Проснулся, когда первые солнечные луч просочились в грот и упали на замшелые каменные стены. Примятые еловые ветки рядом со мной были пусты.

Приподнялся на локтях и тревожно огляделся, но тут же выдохнул — Тэт обнаружилась у потухшего костра, безуспешно пытающейся высечь искры при помощи огнива. Она успела одеться в платье, высохшее на камнях за ночь и неаккуратно связать волосы лентой. Некоторое время, понаблюдав и послушав характерный треск, я усмехнулся и бесшумно подошел к ней со спины.

— Доброе утро, лисичка, — поздоровался я, заставив Следующую подпрыгнуть от неожиданности и выронить кремний, с грохотом упавший на каменный пол грота.

— Дэй! Нельзя так подкрадываться к людям! У меня чуть магия не проснулась!

Она снова опустилась на колени перед кострищем, намереваясь поднять кремний и продолжить свое занятие.

Но я опередил ее и, подняв упавший предмет первым, вложил его в ладонь Тэт, а сам, оказавшись позади, взял ее руки в свои, показывая правильное направление движения.

— Под таким углом попробуй, так лучше, — выдохнул я неожиданно севшим голосом.

Она старательно и с силой ударила кремнием о кресало, отчего на сложенные сухие ветки упало несколько искорок, однако они не загорелись, и девушка предприняла еще одну попытку. Искры снова спрыгнули с огнива на хворост, запалив краешек одной веточки и быстро переходя на остальные.

— Получилось, — восхищенно прошептала она, поворачиваясь ко мне, чтобы я мог разделить ее успех.

Первый опыт разжигания огня, действительно, был достаточно завораживающим, однако я мог думать лишь о ее прохладных пальцах, которые все еще держал в руках. О ее губах, находящихся на одном уровне с моими. Об аромате груши и смородины, который не мог полностью перебить даже запах гари от разгорающегося костра.

— Здорово, — ответил я, пытаясь отвлечься от непрошеных романтических мыслей, заполнивших голову.

Напомнил себе, что не собирался давать ей ложных надежд. Не сейчас. Вот если сможем выжить оба, тогда и решим, что делать с нашими отношениями дальше. Заставил себя отстраниться, а Тэт — смутиться и покраснеть. Интересно, она думала о том же, о чем и я или нет?

Оказалось, пока я спал, Следующая успела аккуратно разложить разбросанные вещи, убрать неприглядные остатки вчерашнего ужина, вымыть в водопаде котелок и налить туда свежей воды, но на этапе, когда эту воду следовало бы вскипятить, проснулся я.

Взяв бразды правления в свои руки, пристроил котелок над, разгоревшимся сильнее, огнем и, достав из сумок, позаимствованные у Миры, травы, бросил их завариваться. Вода быстро вскипела, а по гроту разлился аромат чабреца и мяты.

Умывшись, по-детски, разбрызгивая воду друг на друга, мы вернулись к костру, чтобы выпить травяного чая и позавтракать вчерашними лепешками, оставшимися фруктами и вяленым мясом.

Солнечные лучи пробирались в грот, заполняя его сероватым светом все больше и больше, с каждой минутой, приближая необходимость покинуть наше временное пристанище и отправиться в путь.

— Что вчера написала тебе Мира? — Буднично, словно невзначай, осведомилась Следующая, за завтраком, осторожно косясь на меня из-под длинных ресниц.

Видел, как она со вчерашнего дня сдерживалась, чтобы не задать этот вопрос. И втайне надеялся, что все же не задаст, проявив хваленую силу воли, прививаемую Следующим с рождения.

Откусил большой кусок лепешки, чтобы дать себе время подумать над ответом, который не вызвал бы лишних подозрений и не был бы полностью ложным, потому что врать Тэтрилин мне не хотелось.

— Написала, что не советует быть тем, кто сегодня явится в Сарн-Атрад с Кристальным гладиусом.

Отхлебнув чая, девушка недоверчиво подняла брови:

— Это так сильно тебя расстроило?

— Расстроило, конечно, — кивнул я. — Я ведь так ждал момента, когда смогу, наконец, забрать его из бар-эбирских пещер.

Тэт подозрительно прищурилась:

— И в той записке ничего не было обо мне?

