— Заседание продолжается!
Прежде чем поставить, наконец, на голосование предложение лорда Блэка, старый интриган взял слово, пользуясь правом председательствующего:
— Я не вправе препятствовать судьям Визенгамота свободно выражать свою волю и принимать решения, пусть даже и ошибочные. Но прежде чем вы все-таки проголосуете, хочу напомнить вам об ответственности, которая возложена на вас…
Дамблдор говорил в том же духе минут пять и мог еще дольше, словно чувствуя, что каждая из них приближает попытку голосования за предложения лорда Блэка к провалу. Однако его прервал тот самый старикашка, который уже останавливал сегодня Драко, когда тот тянул время, задействуя Эквилибриум:
— Дамблдор, да сколько можно-то! Давайте проголосуем и пойдем по домам!
— Верно говорит лорд Вирпул! — поддержали его голоса.
— Хорошо! Пусть будет так, — мрачно сказал Дамблдор. — Вы бы присели, лорд Блэк, — мимоходом обронил он. — Будь вы из другой семьи, я бы предположил, что вас накануне учили уму-разуму по тому самому месту, на которое вы так и не опустились с самого начала.
Драко уже был не в состоянии воспринимать насмешку. Все, что он мог, это вяло пообещать себе, что мерзкий старик рано или поздно получит по заслугам.
Однако голосование не началось и после этого. Вышел секретарь и долго зачитывал протокол, почему-то с самого начала заседания. И вот наконец прозвучало:
— Кто за то, чтобы…
Далее шло подробное перечисление всех предложений лорда Блэка, числом чуть более десятка.
— …прошу поднять палочки!
Визенгамот был готов принять решение.
Министр Фадж заерзал на своем месте, в очередной раз норовя вмешаться. Перси едва успел ухватить начальника за локоть и не дать вскочить.
− Не время, сэр! − зашептал его помощник.
− Но Дамблдор… Он не дает провести голосование в пользу Малфоев! Персиваль, нам нужны сейфы этой семьи!
− Прошу вас, говорите тише. Я даже знаю, как вам наладить отношения с лордом Блэком. Но это потом, а сейчас заседание продолжается. Готов поставить свою волшебную палочку, что большинство будет за его предложение, − наклонившись к самому уху Фаджа, доверительно шептал в ответ его помощник.
Фадж успокоился и сел прямо, а потом даже горделиво выпрямился при мысли, что скоро он опять будет на коне. Дамблдор может забыть о своих происках и попытках снять его. Он использует лорда Блэка, и тогда не бывать досрочной отставке. Он посмотрел на волшебников, один за другим поднимающих свои волшебные палочки. Да, все говорит о том, что заключенные в Азкабане сподвижники лорда Малфоя вместо кладбища внезапно попадут почти что на курорт. И несомненно, что есть тот, кто заплатит Министерству и министру полновесными галеонами, чтобы столь неожиданное решение Визенгамота было успешно реализовано на практике.
Драко следил за каждой поднятой рукой с волшебной палочкой с замиранием сердца. От его кольца к магам Визенгамота, проголосовавшим «за», тянулись тонкие голубоватые нити, по которым от артефакта подавалась энергия принуждения.
Нити от Эквиллибриума не закрепились на десятке волшебниках, среди них, конечно, были сам Дамблдор, Августа Лонгботтом, как инициатор ужесточения правил для заключенных-пожирателей, и еще несколько магов, таких как Огден, который был, несомненно, довольно сильным волшебником. Также нити не закрепились на Юлиусе Пайке, который проголосовал «за» добровольно, а также на Гризельде Марчбэнкс, тоже почему-то поддержавшей инициативу лорда Блэка.
Наличие такой поддержки особенно обрадовало Малфоя. Это те, на кого он действительно сможет опереться, как и предсказывала бабушка!
Наконец все, кто имел право голоса и хотел проголосовать «за», сделали это. Было очевидно, что скоро Люциус Малфой и остальные смогут сытно поесть, тепло одеться и даже увидеться со своими семьями. Но Дамблдор тянул. Он бесконечно подсчитывал голоса тех, кто был «за» и «против» (воздержавшихся не нашлось), словно не мог поверить в то, что его обыграл мальчишка, но всё никак не хотел объявлять, что предложение лорда Блэка принято.
