— Не помню, — подумав какое-то время, произнесла она. — Я хорошо рассмотрела красивые комнаты в башне, портрет девушки на стене и окно с витражами. А потом смотрела больше вниз, потому что очень боялась высоты. Река подходила к самому основанию башни… Помню красный закат, солнце почти село. Кажется, прямо возле реки начинался лес, а где-то за ней вдалеке замок и сопки. А почему ты спросил?

Спросил, потому что хотел точнее узнать место и время события, которое могло принести ей спасение, а мне — гибель. Или наоборот.

Еще меня интересовало, почему Эмирата, если сон действительно наслала она, не сказала мне об этом видении. Да, мы не могли связаться с ней в сновидениях, но что мешало написать это в письме и отправить с Люциусом? Или письмо просто еще не пришло?

— Просто поинтересовался, — ответил я и поспешил перевести тему. — Послушай, а твой Учитель не говорил, каким образом ты могла бы избежать смерти во время пробуждения силы? У него был какой-нибудь план на этот счет?

— Был, только Учитель и сам не был в нем уверен. Он предлагал попросить у Тадимара артефакт, который бы предотвратил мою гибель. Но теперь этот артефакт недосягаем. А еще у меня есть флакон Эликсира забвения на всякий случай. Здорово, что сегодня тебе удалось привести мои эмоции в норму, не прибегая к нему.

При упоминании о гхаровом эликсире, из-за которого Тэт трижды меня забыла, я невольно поморщился и понадеялся, что в темноте это не было так заметно. Мысленно я уже отобрал у нее этот флакон и разбил его на тысячу осколков, но, в реальности смог удержать себя в руках.

А вот план с артефактом добавил кусочек к еще одной мозаике в моей голове.

Вот зачем, по словам Миры, я мог отдать Следующей свой клык, ведь у него подобное свойство тоже имелось. Но что мешало после пробуждения силы забрать артефакт обратно? Еще одним нюансом являлось то, что факт передачи парного артефакта почувствует Виктор и может истолковать его по-своему, однако когда его чувства и эмоции меня волновали? Поэтому, я, безо всяких сомнений предложил:

— У меня есть другой артефакт с таким же свойством. Мы могли бы пробудить твою силу и с его помощью не дать тебе умереть. А потом я забрал бы его обратно.

Следующая вздохнула.

— Знаешь, пару дней назад я согласилась бы на твое предложение, не раздумывая. Но, на балу случайно узнала о планах Тиал-Арана на мою силу, с целью увеличения собственного резерва и теперь сомневаюсь, что смогу ему противостоять. Пока моя магия спит — она недосягаема не только для меня, но и для всех, кто желает ее забрать.

— Хорошо, — согласился я, понимая ход ее мыслей, но не уверенный в том, что сама она сможет, в конце концов, со всем этим разобраться. Всё же, навязывать свою помощь не стал, но добавил, со вздохом:

— Любая житейская мудрость сводится к тому, чтобы избежать проблем, а ты бежишь прямо к ним, чтобы стать их эпицентром.

Она устало улыбнулась, а потом глянула на меня с хитрым прищуром.

— Тогда почему ты всегда оказываешься рядом?

Позволил себе усмешку, подтверждающую ее правоту.

— Это происходит помимо моей воли, будто сама судьба притягивает меня к тебе.

Какое-то время мы молчали. Дождь стих, но порывы ветра то и дело норовили проверить стены шатра на устойчивость.

Я прислушивался к спокойному дыханию Тэт, вдыхал сладкий аромат груши и черной смородины, смешавшийся с запахом дождя и свечного воска. Две свечи догорели и погасли, а последняя не сдавалась, даже оставшись всего лишь плавающим в восковой луже фитильком. По стенам шатра блуждали неровные тени.

Тэт зевнула, прикрыв рот рукой, все еще затянутой в перчатку, и мне тоже захотелось спать, хотя я и понимал, что не мог себе позволить уснуть здесь и сейчас. До рассвета мне предстояло незаметно покинуть лагерь Следующих.

— О каком королевстве шла речь в твоей песне, про отравленного другом короля? — Внезапно спросила она, а я усмехнулся. Скорее всего, она не раз читала об этой легенде в книгах и летописях, но почему-то не догадалась связать с историей о короле Морнэмира, после гибели которого из Терра Вива навсегда исчезли драконы.

