Я разобрала лишь слово «огонь» и причина его радости стала для меня более-менее ясной. Он собирался отобрать мою магическую силу, как и планировал. У него все было понятно и стабильно, в отличие от меня самой.

Сил на то, чтобы встать с постамента не было. Часто моргая, безуспешно, пыталась сфокусировать взгляд слезящихся глаз, но видела перед собой лишь Дэя.

Как отчаянно он бился с Таламуром. Как, будучи ослабленным затянувшимся поединком, отбивал удар за ударом. Уклонялся. Парировал.

Движущиеся с невероятной скоростью клинки, перебивали друг друга металлическим звоном. Вспыхивали блестящими лезвиями в пасмурной серости холодного дня.

Дэймос был истинным воплощением изящества, силы и мастерства. И мне казалось, что наблюдать за ним мне никогда не надоест.

Но вдруг вивианец взглянул на меня тревожно и обеспокоенно. Словно не верил, что я жива и, если не считать слабости и гула в голове, со мной все в порядке. Благодаря артефакту, что он не так давно повесил на мою шею, тем самым оставив без защиты самого себя.

Вивианец отвлекся всего на мгновение. Отскочил в сторону от нового удара, но недостаточно быстро. Меч Таламура рассек Дэю плечо, оросив снег густыми алыми каплями, а я закусила нижнюю губу, чтобы не застонать от отчаяния.

Воображение снова услужливо воспроизвело в голове жуткие картины его возможной гибели и на глаза навернулись слезы. Неожиданно для самой себя осознала, что Дэймос за такое короткое время стал центром моего мира и я не могла позволить себе потерять его. Мысль о его возможной гибели оказалась для меня самым потаенным страхом и самой страшной болью, грозящей разорвать сердце в клочья. Страшно было даже думать о том, что эта мысль могла статья явью с минуты на минуту.

Снова зачем-то ударили барабаны, влившись в и без того нестройную, дисгармонию звуков. Под нами дрожала земля. Казалось, что мир вокруг рушился вместе с моим собственным миром, сжавшимся до клочка дворцовой площади, на котором Дэй и Таламур продолжали биться.

С неба сыпались снежинки. Тихо и медленно. Это никак не вязалось ни с окружающей суматохой, ни с моими собственными ощущениями.

Магия внутри бурлила непрерывным, не поддающимся контролю, потоком, густая и мощная, вызывая неприятное покалывание в разных частях тела и гул в голове, мешающий трезво оценивать ситуацию, сбивающий с толку, не дающий сосредоточиться.

Со стоном попробовала подняться, но тело не слушалось. Волны слабости заставляли ноги и руки болезненно подгибаться, а в глазах темнело от резких движений.

Внезапно стало как-то подозрительно тихо. Люди на площади, все как один, подняли головы к небу, а потом с криками ужаса, расталкивая друг друга, кинулись врассыпную.

— Дракон, — потрясенно пробормотал рядом Тадимар, а вскоре это слово многократным испуганным эхом закричали разбегающиеся люди.

Огромный темный силуэт закрыл собой солнце и часть небосвода. Гигантские кожистые крылья, длинная шипастая шея с узкой змеиной головой и заостренный хвост не оставляли никаких сомнений, в том, что это и правда дракон.

И если бы у меня в голове не гудело, а все внимание не было занято Дэем, я должна была бы подумать, откуда он вообще взялся и что делает на дворцовой площади Терра Арссе. Возможно, следовало бы поразмыслить о собственном спасении или хотя бы поиске безопасного укрытия. Но этот день принес столько утрат, потрясений, разочарований и рухнувших надежд, что вместо ожидаемого панического страха от внезапного появления ящера я испытала лишь удивление и легкую заинтересованность.

К тому же, летающее чудовище мало волновала моя скромная, распластавшаяся на постаменте, персона. Дракон парил над площадью, широко расправив крылья и выдыхая струи ярко-оранжевого пламени, цепляя когтями черепицу на крышах.

Длинный крылатый змей с шипастым хвостом и когтистыми лапами мимоходом обрушил одну из башен королевского дворца, которая, вероятно, служила книгохранилищем, потому что вместе с летящей во все стороны каменной крошкой в воздух вспорхнули тысячи книжных страниц и посыпались тяжелые фолианты. Верхушка другой башни загорелась от одного из огненных плевков и теперь напоминала пылающий факел.

