Таур-ан-Фарот иногда отвечал Пятой Следующей, но больше отмалчивался, выражая крайнюю степень безразличия и к нашей дальнейшей судьбе, и к своей собственной.

Голые стены, тяжелые решетки и омерзительный запах грязи, разложения и прелого залежавшегося зерна погружали в атмосферу безысходности и апатии.

Я, сто раз проклявший свое желание воспротивиться гвардейцам в момент нашего пленения на въезде в столицу, тер место ушиба и размышлял о принцессе Терра Вива.

В частности, меня интересовало, жива ли она, и если да, то, что почувствует, если на рассвете четвертого дня меня все же казнят? Сам я больше не ощущал ни ее эмоций, ни ее резерва, что заставляло все больше убеждаться в мыслях о ее гибели. Либо мы просто оба были обессилены и испытывали идентичные отчаяние, боль и беспомощность.

Тулемий, в противовес уверенности Тиала в успехе намечающегося побега, старательно внушал всем мысль о том, что при любом исходе, все мы обречены на страшную погибель. Но, несмотря на его мрачные предсказания, план был готов и условно утвержден.

В назначенное время Тори должна будет накрыть пологом невидимости Тиала и, когда прибывшие для раздачи ужина стражи, решив разобраться, в чем дело, откроют дверь камеры, Четвертый атакует их магией, заберет ключи и поможет всем нам сбежать. Гениально и просто.

Король на нашу идею с побегом отреагировал равнодушием, а на предложение бежать с нами — категорическим отказом:

— В когда-то моем королевстве мне теперь найдется место лишь в темнице и на плахе палача, поэтому предпочту пока остаться здесь.

И никто из нас не стал спорить, хотя и прозвучало это жутковато.

Еще и Тулемий периодически выдавал что-нибудь вроде:

— В побеге смысла нет. Все мы уже приглашены на собственную казнь, и она состоится.

Я был далеко не единственным, кому хотелось закрыть ему рот, однако, на наше несчастье, добраться до сумасшедшего видящего, не имея ключей от замка его камеры, было невозможно. Даже Тиал-Аран не рисковал, не желая поджечь вместе с Тулемием и нас, чем выдать себя раньше времени.

Как и все гениальные и простые планы, наш имел один изъян — он строился исключительно на незыблемой тиал-арановой уверенности в себе и не был хорошо и тщательно продуман. Да и как вообще мы, просидевшие большую часть жизни взаперти, могли правильно спрогнозировать поведение других людей?

Когда пришло время действовать, и Титория накрыла Тиала пологом невидимости, стражи вместо того, чтобы тут же открыть его камеру для проверки, вызвали подкрепление. И теперь вместо четырех гвардейцев, мы получили, судя по топоту десятков ног, еще целый взвод.

Этот вариант, кстати, был одним из «а вдруг?», предложенных Тэтрилин и скептически воспринятых Тори.

Я переглянулся с Тэт, которая так же вопросительно уставилась на меня. Что теперь делать? Отказаться от побега? Остаться и ждать собственной казни? Другого шанса сбежать, скорее всего, не представится.

Титория на нас не обращала на нас внимания. Опустив голову, несмотря ни на что, она верно выполняла свою часть плана, помогая Тиалу оставаться невидимым. И, если присмотреться повнимательнее, то место, где находился Четвертый Следующий, угадывалось по слабо мерцающей дымке.

Топот множества ног по каменным ступеням лестницы становился все громче, четче и ближе. Моя головная боль усилилась, мешая нормально соображать.

Неожиданно захохотал Тулемий, а потом визгливо прокричал:

— Вода, огонь, меч и топор палача уже ждут! От судьбы не убежать!

Наверное, этот крик должен был деморализовать нас, Следующих, заставить сдаться, передумать, смириться. Но мы уже настолько привыкли к его эскападам, что почти не обратили внимания.

Зато для стражей они оказались в новинку. Вопль Тулемия заставил их испуганно заозираться, а особо неосмотрительный гвардеец даже в страхе прижался спиной к решетке одной из камер. И через несколько мгновений Тиал-Аран, все ещё невидимый, с силой ударил его о железные прутья, заставив потерять сознание.

Все мы с удивлением смотрели на то, как солдат, словно сломанная кукла, сполз по решетке на пол, а его напарники в ужасе отшатнулись и достали из ножен мечи.