«Инициатива имеет инициатора!» − подумал Малфой, злорадно поглядывая на Верховного чародея. Пора было отключать артефакт.
Драко хотел уже мысленно приказать Эквилибриуму остановить ментальное воздействие на окружающих, но вдруг ему пришло в голову, что всё же надо дождаться официального окончания заседания, чтобы спохватившиеся волшебники, выйдя из-под влияния прибора, не смогли отыграть все назад.
Дамблдор утомленно прикрыл глаза. То, что произошло сейчас, просто не укладывалось ни в какие рамки. Темная магия Блэков в очередной раз поставила цвет Магической Британии на колени, а они и рады, глупцы! Они даже не осознают, что произошло. Большинство судей искренне считает, что они подняли свои палочки по собственной воле и проголосовали именно за то, за что хотели.
Как бы он хотел отправить мальчишку в Азкабан за сегодняшний беспредел, но он ничего не докажет. Он даже не знает точно, что применил Малфой. Вероятно, у него были сообщники. Не дай Мерлин, обнаружится, что Северус куда-то сегодня отлучался вместо проведения уроков!
Вот ирония судьбы! После быстрого успешного голосования по пакету мер против пожирателей в Азкабане Альбус намечал аналогичное по отставке министра. Скримджер, которого Альбус прочил в преемники и даже уже начал задействовать в своих планах, неожиданно оказался полностью неподходящим. Но кого тогда ставить, если сместят недоумка Фаджа? Он еще подумает об этом, а сейчас, конечно, не время поднимать этот вопрос. Надо закрывать заседание.
− Предложения лорда Блэка принимаются тридцатью девятью голосами против одиннадцати! − объявил Верховный чародей надтреснутым голосом. − Они вступают в силу с седьмого ноября 1994 года.
Дамблдор помолчал несколько долгих секунд в тишине, прерываемой только вспышками колдокамер, − раньше репортеры не смели мешать, чтобы их не выставили вон, − и закончил:
− Очередное заседание Визенгамота объявляется закрытым.
«Что ещё тебе остаётся, как не закончить с этим твоим позором, − мстительно думал Драко, − ведь основным пунктом в повестке дня был твой «пакет мер», которым теперь можно только подтереться».
Драко решительно оборвал нити, тянущиеся от Эквилибриума, и артефакт прекратил работу. Юноша со стоном рухнул на свою скамью. Его тошнило.
− Лорд Блэк! − услышал он за спиной и с трудом повернул голову. В глаза, казалось, насыпали песка.
Малфой увидел Октавиуса Берка и еще несколько волшебников. Берк голосовал «за» под влиянием артефакта, и Драко это заметил. Между тем у Октавиуса были родственники и знакомые в Азкабане, и «антипожирательские» меры Дамблдора должны были вызывать у него естественное неприятие и желание поддержать сына Люциуса в его борьбе. Но не вызвали. Драко был уверен, что без блэковского артефакта Берк проголосовал бы «против», чтобы подстраховаться и не привлекать к своей персоне ненужного ему внимания.
Хотя юноше не хотелось общаться с Берком и его группой поддержки, поговорить сейчас он бы предпочел с Юлиусом, он всё же выслушал их поздравления, заверения в самых дружеских по отношению к нему намерениях и прочая, и прочая. Ему пришлось поблагодарить «верных соратников» за поддержку, как и полагается в таких беседах. Единственное, что он сделал не по правилам − остался сидеть, тогда как его собеседники стояли, но Драко надеялся, что что нельзя прочим, позволительно Блэкам и Малфоям, особенно если обе эти фамилии относятся к одному крайне уставшему волшебнику. К тому же, встать он не смог бы, даже если бы захотел.
Когда Драко стал подозревать, что бесполезный обмен любезностями никогда не закончится, Берк, наконец, выразил надежду, что скоро будут разрешены свидания и лорд Блэк передаст лорду Малфою слова поддержки от всех них. После этого он отбыл восвояси, как и большинство магов, включая Дамблдора. Скитер давно увели, другие репортеры уже вовсю брали интервью за пределами зала, в котором с каждой минутой оставалось все меньше и меньше волшебников.