На площади царили неразбериха, паника и толкотня и я не завидовала тем, кто пытался пробиться к выходу сквозь обезумевшую толпу. Хотя, я и сама себе не завидовала. Все, кто находился на площади, заслуживали сочувствия, за исключением, может быть, Таламура.

Люди гибли со всех сторон, и я не была уверена, что сама смогу пережить этот день, а король считал это поводом для, одному ему понятной, радости.

Увлеченная подсчетом разрушений и очагов хаоса, которые сеял на своем пути дракон, я на пару мгновений отвлеклась от Дэя, а он, получив новый удар, согнулся пополам от боли. Я словно сама почувствовала его страдания и скривилась. Все шло не то, что не по плану, а вообще, Гхара пойми как.

Но это оказалось не единственной проблемой, потому что в этот момент дракон, развернувшись, слегка прижал оба крыла и стрелой понесся прямо в сторону эшафота.

Змеиные, слегка прищуренные глаза ящера светились желтым огнем. Он был зол и недоволен. Это чувствовали все, находящиеся на площади. От дракона словно расходились во все стороны волны ненависти, усиливающие царящую вокруг панику.

Захотелось зажмуриться от страха, но я удержала себя, решив, что собственную смерть лучше встречать лицом к лицу. Если он выдохнет огонь, мы все сгорим заживо.

Попробовала призвать на помощь новообретенную магическую силу, но и она не отозвалась, бурля внутри неиссякаемым фонтаном, до которого было не дотянуться.

Вот и исполнилась последняя часть пророчества Эмираты — чудовище из глубин явилось, чтобы поубивать всех и превратить в обломки Сарн-Атрад. Я не представляла, кто и как сможет остановить огромного разъяренного монстра, заставив его прекратить сеять разрушения, смерть и хаос.

Неужели этот день станет концом для всех нас?

Больше не будет Сарн-Атрада и Терра Арссе. Не будет меня, Тадимара, Тори и Тулемия. Гхара, да даже сумасшедшего Таламура не будет. Никто не поможет Мире вернуть Русу человеческий облик. Не будет Дэя. Не сбудутся все мои, и без того несбыточные, мечты, связанные с ним. Я никогда не увижу море, не перечитаю все книги, которые мечтала перечитать. Учитывая, что я почти всю свою жизнь провела взаперти, в голове всплыло столько «никогда», что захотелось расплакаться от досады.

Дракон был уже настолько близко, что можно было рассмотреть, что чешуйки на его, облепленной шипами, морде покрыты илом и грязью, а в светящихся глазах мелькает яркий горизонтальный зрачок.

— Ты заслужил такую смерть! — Закричал Таламур, поняв, что целью ящера является Дэй. — Огонь! Еще огня!

Осознала, что не дышу, а сердце гулко стучит, отсчитывая наши последние мгновения. Если дракон выдохнет пламя, мы все сгорим.

Ящер уже набирал побольше воздуха для нового огненного плевка, его ноздри расширились, а я почувствовала порыв ветра и запах гари.

Но когда он уже готов был выдохнуть, в разворачивающейся перед нами драме появилась новая участница. В слишком легком для такого холода васильково-синем платье с серебряным узором в центре, с тонкой диадемой в светло-русых, развевающихся на ветру волосах, она выделялась на фоне алых плащей гвардейцев, арссийских красных флагов и знамен, темноволосой толпы, давящей друг друга. Она была здесь чужой. Такой же чужой, как и Дэймос.

Присутствие на площади светловолосой девушки натолкнуло меня на мысль, что вивианцы уже переправились через Инглот и, воспользовавшись суматохой, напали на Терра Арссе. Но они, темно-синим пятном все еще виднелись на переправе, у самого арссийского берега, а девушка была здесь одна. Тем страннее было ее появление. А ее дальнейшее поведение ввело в удивленное оцепенение всех.

На ее лице застыла отчаянная решимость. Незнакомка остановилась, развела руки в стороны, потом соединила и резко согнула в локтях, а потом, резко выпрямила. С пальцев девушки сорвалось полупрозрачное голубоватое свечение, направленное прямо в опешившую драконью морду, уже начавшую выдыхать огонь