– Я верну его душу в это тело. Так или иначе.

Муан начал подумывать, что, возможно, стоит привязать его к колонне и подождать, пока эта навязчивая идея не вылетит из его головы. Жаль только, вервия бессмертных у него при себе не было.

– На сей раз… На сей раз что я могу сделать, чтобы пробудить тебя, если что-то пойдет не так?

Шен чувствовал одновременно сонливость и тошноту. Приблизившись, он опустил голову на грудь молодого господина И. Он почувствовал, как его грудная клетка слабо вздымается при каждом вдохе. Уже проваливаясь в сон, на границе сознания он ощутил, что его обжигает негативная энергия, как тогда, возле черного омута.

«Боги, – не в силах уже злиться, подумал Муан, – миру крайне повезло, что Шен в свое время не решил стать лекарем».

На сей раз все было совершенно не так. Шена окружала искаженная тьма, словно мазки черной масляной краски. Темные очертания складывались в силуэты, в безумные улыбки, в раззявленные в крике рты. Образы окружили его, словно люди в метро в час пик. Было не продохнуть. Он не мог понять даже, есть ли здесь пространство или лишь один этот черный карман, куда он попал и оказался зажат среди теней. Страх охватил его в первое мгновение, но затем он закрыл глаза, и все исчезло.

Шен понял, что ему вовсе не обязательно дышать в этом месте. И так же необязательно материальное должно быть непреодолимым препятствием. Он сделал шаг вперед и не почувствовал сопротивления. Еще шаг. Он ощутил склизкое прикосновение к своей щеке. Он сделал еще шаг и набрался решимости, чтобы открыть рот и закричать.

Стоило ему приоткрыть рот, как он почувствовал, что в его глотку забилось мерзкое слизистое месиво. Закашлявшись, он упал на колени и вместе с тем понял, что ему и говорить не нужно.

«Молодой господин И!»

Шен ощутил, как нечто давит на его плечи и спину, обтекает контуры его тела, струится по упертым в землю рукам, обхватывает шею, пытается прибить его к земле.

«Молодой господин И!»

Ему стало на самом деле страшно. Ничего подобного ему не доводилось ощущать, и, так решительно отправляясь в мир его грез, он самонадеянно даже не принял во внимание: здесь может находиться нечто, что Шен будет неспособен понять.

Черная субстанция поглощала его, проникала под одежду, охватывала тело, становилась второй кожей, и он был не в состоянии скинуть ее с себя. Это было… словно тот омут черной жижи. Муан это ощущал, когда ему довелось в нем искупаться? Вот только у Муана оказалась светлая сущность, а Шен тогда спасся благодаря самопожертвованию хрупких, а сейчас… Сейчас его ничто не защищало. И в нем было слишком много тьмы, являющейся таким лакомым деликатесом для жижи черного омута.

Субстанция окутала его целиком, застила глаза. Шен почувствовал, как она заливается в ноздри, уши, пытается продвинуться внутрь глаз. Никогда еще в жизни ему не было так отвратительно и страшно, как сейчас. Он ничего не мог поделать, не мог сопротивляться, не мог выцарапать ее с себя и тем более из себя. От отвращения хотелось умереть, лишь бы не ощущать этого. Быстрая смерть – вот все, чего он сейчас желал.

«Помочь тебе?» – внезапно услышал он мелодичный голос в собственной голове.

Несмотря на всю омерзительность происходящего, Шен не мог двинуться или как-то исправить свое положение, не мог также укрыться в забытьи или смерти, поэтому, претерпевая подобные мучения, мысленно был способен вести светские беседы.

«Что ты можешь сделать?» – по существу спросил он.

«Избавить тебя от страданий».

«Это понятие растяжимое. Можно… конкретней?» – Все же вести беседы в его положении и не отвлекаться было довольно затруднительно.

«Я сделаю все, что ты скажешь».

«Ты можешь помочь мне очнуться? И вернуть сознание молодого господина И в его тело?»

«Могу».

«Тогда сделай это!»

«Взамен…»

«Да говори же ты скорей!»

«Взамен… разрешишь обнять тебя».

«Обнять – хорошо, – тут же согласился Шен. – Но только растворяться в тебе я не намерен!»

«Договорились!»

