— Нам было только в радость, — солгала Дэйна, устраиваясь поудобнее. — Скажите, уважаемый ученый, что вы знаете о договорниках Лика и их печатях?

— О! Это очень интересная тема, сейчас, позвольте мне подкорректировать курс, проверить скорость, и я обязательно расскажу. Только позвольте спросить первому, откуда такой интерес именно к этой теме? Неужели среди вас есть…

— Нет! Нет! — запротестовала она. — Просто тема довольно интересная, вам так не кажется? Да и как вы сами выразились, идти нам еще несколько часов, в приятной беседе время всегда бежит.

— Именно! — он взмахнул перьями, вырисовывая в воздухе несколько символов, на что корабль слегка повернул, чуть набирая скорость. — Штука эта мерзкая, и практически всегда заканчивалась смертью…

Балдур вновь изолировал себя от разговоров о проклятьях и духе. С одной стороны ему не хотелось знать, что с ним может случиться в случае провала, с другой стороны он и так знал. Воркут оказался очень языкастым собеседником, и всё что касалось научно-духовных сфер, он предпочитал описывать в особо ярких тонах и красках.

Стервятник подошел к корабельщику и хлопнул его по плечу. Мужчина кивнул в ответ, защищая глаза от солнца и глядя за горизонт. Водная гладь поражала своим спокойствием и манила грациозными волнами, что исходили от судна.

Внезапно Балдур почувствовал пронзительную боль левой части груди: старая рана вновь начала давать о себе знать. Он ощутил, как в горле скапливается желчь и заставляет его мерзко сплюнуть за борт. Корабельщик обернулся и озадачено посмотрел, человек в ответ махнул рукой и сглотнул остатки боли и горечи.

Тучи начали сгущаться, и на нос Стервятнику упала промозглая капля дождя, как ему показалось. Он протер его рукой и заметил, как на пальцах остался влажный след, словно после мокрого куска сажи. Черная вода стекала с его пальцев, исчезая на деревянном корпусе корабля.

Он поднял голову, надеясь найти источник, однако небо было спокойное, хоть и слегка затянутое. После случая с аури, он все еще чувствовал легкое недомогание разума, но в целом давно держал под контролем все свои инстинкты и чувства. Галлюцинация? Временное помешательство? Балдур отбрасывал варианты один за другим, исключая симптомы. Отличать реальность от галлюцинации его научил давным-давно один странный пожилой кот баюн, которому он случайным образом спас шкуру. Он еще раз посмотрел на свои пальцы, на которых не осталось и следа от черной капли, и уж было решил списать на усталость, как вдруг Сырник запрыгнул ему на плечо.

— Слышал? Вода тревожится.

— У меня не такие большие уши, как у тебя, — ответил человек. — Я ничего не слышу.

— Не спокойно озеро, не нравится мне это, — пробормотал аури.

Не успел Балдур в свойственной ему саркастичной форме ответить, как корабельщик подбежал к левому борту и посмотрел вдаль. К ним приближалась небольшая лодочка, с человеческим силуэтом на ней. Неизвестный медленно перебирал веслами, двигаясь с впечатляющей скоростью.

— Назови себя! — закричал корабельщик. — Опознайся!

Фигура молчала, приближалась все ближе и ближе, оставляя круги на воде. Инстинкты Стервятника кричали и били в огромный колокол тревоги, но взгляд мужчины был прикован к неизвестному. Он оказался рядом с корабельщиком и безмолвно смотрел, как лодочка становилась всё ближе и ближе.

Дэйна обнажила клинок, крепко сжимая свой щит, приготовившись к чему угодно. Она, хоть и с недоверием, относилась к рассказам жителей деревни, но слишком долго крутилась в этой среде, чтобы относиться ко всему с долей правды.

Лодочка приблизилась, а фигура сидела смирно, пошатываясь на волнах словно маятник. Балдур заметил, что несмотря на то, что их ладья находится в движении, шлюпка, казалось, будто пиявка присосалась к их судну.

Он слегка наклонился, пытаясь рассмотреть лицо фигуры, как та внезапно сорвала с себя накидку с капюшоном и показала свою уродливую морду. Женщина или мужчина, тяжело было сказать из-за заметно разложившегося и мутировавшего тела. Тварь оскалила гнилую и кровавую пасть в истошном крике.

