Тиал-Аран скривился:

— Переживайте лучше о собственной жизни и здоровье, господин Таламур, — проворчал он. — Вчера мы показали, что в состоянии себя защитить.

— А если воинов будет больше? — Отозвался королевский посол. — К тому же, я понятия не имею чего ожидать от Второго Следующего…

После этого, ехавший в телеге в конце процессии, Тулемий, словно по команде, захохотал, заставив нас переглянуться.

— Вы хотите, чтобы мы прибыли в Сарн-Атрад уставшими, грязными, да еще и ночью?

Тадимар потер замерзшие руки и снова спрятал их под плащ. Он хмурился, но я не спрашивала, с чем это было связано.

— Не хочу. Но на месте стоянки у вас будет возможность перекусить и привести себя в порядок. А оттуда до королевского замка — рукой подать. Согласитесь, что там вы сможете отдохнуть с большим комфортом. В Сарн-Атраде нас ждёт горячая еда и долгожданный отдых, осталось потерпеть еще совсем немного.

Таламур почесал шею, расслабил завязки плаща и снял капюшон. Его слова казались логичными и, не смотря на усталость, мы все готовы были признать его правоту.

Место стоянки было похоже на то, что находилось на перекрестке по дороге между Галатилионом, Руатаном и Онодримом. Такой же, вытоптанный людьми и лошадьми, просторный участок. Места для походных шатров. Кострище со сваленным вокруг кругляком. Стол из таких же бревен и, грубо установленной на нем, деревянной плахи. Навесы для грузов и лошадей. Отражающийся в лужах пасмурный закат и грязь от недавно прошедшего дождя.

Все это навевало неприятные ассоциации, напоминая о вчерашнем нападении, заставив меня судорожно сглотнуть. Перед глазами снова встали картинки с погибшими в ожесточенном бою людьми, выкриками, лязгом оружия, отрубленными конечностями, а во рту сам собой возник неприятный металлический привкус. Кажется, за мной по пятам следовала паранойя.

Не хотелось бы вновь столкнуться с чем-то подобным. Таламур был прав, в королевском замке мы снова будем в комфорте и безопасности. И, наконец, узнаем, для чего король решил собрать нас там.

Лагерь разбивать не стали, ограничившись несколькими ширмами и костром. Я наспех умылась ледяной водой, которую слуги набрали в ключе неподалёку. Руки и лицо окоченели, зато спать больше не хотелось.

Съела кусочек, успевшего набить оскомину, жесткого вяленого мяса и запила кислым ягодным морсом. Хотелось нормальной еды, потому что только что съеденная, камнем провалилась в желудок и застыла там холодным неудобоваримым комом.

Тем временем, Хильда успела приготовить для меня одно из любимых платьев, то самое, с высоким воротом и золотыми цепочками, о котором я недавно вспоминала. Пока я, торопясь и дрожа, облачалась в него за высокой ширмой, кожа покрылась мурашками. Холодная ткань неприятно царапала кожу, но я не сетовала на это, поскольку почему-то очень хотела надеть именно этот наряд.

Следующей негоже было носить одну и ту же, пусть и любимую, вещь столько раз, сколько это делала я. Но платье напомнило о спокойной и размеренной жизни в Пятом замке и немного подняло настроение.

Казалось, что я покинула родной Авенир давным-давно, хотя, прошло всего около недели. Видимо, немалое количество произошедших со мной в путешествии событий сыграло в этом не последнюю роль.

Я посмотрела на себя в небольшое зеркало, удерживаемое Хильдой, подмечая изменения, которые произошли со мной за время пути. Неделя в седле, ночевки на свежем воздухе и перекусы на ходу привели к тому, что любимое старое платье сидело свободнее, чем раньше. Лицо немного загорело, вытянулось и приобрело румянец. Волосы хотелось поскорее вымыть, но я не рискнула делать этого в ледяной воде, позволив Хильде собрать их в аккуратную косу.

— Дай зеркало! — Неприятно резким тоном заявила Титория, бесцеремонно врываясь за мою ширму.

Ее внезапное появление заставило испуганно вздрогнуть. Тори успела принарядиться, надев алое с золотом платье с низким декольте, поверх которого был небрежно накинут дорожный плащ. Я и без зеркала могла совершенно объективно заметить, что она прекрасно выглядит, но разрешила:

— Бери.

