра, глядя на Шена.

Тот не стал заканчивать мысль, только вежливо поклонился ей, прощаясь, и взлетел вслед за Муаном.

Лететь до деревни было не больше двух часов. Следуя стандартной схеме, заклинатели спешились, не долетев до самого поселения, чтобы не собирать вокруг себя весь честной люд, который за неимением других развлечений тут же поплелся бы рассматривать пришлых высоких господ. В данной деревне такая предосторожность могла быть особенно актуальной, так как отдаленность месторасположения предоставляла местным жителям мало возможностей получать сведения из внешнего мира. Деревня находилась в лощине между двумя горами, закрытая перевалом с запада и болотом с востока. Почти на три четверти года она оказывалась отрезанной от мира заваливающими перевал снегами и разливающимся болотом. Зачем люди забрались и обосновались в столь отдаленном краю – было, с одной стороны, странно, а с другой – совершенно понятно. Потому что, несмотря на отрезанность от внешнего мира, подобное месторасположение также надежно защищало деревню от вторжения.

Хотя Шен не слишком задумывался о причинах отдаленности деревни. Его это вообще не заботило. Он спешился на единственной дороге, тонкой линией тянущейся к крупным городам на северо-востоке, и шел, рассматривая пейзажи. Преобладал высокий лес по обе стороны от дороги, но иногда в просветах между деревьями можно было увидеть горы.

Не хватало Волчары рядом. Она сопровождала его совсем недолго, но он успел к ней сильно привязаться. Наверное, потому, что всегда был уверен в преданности животных. Можно было не беспокоиться о сложности и многогранности их мотивов. И вот на тебе! Какая ирония: Волчара оказалась бывшим человеком.

Против воли он положил руку на рукоять Меча души, висящего на его поясе. Тот все так же был запечатан в ножнах, для верности Шен обклеил стык рукояти и ножен талисманами, сдерживающими духов.

Четверо заклинателей шли по дороге, неспешно направляясь к деревне. Шен перевел взгляд на молчаливо идущего неподалеку Муана и вдруг подумал, что чуть ли не на смех был готов поднять его из-за того, что тот не сказал ему причины своей раздражительности. А ведь сам он вообще ничего никому не рассказывает, не задумываясь предпочитая замалчивать факты. Не рассказал ни о Волчаре, ни о том, что встретил Онэ и почему упал в озеро, даже не попытался рассказать им всю правду о том случае со слепцом. Не то чтобы он делал так с каким-то далеко идущим умыслом, просто предпочитал говорить о себе как можно меньше, потому что все еще не до конца понимал Шена как личность и боялся попасть впросак, когда другие уличат его в полном несоответствии хозяину пика Черного лотоса.

Но вот из всего произошедшего отсутствие Волчары было видно невооруженным глазом, поэтому Шен решил о нем поведать.

– Ты спрашивал, где Волчара, – начал он, не снимая руки с рукояти Меча души.

Муан удивленно посмотрел на него.

– Вот она, – он подвигал из стороны в сторону кончиком меча.

– Ты про меч?

– Да, про меч. Волчара превратилась в него.

– Как это? – поразился Муан.

Кстати… о том, что за видение он наблюдал в подвале под пшеничным полем, Шен ведь тоже им не рассказал!

Кажется, он может развлечь их занятной историей, пока они не дошли до деревни. Конечно, в рассказе он опустил некоторые детали, встречу с Онэ и то, что именно Волчара столкнула его в озеро. По его словам, она вот просто внезапно взяла и обратилась мечом. Про озеро он не рассказал исключительно для того, чтобы лишить Муана возможности самодовольно повторять: «А я ведь говорил, что духам нельзя доверять!»

– Учитель.

Аннис перебила его, когда он во всех красках, которых даже не было в реальности, описывал то, как Волчара обратилась в меч. Подобное поведение было воспитанной ученице несвойственно, и Шен сразу насторожился.

Девушка указывала на ствол дерева, к которому была прибита кукла. Два гвоздя были вбиты в толстый соломенный живот. Аннис хотела было попытаться снять ее с дерева, но Шен резко воскликнул:

– Не трогай!

Конечно, это могло быть просто глупой детской проделкой, но слишком напоминало проклятье, чтобы пренебрегать безопасностью. Он подошел к стволу дерева и сам оторвал от него куклу. Он чувствовал вокруг нее остаточную черную энергетику: прибивший ее к дереву определенно понимал, что делает.

Шен нахмурился. Они сюда приехали из-за запроса о буйстве злого духа, но подобное проклятье – точно дело рук человека. Возможно, эти два события не связаны. Но если кто-то пострадал от проклятья, они как прославленные заклинатели не могут проигнорировать это.

Шен сунул куклу в карман. Похоже, теперь у них к деревенскому старосте не один вопрос, а два.

Они продолжили путь по дороге, но не прошли и десяти шагов, как кое-что заставило их остановиться.

– Смотрите, – пораженно произнесла Аннис.

К каждому дереву – и перед ними, и к тем, что находились чуть дальше в лесу, – гвоздями были прибиты соломенные куклы. У одной гвозди торчали из живота, у другой были на месте глаз, третья была распята за руки, четвертой гвоздь всадили в шею… Десять… пятнадцать… тридцать… Да что здесь творится вообще?!

Хотя солнце стояло в зените, Шену показалось, что повеяло потусторонним холодком. Может, они что-то не так поняли? Эти куклы используются не для проклятий, а, скажем… для отпугивания дикого зверья?