Сырник схватился за голову, Балдур зарычал, прижимая ладонь к ране. Остальная команда ладьи попадала и каталась по палубе, вцепившись руками в волосы. Корабельщик, сквозь боль, кровоточащие глаза, нашел в себе силы закричать:

— Царица озера, мы вернулись к тебе с дарами, не гневайся на…

Это всё что он сумел проорать, перед тем как упал. Балдур держался за палубу, едва оставаясь на ногах, и чувствовал, как его голова обретает тяжесть чугуна. Сырник видоизменялся, его тело переливалось красками, а сам он метался из одной формы в другую, испытывая нечеловеческую боль.

Фигура продолжала скалиться и кричать, пока наконец не замолкла, а пустые глазницы не загорелись маниакальным огнем. Она указала пальцем, с которого капала плоть, будто тлеющая свеча, на человека.

— Что начато, должно быть законченно. Пришедшие однажды, никогда не уйдут. Жаждующая всегда находит.

После этих слов, её тело с противным звуком рвущейся плоти разделилось на сотни маленьких кусков, из которых повылазили маленькие ножки. Существа запищали и нырнули в бездну.

Небеса взревели, а тучи заволокли небо, моментально превращая день в непроглядную ночь. Озеро пенилось на пустом месте, а затем зашипело пузырями, словно кипело от ярости. Балдур отошел назад и выхватил оружие, что было как-никак кстати.

Первое существо, похожее на ожившего утопленника с тремя ногами и пятью руками перепрыгнуло через борт, широко разинув гнилую пасть с желтыми клыками и чёрными когтями. Дэйна приняла его на щит, а затем перебросив через себя, полосонула мечом по брюху. Отвратительно смердящие содержимое вывалилось на палубу, от чего несколько моряков не смогли сдержать недавний обед.

Она резко развернулась и заметила, что он был не единственный. Еще трое, четверо, шестеро перелезали через борт в надежде разорвать на куски всех обитателей ладьи. Она рванула с места и оказалась сразу на пути у всех шестерых, за спиной и по сторонам были слышны звуки битвы.

Дэйна, как позволяло время, осмотрела их, в надежде идентифицировать и найти слабости. К её удивлению, определить вид и дать название ей не удалось. Абсолютно разные, не поддающиеся никакой классификации монстры бросились на неё.

Первый с острыми как копья руками, и полусъеденной рыбьей головой нацелил свои тонкие зубья на горло женщины. Дэйна отбив атаку щитом второго противника, закружилась и косым ударом снесла ему голову вместе с жабрами, что шлепнулась о залитую водой и внутренностями палубу, а челюсть продолжала дергаться в предсмертных конвульсиях, всё еще надеясь отведать плоти полувеликанши.

Следующий, с вывернутой наизнанку человеческой головой, покрытой морскими наростами, сочащимися чёрной, дурнопахнущей жидкостью, издал высокий визг. Он выставил перед собой окостенелые пальцы, что звонко щелкали и хрустели, и бросился на Дэйну, однако сразу же оказался на палубе, разрубленный надвое в области пояса.

Визг, вой, звуки захлебывания собственной желчью, они продолжали забираться небольшую ладью, убивая и разрывая на части всё что попадалось под руку. Дэйна ударила щитом о мачту, а затем хорошо замахнувшись снесла головы сразу двоим. Острые как бритва ледяные лезвия, что окутали её щит словно змея, рубили плоть как бумагу.

Всё выглядело отвратно. Моряки, хватаясь за головы прыгали за борт, а остальные, что есть сил, бежали в трюм, пытаясь найти спасение. Тем, кому повезло меньше, становились сочным обедом для созданий, вообразить которых было невозможно. Дэйна заметила, что помимо отсутствия какой-либо стратегии нападения, тактики, монстры позволяли себе такую роскошь, как пропустить остальных собратьев вперед, а самим насладиться пиршеством.

Сразу несколько созданий различной формы и внешности: руками, клешнями, лапами, буквально раздирали одного из моряков, попутно забрасывая ошметки и внутренности в окровавленные пасти. Звери, без какого-либо намека на разум и сознание. Они не охотились, не добывали пищу ради пропитания, а попросту косили и пожирали, и в этом была их суть. Порождения кровавой бойни.