– Я хотел у тебя кое-что спросить. Если ты, конечно, ответишь честно, – серьезным тоном произнес Муан.

У Шена появилось сильное предчувствие, что сейчас ему придется очень много врать.

– Почему ты столько сделал для того, чтобы твои ученики попали на поляну?

А хороший, черт возьми, вопрос! Понимаешь, Муан, я сам толком не понял еще, почему сюжетному заданию необходимы были главный герой и героиня на Поляне тысячи духов! Может, над ним вообще Система приколоться решила.

– Мне захотелось, чтобы они побывали там. Благодаря этому они смогут стать гораздо сильнее в рекордные сроки.

(Я надеюсь.) Ну что, достаточно правдоподобно? Достаточно?

Муан ничего не ответил. Снова продолжили путь в молчании.

«Как же я устал, – думал Шен, рассматривая черный замок на горизонте. – Если бы не Муан, прилег бы прямо на мосту, чтобы отдохнуть! И почему тут не расставлены лавочки или скамейки?»

– А почему ты не на собрании со всеми? Сейчас, должно быть, обсуждается моя изоляция, – дошло до Шена.

– Я решил воздержаться от голосования по данному вопросу.

Шен хмуро посмотрел на него. Его мнение о Муане сейчас резко упало на несколько пунктов. Ведь он был единственным настоящим свидетелем, который находился рядом с Шеном на протяжении всего шествия и мог бы пролить свет истины на их лицемерную клевету! Но вместо этого он решил изолироваться от проблемы. Шен на самом деле был разочарован. В нем поднимался гнев. Как этот человек, который слова доброго в его защиту сказать не желает, смеет идти рядом с ним, тратить его время на бесполезные разговоры и прикидываться дружелюбным?! Да как ты смеешь вообще?!

[Активирована подавляющая темная аура], – сообщила Система.

«Что, опять?!»

Муан тут же ощутил изменение атмосферы и отскочил от Шена в сторону. Взглянув в лицо хозяина Проклятого пика, он увидел, что в глазах у того появился нехороший черный блеск.

– Думаю, тебе следует вернуться на собрание старейшин, – сквозь зубы процедил Шен. – Или же катиться в любую другую сторону, хоть на пик Славы, хоть на деревню к дедушке! Только отвалить уже от меня и не выбирать пик Черного лотоса как вектор движения! Там тебя никто никогда не ждет!!

Муан в растерянности глядел на кипящего от злости Шена. Мало того что он не понял, почему тот вдруг резко рассвирепел, так он даже нескольких словесных оборотов, которые тот использовал, не понял!

– Что ты сказал? – переспросил он из любопытства, потому что суть, которую желал донести Шен, он в целом уловил.

Шен прикрыл глаза, словно пытаясь справиться с накатившими эмоциями, а затем вдруг пошатнулся и рухнул на мост.

– Шен!

Муан на мгновение дернулся вперед, когда Шен падал, но так и застыл с протянутой рукой.

А Шена падение на твердый камень как-то слегка взбодрило. Глухо зарычав, он с трудом сел.

– Э-э-э… с тобой все нормально? – примирительным тоном спросил Муан.

Взгляд Шена желал ему быстрой смерти прямо на этом самом месте.

Вообще-то Муан хотел предложить ему свою помощь, но все же догадался, что Шен скорее скинет его с моста, чем примет ее. Задачка по налаживанию их отношений оказалась сложнее, чем представлялось Муану. Точнее, он всегда расценивал как свое полное право возможность высказывать неодобрение хозяину Проклятого пика, следить и не давать ему творить гнусные поступки и все такое. О том, что это может работать в обе стороны и на самом деле Шен не сменит плохое мнение о нем только потому, что мнение сменил Муан, он как-то не задумывался. А теперь вот старый добрый проклятый Шен снова смотрит на него как на врага. Раньше подобное не вызывало никаких эмоций, а теперь почему-то уязвляло.

– В любом случае я сказал все, что хотел. Мне пора идти, – спокойным тоном произнес Муан, слегка поклонился, развернулся и пошел прочь.

