Балдур ухмыльнулся собственным мыслям. Мира была права, это место действовало на человека особым извращенным способом. По-садистски игриво оно подсовывало нужные мысли в правильные моменты, словно шкодливый домовой, только вместо издевок, пахло смертью. Он ощутил, как острые и вечно неспящие инстинкты постепенно затухают в его сердце. Казалось, будто нечто убаюкивает его естество, пытаясь наконец усыпить бдительность.

«Нет», — подумал он про себя: «Если уж боги решили, что помереть мне здесь, то хоронить себя не стану ранее положенного часа. Выживу и буду выживать, пока не отстучит последний удар».

Вдруг Балдур собрал револьвер воедино и, зарядив полный барабан, обернулся. Он направил оружие на Коклотока, которого со всех сторон расспрашивал Сырник.

— Кто это она? — произнес он угрожающе.

— Г-г-господин? — непонимающе застучал челюстью раб.

— Ты говорил о ней, от которой я сбежал. Та, кого ты страшишься больше моего гнева, та, что ранила меня в тот день.

Коклоток заерзал на месте, и по его короткой и тучной ноге потекла красная струйка. Карлик скривил лицо в гримасе привычного ужаса, только в этот раз оно отличалось. По пухлой щеке с гнойными волдырями потекли слезы. На удивление всем Коклоток подбежал к Балдуру и, приставив голову к дулу револьвера, прокричал:

— Не могу сказать, не могу. Убей меня, могучий господин, если на то ваша воля. Убей и отпусти душу беспомощного и бесполезного раба. Освободи от её оков, ведь если раб скажет, произнесет её имя, то не будет покоя даже после смерти.

Впервые с момента встречи, Стервятник был полностью уверен, что Коклоток не юлит и не врёт. Карлик был действительно готов расстаться с жизнью, а Балдур знал, насколько бы шкура не была дешева и ничтожна, она своя, и прощаться с нею в такой манере не свойственно даже запуганному рабу. Он опустился на колено, до уровня Коклотока и подняв его зареванную голову, произнес.

— Я обещаю, что выведу тебя, если ты отведешь меня к ней.

Коклоток не знал, чему удивляться больше. Факту что Балдур смягчился и пообещал ему спасение, или тому, что он пожелал встретиться с той, от которого мурашки шли по всему телу, а сердце убегало в пятки.

— Позвольте спросить, мой господин, что вы хотите с ней сделать?

Балдур слегка повернул голову и посмотрел на Сырника. Аури и без слов понял мысли человека, и без промедлений запрыгнул ему на левое плечо, по привычке охватывая хвостом его шею. Мужчина покрутил револьвером перед лицом Коклотока, наслаждаясь целостью рабочего оружия, как вдруг маниакально улыбнулся, но его опередил Сырник:

— Мы убьем её.

— Ты опять свою жажду не сдерживаешь? — возмутилась Мира. — Мне еще раз повторить?

Коклоток от услышанного не смог удержаться на ногах и оказался на пятой точке. Он со смесью восторга и удивления смотрел на человека, хоть в единственном живом глазу все еще горел пламенем страх.

— Я спокоен, — ответил стервятник. — Ровно двадцать лет, Мира. Ровно двадцать и не днём раньше, мы оказались в этом месте. Боги так распорядились, а значит пришла пора встретиться со своим прошлым и покончить с ним раз и навсегда.

— Ты теперь в провидения веришь? Успел волхвом заделаться? — вмешалась Дэйна. — Послушай сам себя. Балдур, которого я знаю, никогда бы не бросился на верную смерть слепо, следуя каким-то провидениям.

Мужчина переглянулся с Сырником, что загадочно хранил молчание, и ответил:

— А я не и верю, просто хватит бегать, да и кто знает, может не помру, в любом случае постараюсь.

— А, да кочергу тебе под хвост, Балдур! — повысила голос Дэйна. — Нет никакого в этом провидения и боги не причём. Яруша нас всех собрал! — Её голос заметно изменился, а кончики глаз, намокли. — Яруша предоставил каждому из нас контракт. В моём случае, я должна была сопроводить тебя до Вороньего Перевала, а в ответ, он поможет мне найти сына. Прости Балдур, я и не представляла, что дойдет до такого.