В следующее мгновение чернота, ужас и отвращение, в которых он утопал, исчезли. Шен открыл глаза и понял, что обзор ему закрывают упавшие на глаза волосы. Он сел, отстранившись от груди молодого господина И, на которой все еще лежал, и почувствовал, что дрожит так, будто все, что происходило в его сознании, происходило с его телом в реальности. Хотя нет, если бы все это произошло в реальности, последствия для такого разрываемого тьмой человека, как он, были бы куда серьезнее.

Муан присел на корточки перед ним и заглянул в его лицо:

– Что произошло? Ты бледнее полотна.

Несмотря на то что произошедшее можно было считать простым сном, Шен все еще был не в состоянии сбросить его путы с себя.

– Я… как я выгляжу? – не удержался он от вопроса.

– Плохо! – тут же определил Муан.

– Нет, я спрашиваю… на коже… нигде?.. – он вытянул перед собой дрожащие руки. – А, ладно, забудь.

– Что ты там видел? И… тебе снова не удалось?

Шен резко обернулся к молодому господину И. Как это «не удалось»?! Он ведь за этот результат обнимашки пообещал!

Лицо молодого господина было все так же безучастно.

– Эй! – Шен привстал и, склонившись над ним, потряс за плечо. – Эй! Просыпайся!

Шен напряженно вгляделся в его лицо. Казалось, мгновения растянулись. Шен все смотрел, будто дыру намереваясь прожечь взглядом. Брови молодого человека дрогнули, нахмурились, ресницы затрепетали, и он медленно приоткрыл глаза.

– Очнулся! – воскликнул Шен, подскакивая с кровати.

Наклонившись над молодым господином И, Шен любознательно спросил:

– Как вы себя чувствуете?

Сын старосты продолжал безучастно смотреть в потолок.

– Эй, – Шен поводил рукой перед его лицом. – Эй, вы меня слышите?

Комната погрузилась в тишину. Прошло несколько долгих минут, но молодой господин И так и не отреагировал на происходящее.

– Он… он ведь очнулся!.. – разочарованно протянул Шен.

«Настало время объятий!» – раздался мелодичный голос в его голове.

«Настало время объятий!»

Тьма заволокла поле зрения, подступив с краев. Ни в коей мере ощущения не походили на человеческие объятия. Волна мурашек пробежала по коже, словно к ней прикоснулся обволакивающий теплый полог, мгновенно изменив температуру вокруг его тела. По сравнению со всем, что ему довелось испытать за последние дни, это ощущение показалось неимоверно приятным. Шен слишком устал, чтобы продолжать сопротивляться. Он закрыл глаза, полностью погружаясь во тьму.

Муан поймал его обмякшее тело.

– Шен! Демоны все это побери! Шен! Это уже не смешно! Шен! Эй…

Он встряхнул его за плечо, придерживая от падения другой рукой.

– Эй, – вновь позвал Муан.

Голова Шена мотнулась в сторону, глаза остались плотно закрытыми. Теряясь в догадках, отчего ему стало плохо, Муан приложил ладонь к его груди и принялся передавать поток духовной энергии, опустившись на пол вместе с ним. Прошло несколько долгих минут, прежде чем старейшина пика Славы чуть не вздрогнул, пронзенный внезапным осознанием. Он может поделиться с Шеном духовной энергией! В прошлый раз, на поляне, он действовал не задумываясь, предпринимая единственное, что пришло ему на ум. В тот момент у него абсолютно вылетело из головы, что Шена невозможно лечить подобным образом после подарка черной девятихвостой лисицы. А теперь… Это изменилось вообще или… или из-за их связи?

Но в данный момент это не имело существенного значения, потому что не помогало. Лицо Шена выглядело спокойным, будто он мирно почивает. Тогда почему Муан не может его пробудить?!

– Чтоб тебя, Шен, – зло прошипел Муан, вглядываясь в его изможденные черты. – И после этого ты еще смеешь отрицать, что ведешь себя как жертва? Зачем ты так старался ради человека, который все равно не жилец?! Если ты умрешь – учти, я не буду воспевать твое самопожертвование! Скажу главе Шиану, что ты поскользнулся и упал! Несчастный случай в горах. Или… может, тебя загрыз злой дух? Слишком надуманно… Или… прирезали в кабаке в пьяной драке? Нет, не в твоем характере… Тогда… Точно! Скажу, что ты погиб от собственных экспериментов! Вот: умрешь крайне бесславной смертью и навеки покроешь себя позором! Слышишь, Шен? Стоит тебе умереть – я все эти угрозы в жизнь воплощу. Я каждому старейшине разные версии событий расскажу! Шен…