— Не знаю, — беззастенчиво солгал я. — Наверное, о выдуманном автором, как в рыцарских романах.

— Я раньше читала рыцарские романы, — сонно пробормотала Тэт. — И перед сном любила мечтать, что я — заточенная в замке принцесса, когда-нибудь в меня влюбится красивый темноволосый рыцарь и увезет в закат на красивом вороном коне. Как у тебя.

Ее бесхитростные детские аналогии заставили меня грустно улыбнуться.

— Во-первых, Прада — не конь, и даже не лошадь. Во-вторых, я тоже — далеко не темноволосый рыцарь. Это не помешало мне влюбиться в тебя и попытаться увезти из твоего замка. И мне это почти удалось. Только ты обо всем забыла.

Признание далось мне легко, но я тут же пожалел о сказанном. Незачем было давать ложные надежды нам обоим в последнюю ночь, проведенную вместе. Я ждал реакции на свои слова, но с удивлением обнаружил, что, Следующая уснула. Ее голова все еще лежала на моем плече, дыхание было ровным и спокойным, а сон — глубоким и крепким.

Вот она — степень ее доверия ко мне. Я никогда не мог позволить себе уснуть, не проверив, заперты ли замки моих покоев. А во время ночевок в лесу я спал так чутко, что просыпался от каждого шороха и машинально нащупывал лежащий рядом нож.

Не шевелился, позволяя ей уснуть еще крепче и не тревожа сон. В этом крылась вся пропасть между нами. Весь контраст моей изворотливости, расчетливости, жесткости и решительности с ее наивностью, откровенностью, робостью и детскими фантазиями.

Пока она грезила о темноволосом принце-спасителе, я мечтал найти меч и скинуть с престола Терра Вива собственного брата, который, в свою очередь, думал о том, как бы половчее избавиться от меня.

Мы не просто из разных королевств — мы словно из разных миров и моя влюбленность в нее — глупая прихоть.

Она была той, о которой хотелось заботиться. Той, ответственность за благополучие которой хотелось нести. Той, чьи проблемы хотелось решать для того, чтобы наслаждаться ее обществом, слушать о ее мечтах и иногда смотреть на мир так, как она, видя его ярким и прекрасным.

Мое путешествие по Терра Арссе только начиналось, когда едва познакомившись с Мирой и узнав о ее даре видящей, я задал ей вопрос о том, есть ли вообще шанс, что мои поиски меча окончатся успехом? Тогда я не придал значения ее ответу, посчитав очередной загадкой, которыми так любят сыпать маги направо и налево. И всё же, сейчас он вдруг вспомнился и показался донельзя ясным.

«Ты взвалил на себя огромную ношу, Дэймос, — сказала мне Мира в тот день. — Но при этом ты достаточно силен, чтобы вынести все испытания, что уготованы тебе судьбой. И твой план может увенчаться успехом, если ты сам не решишь взвалить на себя еще большую ответственность. Тогда ты не только не добьешься того, чего хочешь, а погубишь и себя и королевство».

Услышав это в тот день я посчитал сказанное ересью. За какой Гхарой мне взваливать на себя ответственность? Мне нужен был лишь меч и больше ничего. Значит Кристальный гладиус будет моим и точка.

А теперь понял.

Любовь, помимо всего прочего — ответственность за другого человека. Его безопасность, его желания и его благополучие внезапно становятся превыше собственных.

И теперь я разрывался от беспокойства за то, что Тэт либо погибнет при пробуждении силы, либо при битве за эту силу с Тиал-Араном, либо, судя по навеянному Мирой сну — выпрыгнет из башни одного из арссийских замков. Ответственность за нее, которую я зачем-то уже успел взвалить на себя, встала между мной и мечом непреодолимой преградой.

«… Ты погубишь и себя и королевство…» — прозвучали в моей голове сказанные голосом Миры слова.

Осторожно переложил голову Тэт со своего плеча на лежанку. Она нахмурилась во сне, повернулась на бок, устраиваясь поудобнее, но так и не проснулась.

Так лучше. Мне не хотелось говорить ей слово «прощай», оно отдавало горечью, но и врать «до свидания» тоже не стоило.