Сырник смотрел на человека и, казалось, Балдур вот-вот разразиться гневом, однако на удивление остался спокоен. Насколько это можно было так назвать. Стервятник внимательно слушал рассказ женщины и её откровения, ухмылялся, покачивая головой. Многоликий всех подцепил и заставил врать друг другу до самого конца. Как это было в его духе, и никак не сочеталось с его отрядом. С другой стороны, какой теперь его отряд? Существует ли он более?

С другой стороны он остался рад, что Дэйна наконец призналась, значит она всё же расценивает то, что между ними, как дружбу. Ему хотелось в это верить. Может, это и было эгоистично, но Балдур для себя уже всё решил, и знал, что Сырник его поддерживает. Он окинул взглядом свой отряд, даже Коклотока, словно прощаясь.

Мира заметила, как взгляд человека меняется, и внезапно произнесла:

— Нет, Балдур. Даже не думай об этом. Тебе действительно хочется погружаться всё глубже и глубже в эту клоаку? Ты не задумываешься, что сейчас ты поступаешь именно так, как хотел от тебя Яруша. Прошло двадцать лет, проживешь еще столько же. Не делай глупостей. Мы все устали, пора домой. Пора домой, Стервятник.

Балдур закрутил головой, именно в тот момент, когда тряска возобновилась. С потолка больше не сыпалась пыль, так как ее фактически не осталось. Камень кусками глыб крошился и титаническими ударами падал на пол. Мешки с плотью посыпались с полок, противно хлюпая под ногами. Казалось, что пик настал и уходить не собирается.

Балдур заметил, как одна из опорных балок держится на одном лишь добром слове, и вот-вот обрушит им на головы весь верхний этаж. Стервятник закусил губу и, схватив Миру с Яриком бросил в объятья Дэйны.

— Балдур! — успела лишь прокричать она.

В мгновение ока их разделила стена из камня. Массивный завал, что вновь расколол ранее сложенный отряд.

— Ты чего творишь? Балдур! — завопил Ярик и принялся готовить заклинание.

— Куда? — дернула его за руку Дэйна, сожжешь нас всех! Мира!

— Уже, — коротко ответила она, а стервятник заметил, как она выводит грациозными движениями рунические знаки в воздухе.

— Нет времени! — крикнул он в ответ. — Вас засыпет скорее. Уходите через лаз, Ярик с Мирой пробьют выход.

— Не обсуждается! — отрезала Дэйна.

— Хер те в кашу! — поддержал Ярик.

Вдруг они заметили, как Балдур потянулся к плечу, где сидел Сырник, и все сразу поняли к чему идет дело. Дэйна ударила ногой о пол и подняла щит над головой. Вокруг полувеликанши появилась серебристая аура, что едва сдерживала сыплющеюся им на головы верхние этажи.

Балдур заметил расщелину, в которую протиснулся бы аури, и произнес:

— Заберите Сырника, нас не должны поймать вместе. Пообещайте, сделайте это для меня. Прошу вас.

— Руки! Куда? Паскуда! Прокаженный холоп! Да отпусти ты! — Сырник ерзал и не давался. Он всячески отказывался покидать плечо человека, и когда вариантов не осталось, он впился острыми как иглы зубами в пальцы стервятника.

— Сырник, ты лучше меня знаешь, если нас обоих поймают…

— Знаю, поэтому и остаюсь! Болит не только у тебя, Балдур! Думаешь я не вижу, не чувствую, как тебя рвет изнутри? Двадцать лет назад, ты мне жизнь спас, пора долг возвращать. Хочешь от меня избавиться? Придется меня убить.

Тут завыл Коклоток:

— Могучий господин! Благородный господин!

Мира, пригнувшись, подбежала к расщелине:

— Балдур, не делай этого. Яруша и ко мне приходил, он мне предлагал за сопровождение, указать путь, как тебя от боли избавить.

— Я знаю, — ответил тот тихо как мог. — Только Яруша оказался прав, он знает способ, знает место, где я могу наконец поставить точку, и это здесь. У всего есть причина Мира, уходите пока вас не завалило окончательно. Иди к Ратомиру, пускай войско ведет в это проклятое место. Я выживу, всегда выживал.

— Знаю! — не стала спорить она, особенно учитывая тот факт, что Дэйна в одиночку едва справлялась. — Я тебя…

Она не смогла произнести, но, приложив пальцы к губам, одарила его воздушным поцелуем.