Затем все еще наблюдавший за ним Шен увидел, как Муан запрыгнул на меч и взвился в воздух, быстро отдаляясь. Проводив его напряженным взглядом, Шен наконец перевел дыхание.

[+10 к злодейскому образу], – прокомментировала Система.

Шен лег на мост и уставился в голубое небо.

Несколько следующих дней прошли (на удивление) в тишине и спокойствии. Никто не пытался покуситься на одиночество Шена в черном замке. Он провалялся эти дни в постели и, так как делать было совершенно нечего, успел задолбать Систему вопросами настолько сильно, что та уже несколько часов отказывалась выходить на связь. Зато узнал, как попал на пик Золотой зари, отключившись на поляне (Стоило бы поблагодарить Муана? Ни… за… что!), как активировать свою подавляющую темную ауру, что там за сюжетные арки и задания пооткрывались, когда он не обращал на это внимания, и почему в свое время старейшина Лев поссорился с Шеном. Последнее оказалось довольно занятной историей. Оказывается, в прошлом Шен с Левом неплохо ладили, но у Лева всегда была небольшая слабость, а люди со слабостями были для Шена словно красная тряпка для быка. Он просто не мог оставить все как есть и не воспользоваться своим знанием в угоду своей подлой душонке. Делал он это исключительно потехи ради. Слабость Лева была совсем наивной – он был тот еще коллекционер редких жемчужин. Причем не из каких-либо меркантильных соображений, а исключительно для эстетического удовольствия. И узнал он как-то раз об одной огромной-преогромной красивенной жемчужине, которую, конечно же, охранял гигантский змей-демон: она была упрятана в недра горы, окутана древним проклятием и так далее и тому подобное, насколько хватило скудоумной фантазии господина-глубинной-тьмы еще в бытность того обычным писакой. В общем, Лев организовал священный поход на жемчужину, уговорив Шена ему помочь. Уговорами дело не обошлось, и хозяин пика Черного лотоса выторговал для себя половину винного погреба – второй коллекции-гордости старейшины Лева. Ну и как же закончилось дело? Все уже было очевидно, но Шен не перебивал Систему, когда она это рассказывала. Конечно же, Шен победил змия и добрался до жемчужины, но, когда старейшина Лев уже тянул к своей прелести ручонки, расплываясь в счастливой улыбке, Шен спрятал ее в карман и заявил, что это теперь его собственность. Та-дам, занавес. Леву так и не удалось забрать жемчужину у Шена, хотя он много раз пытался. Лев был достаточно терпелив и предпринимал многочисленные попытки уговорить Шена, злясь, но все еще его не ненавидя. Но вот когда Шен сказал, что уничтожил жемчужину, вот тогда Лев не смог такое стерпеть и с тех пор Шена люто не любил.

И теперь сюжетное задание предлагало Шену помириться с этим человеком. Почему бы и нет, в самом деле? (Сарказм.)

Тихие денечки продолжались, и Шен решил заняться медитацией и приведением в относительный порядок своего золотого ядра. Он поднялся на самую высокую из башен черного замка, вышел на крышу, предупредил Систему, чтобы обязательно что-нибудь сказала ему через неделю, если он вновь не заметит, как летит время, и погрузился в медитацию. Золотое ядро все так же было подернуто пеленой. Ментальная рана тоже была на месте. Сконцентрировав внутреннюю энергию, Шен принялся усмирять эту темноту в своей груди, стараясь сжать ее до небольшой точки: точно так же, как в его золотое ядро была впаяна тьма проклятия. Быть может, ему удастся этим сдержать свою «демоническую трансформацию» или хотя бы осознанно ее контролировать. Сначала ему казалось, что все получается довольно легко, но затем живот пронзила острая боль, он согнулся, чуть не застонав. Концентрация была нарушена, и темная пелена тут же растеклась на прежнее место.

Вторая попытка закончилась точно так же. И третья. И четвертая. Но у Шена было достаточно терпения и свободного времени, чтобы пытаться снова и снова. При двадцатой попытке он заметил, что успевает продвинуться в очищении ядра дальше, прежде чем его скручивает боль. После шестидесятой попытки он перестал считать.