— Да, думаю, как и все остальные, — на удивление Варгина, ответ прозвучал совершенно спокойным голосом.

Кот склонил голову слегка на бок, пытаясь понять слова человека, но Балдур продолжил:

— Ты засиделся в своих стенах, библиотекарь. Все мы муравьи, все мы на одной ступени. Чувство превосходства над другими всегда было и будет уделом всех живых, то, что заставляет чувствовать себя выше. Может мой ответ тебя не порадует, но живу я как живу, быть может потому, что другого я не знаю. Не знаю, как можно встречать рассвет и прощаться с закатом, ощущая радость встречи и горечь расставания. Я заходил в леса, поднимался на горы, спускался в подводные пещеры и для меня они были красивы, но никогда я не пойму той красоты: истинной и непостижимой. Как ты никогда не поймешь какого это жить слепым, глухим и иметь каменную кожу, но ты ошибаешься на мой счет. Великие боги сотворили нас, а затем наградили славной радостью духа, чтобы мы могли понимать мир так, как он задуман. Я не знаю кто мои родители, но знаю, что был рожден, как и все остальные, по велению заветов богов. Я слеп, но я могу видеть твоё лицо. Я глух, но слышу твои слова. Я нем, но веду с тобой беседу, с тобой, с одним из трех. Все мы муравьи, Варгин. Я не ощущаю мир как ты, или другой не клейменный «проказой», но ты ошибся, я чувствую, а не притворяюсь. Все, кого ты назвал дороги мне, и это не просто слова. Они спасали и охраняли меня множество лет, но я уверен настанет тот день, когда я верну свой долг, отдав самое сокровенное.

— Семантика, репрессия, иллюзорное мышление, — продолжая впиваться взглядом протянул Варгин.

— Напротив, — продолжил Балдур, а кот вновь склонил голову. — Я Стервятник, прокаженный, фактически расходный материал, если завтра меня не станет, то мне и похороны по-людски не устроят, это помогает.

— Как? — глаза кота вновь устремились к человеку, и на мгновение могло показаться, что Варгин жадно пытается вытянуть ответ.

— Не помирать и ценить тех, кто добровольно согласился впустить меня в их жизни. Быть может мы вместе, потому что отряд, и думают они иначе чем я. Но я скажу тебе, Варгин, меня не нужно уговаривать. Чёрт возьми, меня даже не стоит спрашивать смогу ли я за них умереть, просто скажи, где и когда. Это и называется чувствовать, и нет в этом ничего особого, чтобы скрепляло эти ощущения с духом. Рождало особую связь, с эссенцией даренной богами, и влияло на чувства и разум. Я это сделаю, потому что я готов пойти на это, и точка.

В тот момент Балдур увидел в глазах Варгина нечто, что его удивило, после чего библиотекарь испарился. Тьма и догорающая свеча вновь стали его одинокими спутниками в этом таинственном месте. Стервятник ожидал шуршание, мяуканье, шипение, хоть что-нибудь, но ничего не происходило.

Чувство опасности внезапно куда-то улетучилось, словно палач убрал острое лезвие с его шеи. Инстинкты редко подводили Балдура, но в этот момент он отказывался доверять даже им, особенно учитывая, что происходило ранее. В горле заметно пересохло, от чего он, не удержав порыв, приглушенно выкашлялся. Варгин так и не появился.

— Закхра, — внезапно раздалось из неоткуда.

— Она… прошу не вини её, она юная и наивная, что поверила не тому человеку. Если не удастся избежать наказания, то соверши его на мне. Она чистая душа и не заслужила этого.

— Интересно, — голос Варгина прозвучал холодно, но мягко. — Ты не смог ответить на первый вопрос, но так легко бросаешься закрывать собой ту, которую едва знаешь, почему?

— Это третий вопрос?

— Это просто вопрос.

Кто хозяин, тот и устанавливает правила, и даже если Балдур попытался бы обыграть Варгина в его же игре, ему бы это не удалось. Всё что ему оставалось, это лишь следовать и адаптироваться новым правилам, которые сочинялись на ходу.

— Она чиста, — коротко ответил Стервятник.

— Неужели? И как ты это понял, просто взглянув на неё?

— Её глаза сказали мне, — проговорил человек. — Она юна и наивна, а я воспользовался этим.