Однако она, не дожидаясь моего согласия, втиснулась рядом, принявшись пристально разглядывать свое отражение, выискивая в нем какие-то, одной ей видимые, изъяны. Хотя я откровенно не понимала, что там разглядывать? Она, как и всегда, выглядела совершенством. Кажется, у нее даже волосы не пачкались, а послушно лежали аккуратными волнами. Ни одна прядь не решалась выбиться из прически.

— Чего уставилась? — Фыркнула Тори высокомерно, заметив, что я смотрю на нее.

— Ничего, — пожала плечами я, немного смутившись. Не объяснять же ей, что меня заинтересовало, как это у нее волосы не пушились и не пачкались.

Возможно, дело было в каком-нибудь чудо-шампуне или магическом воздействии, но она вряд ли захотела бы поделиться со мной секретом. Особенно в столь дурном расположении духа, в котором находилась.

— Так уж и ничего? — Неприязненно прищурившись, изумилась она и продолжила: — Как же ты меня раздражаешь, Пятая, кто бы знал!

Наши отношения с первой встречи не заладились, поэтому ее заявление меня ничуть не удивило. Но я не отказалась бы узнать причины ее неприязни, поэтому спросила:

— И почему же?

Хильда опустила глаза. Она не желала присутствовать при выяснении отношений двух Следующих, но выбора у нее не было, поскольку приходилось все еще удерживать тяжелое зеркало для нас обеих.

— Потому что ты слишком чопорная и правильная. Бесит твоя вечно прямая спина и вздернутый нос, будто ты лучше всех. Ты всегда следуешь дурацким правилам и принципам, соблюдаешь запреты и придираешься к остальным…

Перечисляя все, приписываемые мне, недостатки, Титория отвернулась от зеркала, повернувшись ко мне. Обычно от гнева черты лица искажаются, но она и в ярости была прекрасна: ни ненужных морщинок, ни покрасневших щек, ни некрасиво изогнутых губ. Что с нее взять — идеал.

— Если уж на то пошло, то это ты придираешься ко мне, а не наоборот, — справедливо отметила я, прервав ее гневный монолог.

— Ты первая начала! — Совсем уж по-детски взвилась она. — Следующим нельзя это, запрещено то, нужно следовать правилам! — Передразнила она, хотя я не уловила ничего, на меня похожего.

— Это просто мое мнение. Я всю жизнь им следовала и не могу по-другому…

— Вот опять! Ты даже толком не злишься, все еще продолжаешь контролировать свои гхаровы эмоции, хотя это давно уже никому не нужно!

А вот это уже ближе к истине. Я все еще старалась держать свои чувства под контролем, во-первых, следуя, выработанной за много лет, привычке, а во-вторых, для того, чтобы не позволить магии проснуться раньше того, как я решу, что делать с притязаниями на нее Тиал-Арана. Поэтому спокойно ответила, не вдаваясь в подробности:

— Мне нужно.

Титория в ответ зарычала:

— Вот видишь, о чем я и говорю! Ты как механические сущности, которые делают инженеры из Галатилиона: четко следуешь своим принципам и задачам. Ни шага вправо, ни шага влево. Всегда правильная и непогрешимая!

Я неопределенно пожала плечами. Про механические сущности я только читала, но никогда не видела воочию. Но так уж меня воспитали, в необходимости постоянно поступать так, как от меня ожидают, руководствуясь правилами, условностями, запретами.

Но я далеко не всегда такая, как она описала.

— Ты просто недостаточно хорошо меня знаешь, — усмехнувшись ответила я.

Не рассказывать же ей, как я влезла в реку, повинуясь непонятно откуда взявшемуся желанию, или чуть не погибла на руатанской площади, благодаря острому языку.

Хотя, во мне действительно не было, присущего остальным, желания участвовать в ожесточенной борьбе за корону Терра Арссе. Но я никогда не рассматривала это как повод считать себя ущербной. А вот отсутствие магии — да.

— И не очень то уверена, что хотела бы знать.

Насмотревшись в зеркало, Титория ушла, так же неожиданно, как и появилась, посчитав, видимо, что высказала все, что намеревалась.