Убийца успел дёрнуть рукой, поймав Сырника в полете, начал сжимать тоненькую шею аури. В тот момент, Сырник сумел заметить, как из-под капюшона показались длинные серебряные волосы и ярко накрашенные золотистые глаза. Незнакомка, кою оказалась убийца Балдура, заметно оскалилась, и вновь швырнула аури в сторону. На этот раз Сырник не сумел быстро подняться, так как ударился спиной об угол крошеного булыжника.

— Паскуда! — смог выдавить сквозь боль аури. — Ты что за маракуша?

Незнакомка даже не обернулась. Она медленно, словно наслаждаясь, вышагивала вокруг тела Балдура, наблюдая за человеком. Она остановилась ровно у того места, где в кобуре покоился револьвер сборщика. Поддернув носком остроносого сапога, она присела и достала оружие.

— Интересная модель. Удобно в руке сидит, — раздалось с её уст.

Для Сырника её голос показался холоднее зимних ветров севера. Было нечто в нём пугающее, от чего хотелось безжалостно бежать, пока ноги не откажут. Такое же чувство он испытывал при контакте с могильным светом. Быть может, она и была источником загадочного духа, которым было насквозь пропитано это место. В том числе Сырник заметил, как из-под плаща, на поясе у неё болтался серебряный амулет со змеиным глазом из рубина в центре. Такие он видел всего один раз, и помнится ему, Балдур тогда обошел стороной владельцев подобного символа.

— Не смей трогать оружие! Я тебе руки выгрызу собственными зубами.

Незнакомка встала в полный рост, затем сняла капюшон, обернувшись на Сырника, что медленно но верно поднимался на ноги.

Внешний вид её вызывал противоречия: длинные серебряные старческие волосы покрывали голову с нежной как бархат девичьей кожей, неестественный золотистый цвет глаз придавал угрожающую и таинственную глубину её взгляду. Последнее, что бросилось в глаза, это татуировка на весь лоб, чуть ниже линии волос, ужасно напоминающая «змей» сборщиков. С виду невозможно было определить её возраст, но убийцу выдавал холодный, садистский взгляд, за которым покоились десятки жертв.

— Выгрызешь, значит? — она широко улыбнулась, покрутив в воздухе револьвером Балдура, а затем демонстративно поставила ногу ему на голову, из которой всё еще сочилась кровь. — Ну давай, попробуй.

Сырник завыл от ярости и на мгновение ощутил, что боль уходит на задний план. Он сорвался с места, словно одержимый бешенством, прыгнул на женщину. Всё что ей понадобилось, это слегка изменить угол наклона своего тела, как Сырник просвистел мимо, словно выпущенная пуля. Нога так же осталась на голове человека, и из-под пяты постепенно слышался хруст. С каждой провальной атакой аури, она надавливала еще сильнее, но Сырник не мог попросту остановиться. Он пытался раз за разом обратиться зверем и снести её уродливую голову с плеч, навеки оставив на лице замершую улыбку.

Сырник давно не обращался без помощи кристаллов, однако для даже через годы, для аури, это должно быть естественно, как дышать, однако... ему, так и не удалось. Вдруг случилось то, что заставило женщину отступить назад, ослабив наконец напряжение на голову мёртвого сборщика. Сырник рысью скаканул на стену и побежал по ней ввысь, пока наконец не достиг потолка, и оттолкнувшись от него, нырнул на врага. В очередном замахе, он почувствовал, как частично берёт под контроль свой дух и свои способности. Мощная, мясистая и когтистая лапа срезала одинокий седой локон с головы незнакомки, прежде чем Сырник в бессилии упал на пол и кубарем покатился прочь.

Женщина схватила его за хвост, от чего Сырник раздражительно задергался, но внезапная волна бессилия практически окатила его словно его заковали в кандалы. Она выкрикнула нечто неразборчивое, а затем широко размахнувшись ударила его о стену, а затем о камень. Шерсть Сырника обрела естественный сероватый оттенок, сквозь которую начали сочиться первые струйки алой крови.

Он оказался в беспомощной позе на полу, и всё что ему оставалось, это наблюдать. Наблюдать за тем, как она делает очередной круг у тела Балдура, словно внимательно изучая каждую молекулу его тела. Внезапно она остановилась и, вновь придавив ботинком голову человека, обратила взор на Сырника.