С дуновением ветра, свеча потухла, и во тьме загорелись два кошачьих глаза, хоть Балдур и не видел ничего кроме них, он мог поклясться, что в тот момент Варгин широко и жадно улыбался.

— Князь вернулся, — промолвил библиотекарь. — Значит скоро будем праздновать, но перед этим, я задам тебе последний вопрос, на который ты должен ответить только используя лишь одно слово. Помни, что стоит на кону.

22

На следующий день Мира всё же смогла удивить членов своего отряда, даже несмотря на то, что казалось удивлять, больше было нечем. Все они получили официальное приглашения на свадьбу князя Красно-Солнечного княжества. Отдельное приглашение получил даже Сырник, что был на богатой бумаге с княжескими печатями и водяными знаками. Сами же они красовались именами членов всего отряда, в том числе и прокаженного сборщика. Балдур же, бегая глазами по строкам, всё больше ощущал, словно это и не была просьба вовсе. Князь праздновал свой второй брак, и оставалось только гадать, насколько масштабные будут празднества. Им буквально приказали явиться, хоть и завуалировали всё вычурным приглашением. Свадьба человека такого ранга, должна была собрать множество представителей из разных земель, и что же ему понадобилось от сборщика?

Время всё еще работало не в его сторону, и он считал, что и так слишком сильно задержались. Мира обещала, что свяжется с должниками, что оставила в Красограде, и возможно, всё же сможет собрать какую информацию. Разговор и последняя загадка Варгина, всё еще ныли свежими воспоминаниями в разуме человека. Как бы то ни было, отказаться от визита, выбора у них попросту не было.

За массивными дверьми становилось шумно. Балдур мерил коридор шагами, поправляя длинный и узкий камзол. Он чувствовал себя крайне неудобно без своего свободного плаща, заключенным в шелковую клетку. Камзол, надо было признать, смотрелся на нём неплохо. Приталенный, по моде Бролиска, он подчёркивал широкие плечи и узкую талию. Сырник сидел на мраморном подоконнике и, навострив уши, смотрел на человека большими чёрными пуговками.

Покри также находился рядом, и соблюдая этикет княжеского дворецкого, стоял у двери, смотря ровно перед собой. Через некоторое время послышались шаги, которые то и дело ускорялись, а затем возвращались в естественный темп. Покри слегка покосился на идущего человека, и едва слышно цокнул.

Ярик своей манерной вальяжной походкой вышел из-за угла, щеголяя белым кафтаном с узорами вышитыми красными нитками. Он помахал стервятнику рукой, широко улыбнувшись, и вскоре оказался возле него.

— Здарова, Балдур, — задорно похлопал чародей сборщика по плечу.

— И тебе не хворать, Ярик, — ответил Балдур, пожимая вторую руку человека.

— Что, неужто я вторым пришел? Ах, драть тебя прогибом, хотел по-барски напыщенно и помпезно опоздать, ну да чёрт с ним, как дела, дружище? Тебе прогул засчитан, это я так, к слову, пока Дэйны здесь нет, при ней лучше эту тему не начинать.

— Я был занят, — коротко ответил тот.

— Во-во, то же самое я и ей сказал, а она начала мол, мы вообще-то же, мол надо думать, что с твоей меткой делать и так далее, заладила, — Ярик подмигнул Покри приветственным жестом. — Я под конец не особо слушал, уж больно жратва местная ужорная, Отец мне свидетель, ел бы у них хоть каждый день. Так что ты, это самое, извинись там перед мамой, если она снова заладит, а то ведь правда переживает, хоть между вами и выстроена целая стена.

— И еще она не любит, когда её так называют, — с легкой улыбкой и смешком в голосе, подметил Стервятник.

— Да уж, она такая. Как, впрочем, и все бабы, верно, брат?

Ярик звонко хлопнул Балдура по плечу и захохотал что есть сил. Покри заметно прокашлялся, обращая на себя внимание и призывая к этикету. Ярик по-детски махнул рукой в ответ. Балдур ничего не ответил, так как послышались еще шаги.

Первая показалась Дэйна, в длинном белоснежном платье оттенка замершего леса. Её золотистые волосы, украшенные маленькой серебряной тиарой, на удивление, вместо привычной косы, свободно вторили её шагам. Она шла мягко и грациозно, учтиво улыбаясь, сложив руки в небольшой замочек на уровне талии.