Четвертый Следующий, без долгих раздумий, сдёрнул с пояса несчастного связку металлических ключей. В темноте ярко вспыхнула стена огня, отделившая стражей друг от друга и от Тиал-Арана.

Вскоре Четвёртый уже был на свободе и вступил в бой с оставшимися тремя солдатами.

И без того напуганным, гвардейцам нечего было противопоставить огненному магу уровня Тиала, поэтому бой был очень коротким и мало зрелищным.

Когда все противники были повержены, стена огня погасла, а Тиал-Аран открыл следующим ключом из связки дверь камеры Тори.

Гвардейцы из подкрепления приближались. И я не знал, что произойдёт, когда они ворвутся в наш коридор.

Тиал-Аран и Титория переглянулись. Вообще-то мы планировали, что, освободившись, они отопрут камеры, в которых были я, Тэт и Тулемий. Но вместо этого Тиал лишь швырнул в мою сторону связку ключей, которые глухо звякнули по сырым камням пола. Посчитав свою задачу на этом выполненной, он уже развернулся, чтобы уйти.

И я понимал их с Тори выбор. Они предпочли спасаться сами, а не рисковать собой ради нашего спасения. Но Тэт растерянно окликнула:

— Эй! А как же мы?

Тори усмехнулась. Мне даже показалось, что ей происходящее нравится и она довольна тем, что сбежать удалось только ей и Тиалу:

— Извини, дорогуша, нам уже пора! Ничего личного.

Я не стал терять драгоценное время, и, подняв с пола увесистую связку ключей, принялся подбирать к своему замку нужный.

Тэт же было нечего предпринять, кроме того, чтобы продолжать, с присущей ей наивностью, убеждать Следующих помочь:

— Но мы все должны объединиться для борьбы с Таламуром! Мы сейчас все в одной лодке!

И, уже подбегая к небольшой деревянной дверце на противоположной стороне коридора, Тиал обернулся, чтобы ответить:

— Мы все в одной гхаровой заднице, Тэт, и всем вместе нам из нее не выбраться.

После этого они поспешно скрылись за дверью, а у меня, наконец, получилось отпереть дверь собственной камеры.

Я прекрасно понимал логику рассуждений Тиала и Тори. Решись они помочь, могли бы при помощи своей силы задержать гвардейцев, позволив уйти всем. Но не стали рисковать.

Что-то внутри меня не позволяло последовать их примеру, поэтому я принялся подбирать ключ к камере Тэт.

— Спасайся сам! — Отчаявшись, крикнула она, но я понимал, что, если оставлю ее, к чувству вины за, пусть и непреднамеренную, гибель одной девушки добавится чувство вины за гибель другой. А я надеялся, что когда-нибудь все же смогу спокойно спать по ночам.

Действовал быстро и на то, чтобы открыть следующий замок мне понадобилась всего пара секунд. Видимо, любовь к возне с мелкими деталями моих полумагических механизмов дала мне не только периодическую боль в спине и шее, но и хорошо развитую мелкую моторику.

Тэт выбежала в коридор. Оглянулась по сторонам. Нам нужен был новый план. И быстро.

— Освободи меня, Тадимар! — Крикнул вдруг Тулемий.

Он стоял прямо у двери своей камеры и внимательно смотрел на нас.

Вообще-то, у меня совершенно не было на это времени. И большого желания тоже не было. Но он сказал эту короткую фразу без единой капли своего, приевшегося уже, сумасшествия. Сказал голосом абсолютно адекватного человека. Решительным и твердым. И взгляд его не был безумен.

Поэтому я сомневался всего секунду. А потом потратил еще одну, чтобы открыть замок и его камеры.

Затем, вопросительно глянул на бывшего короля. Я мог бы освободить и его, но он все так же безучастно сидел в углу, и, хоть и наблюдал за нами, но без особого интереса. В ответ на мой вопросительный взгляд он лишь печально качнул головой.

— Бежим! — Поторопила Тэтрилин и потянула меня к той же дверце, за которой не так давно скрылись Титория и Тиал-Аран.

И в этот момент в коридор вбежали первые, спустившиеся с лестницы, стражники. Лязгнули, вынимаемые из ножен, мечи. Поскольку проход был узким, они вынуждены были бежать по одному, и нам это было на руку.