— Это всё? Может еще раз попробуешь? Уж слишком беспомощный ты. Я удивлена, что он держал тебя при себе всё это время. Может ты и вправду не более чем питомец?

Сырник сложил губы и умудрился плюнуть кровью, что широким пятном распласталось на штанине убийцы.

— Паскуда.

Женщина прошлась дулом револьвера по пятну, и в её взгляде разгорелось недовольство. Сырник колебался в мыслях. С одной стороны, это был его шанс, вывести её из себя и выиграть время, попытавшись вернуть контроль над духом. С другой стороны, он не мог обещать, что ей быстро всё надоест, и она попросту разнесет его по холодному полу, одним выстрелом из револьвера Балдура.

Вдруг произошло то, чего Сырник явно не ожидал. Незнакомка, набрала воздуха в лёгкие, будто то вот-вот завопит, но вместо этого она под хруст костей выгнула диафрагму в неестественное положение и замерла. Через пару мгновений, ком, что нарастал глубоко внутри груди, подошел к горлу, и она выхаркнула густую жижу болотно-зеленого цвета. Женщина с удовольствием наблюдала за тем, как жидкость словно живая, медленно и угрожающе подбиралась к лицу Балдура.

Сырник сумел подняться на ноги, как его охватила паника ужаса. Могло показаться, что незримые руки, удерживали каждую мышцу его тела, запрещая даже моргнуть. Он ощутил себя чертовски беспомощным, и этому было объяснение. Могильный свет, он почуял его запах сразу же, как он вырвался из глотки убийцы.

Сырник безвыходно наблюдал за происходящим и бесился от собственной бесполезности. Ведь в конце концов, без способности трансформироваться, он был всего лишь мелким зверьком, даже не аури. В былые времена, когда его гордому народу не приходилось скрываться среди возведенной цивилизации, и до того, как народы нашли применение навыкам маленьких трюкачей. В те времена, если аури терял способность контролировать дух, его изгоняли прочь. В тот момент Сырник ощутил, то, с чем Балдур жил всю свою жизнь.

По его телу забегали холодные капли пота, что тут же сворачивались в шипастые соляные комки. Субстанция могильного света добралась до лица человека, жадно чавкая, проникая в рот и ноздри. Сырник мог поклясться в тот момент, что услышал довольное урчание, что исходило от отвратной жидкости. Убийца сильнее придавила голову стервятника ногой, а затем проговорила мужским басом.

— Отверженный. Не более чем пустышка, как и твой зверь на привязи, — свободную руку она спрятала в рукаве, и через момент, оттуда показалась сиреневая дымка духа. — Как только моя госпожа могла подумать, что ты это он? — дымка рассеивалась и захватывала своим касанием окружающие стены.

Они менялись. Не просто, как лето сбрасывает лесной наряд, наряжаясь в золотистые меха осени. Это не было похоже ни на отблеск света среди ночи, ни на что-либо, что маленький аури видел за свою жизнь. Дымка стелилась плотным слоем, буквально рождая мясистую и пульсирующую плоть, поверх той, что уже была.

— Прекрати! — завопил Сырник. — Бьешь, как паскуда, из-за угла! В честной схватке, Балдур бы тебя уделал, да и обоссал после. Бейся со мной ублюда! Бейся на равных или заройся в нору, и издохни наконец!

— Отверженный, — продолжала она мужским голосом, игнорируя Сырника. — Столько шума вокруг одного эксперимента. Столько слов, и ты даже им не оказался. Твою плоть даже не используешь, слишком уж прокаженной гнилью пахнешь, а вот аури я заберу. Принесу госпоже, она найдет ему применение.

Могильный дух практически поглотил лицо Балдура, как на удивление обоим, лежа в луже собственной крови, что растекалось из его черепа, он открыл один единственный глаз. Взор, молнией врезался на убийцу. Взор полный ненависти и ярости. Окровавленный взор. Затуманенный неистовством, что говорил лишь одно — убивать!

— Балдур! — не смог сдержаться Сырник.

Лицо убийцы внезапно изменилось, а болотная масса, завизжав как побитый кот, метнулась в дальний угол и сжалась в комок, постанывая. Женщина стиснула зубы, вцепляясь взглядом в глаз человека.