— Ни слова, — невозмутимо подтвердил я и почесал нос. — Доедай скорее, нам пора выезжать.

Резко поднялся и принялся собирать оставшиеся вещи в седельные сумки, лишив ее возможности и дальше меня расспрашивать, потому что не был твердо уверен в правильности собственного выбора и не хотел, чтобы Тэт заставила меня сомневаться еще больше.

Вот только она, кажется, не планировала сдаваться так просто:

— Дэй, я же вижу, что ты скрываешь от меня что-то важное! Пожалуйста, расскажи!

Мольба в ее голосе почти заставила меня передумать и рассказать ей о содержании, принесенного Люциусом, письма.

Разделить с ней этот груз ответственности за выбор, который в любом случае будет неправильным. Вот только, зная ее, привыкшую смотреть на мир сквозь розовую пелену, она с готовностью рискнет собой. А, если результат совпадет с предсказанием Миры, я не готов был всю жизнь нести за собой груз вины. Непрошеные угрызения совести уже сейчас неприятно скрипели на зубах и отдавались кислым привкусом во рту.

Если Тэт и погибнет, то пусть хотя бы, как вчерашний кролик, до последнего считает собственную гибель несчастным случаем или роковым стечением обстоятельств, чем осознает, что я сопоставил ее жизнь с благополучием Терра Вива и выбрал последнее.

— Мира просто дала мне пару советов, как обычно, — отозвался я, изображая беспечность. — Написала, что сегодняшний день решит мою судьбу и рекомендовала вспомнить о долге перед собственным королевством.

Обошел Тэт, встав за ее спиной. Стянул с ее волос ленту и, как обещал, распутав пальцами длинные темные локоны, ловко сплел их в косу. От меня не укрылось, что во время этих моих манипуляций, девушка затаила дыхание и сумела продолжить беседу только когда я снова отошел от нее на несколько шагов.

— Надеюсь, ты послушаешь ее на этот раз, — обеспокоенно произнесла Следующая. — Обычно она всегда предлагала тебе те варианты, в которых тебе ничего не угрожало.

Гхара, она еще и волновалась за меня! Это вызвало чувство досады, давящей в груди, словно тяжелый камень. Торопливо зашвырнул оставшиеся вещи в сумку, не заботясь об их сохранности.

Плащ служил нам ночью одеялом, поэтому, подняв его с груды лапника и отряхнув от еловых иголок, подал его Тэтрилин, все еще с встревоженным видом наблюдающей за мной, а сам достал черную куртку из грубой кожи и натянул на себя.

Куртка была более удобной в бою, нежели плащ, служа защитой от скользящих ударов кинжала или меча и защищая от стрел, однако имела один существенный минус — постоянно слетающий капюшон, грозивший сделать меня звездой сегодняшнего представления на дворцовой площади, свалившись с головы в самый неподходящий момент.

Молча выкурил в несколько затяжек последнюю сигарету, позволив горькому дыму заполнить легкие.

— Нам пора, — резко бросил я, обрывая все дальнейшие споры. Следующая молча накинула плащ и послушно подошла к выходу из грота.

Я взвалил на плечо сумки и, обхватив Тэт свободной рукой за талию, перенес нас сквозь воду.

Прада уже ждала, пофыркивая, нетерпеливо топталась у водопада. Из ноздрей къярда шел белый пар. В приветственном жесте я ласково потрепал ее длинную смоляную гриву.

Все вокруг казалось серым и сонным: деревья, облака, прелые листья и заиндевевшая трава, туман, стелющийся у самой земли. Под сапогами скрипел иней, за ночь покрывший ковер из прелых сухих листьев.

Чутье бывалого охотника подсказывало, что зима уже дышала в затылок и первый снег был не за горами. Природа словно затихла, притаилась в его ожидании. Или в ожидании судьбоносных событий, предсказанных Эмиратой.

Прикрепив сумки, я помог Тэт взобраться в седло и вскочил следом, устроившись позади нее. Следующая дрожала от резкого контраста теплого грота с уличным холодом, и я сильнее прижал ее к себе, чтобы согреть.

Сам я мороза не чувствовал, скорее наоборот. То и дело бросало в жар, хотелось даже куртку расстегнуть. В предчувствии того, что сегодня произойдет нечто крайне важное, я был как натянутая гитарная струна.