— Что он сказал?

— Понял по твоему письму, что ты не желаешь его присутствия в столице, а о своей вероятной гибели при спасении Пятой Следующей он уже откуда-то знал сам. Сопоставил два и два и помчался прямиком туда, где его не должно было быть.

Расстроенно покачала головой. В этом был весь Дэй — если где-то его ожидали неприятности, он не любил заставлять их ждать.

— Гхара! Я все испортила. Лучше бы вообще ничего не предпринимала.

— Ты испробовала все возможные способы, — сделал осторожную попытку успокоить меня ворон.

— Не всё, — пробормотала я. — Я должна как-то ему помешать!

Ворон молчал, на всякий случай, отскочив от меня подальше. Но я понимала, что он не виноват и не собиралась никак его наказывать. Просто бессильно злилась.

«То, что произойдет с Дэймосом, в первую очередь — последствия его собственного выбора. Если он так решил, значит, последствия его устраивают», — раздался в моей голове голос Руса.

Он, как и всегда, появился слишком неожиданно и бесшумно. И, как обычно, бесцеремонно, его голос ворвался в мою голову, отодвинув в сторону мои собственные мысли.

Но если раньше его внезапное появление всегда радовало меня, то сейчас я поймала себя на раздражении. Злилась за его долгое отсутствие. За то, что променял меня на стаю тигров. За то, что не желал больше бороться. Поэтому, огрызнулась:

— И тебя устраивают результаты твоего собственного выбора, да, Рус?

Он тоже был настроен не самым доброжелательным образом и оскалился, обнажив длинные белые клыки.

«Да. Как и тебя, должно быть, последствия твоего».

И его ответ разозлил меня еще больше.

— А разве у меня этот выбор хоть когда-нибудь был? С момента нашего знакомства и по сегодняшний день, я просто действовала по обстоятельствам. Но всегда была на твоей стороне!

«А я на твоей!» — Парировал он.

Люциус, так и сидящий между нами, предпочитал слиться с окружающим пейзажем и не вмешиваться, дабы не получить от нас обоих.

Раньше мы никогда не ругались, но теперь мои эмоции били через край. Накопившаяся усталость, злость на Дэймоса и волнение за него же, усугубили наши и без того непростые отношения.

— Сейчас не на моей! Зверь внутри тебя пересилил человека! Ты неделями пропадаешь в лесу в компании тигров, в то время как нужен мне здесь!

Не в силах оставаться спокойной, я вскочила со ступенек, но ближе не подошла.

Его клыки стали видны еще сильнее, Рус был так же зол и раздражен, как и я сама.

«Для чего я нужен тебе такой?!»

Он сделал акцент на последнем слове и глянул на меня с яростью. В его глазах пылал огонь, кажется, он готов был даже зарычать на меня.

«Для чего?!» — Спросил он снова, а я не знала, как выразить словами степень своей привязанности к нему. Зависимости. Любви. И молчала. А он продолжил:

«Ты столько лет прячешься здесь только из-за меня»

— Не только, — ответила я, немного спокойнее. Поняла уже, что сказала лишнее и решила сгладить назревающий конфликт. — Но я продолжаю бороться за тебя… за нас!

«Не помню, чтобы я тебя об этом просил», — отозвался он холодно, и я снова сжала кулаки от злости и обиды.

Слова Руса больно ранили меня. Неужели теперь он, правда, больше зверь, чем человек? И, не в силах сдерживаться, я снова устало опустилась на, еще не успевшие остыть, ступени деревянного крыльца. Опустила голову на колени и часто задышала, не позволяя себе расплакаться.

Прежний Рус успокоил бы меня, но этот, видимо, что-то телепатически спросил у Люциуса, потому что фамильяр произнес:

— Дэймос отпрравился в Сарн-Атррад.

Тон у ворона был слегка виноватым, поскольку теоретически он должен был подчиняться только мне, но я-то знала, что Руса он опасался, поэтому и отвечал.

— Собррался спасать Пятую Следующую, — продолжил свой отчет мой неверный фамильяр.

Я прислушивалась, все еще пытаясь успокоиться. Эмоции кипели внутри, а в голове клубились мысли, одна другой мрачнее.

— Она пррыгнет из окна башни корролевского дворрца на закате, — снова ответил Русу ворон.

«И за кого из них ты так переживаешь?» — холодно и сухо спросил тигр, на этот раз, у меня. И я, почти не раздумывая, ответила:

— За Дэя.

«А зря. Он все равно угробит себя рано или поздно, и никакой артефакт его не спасет».

Прозвучало внушительно, прямо как пророчество.

— Хорошо, что из нас двоих видящая именно я, — отозвалась я хмуро, подняв голову и обиженно уставившись на Руса.

Он вообще не воспринимал меня всерьез и относился снисходительно, как к капризной девчонке. Так было всегда, с нашей самой первой встречи в Лимерии, и не менялось ни разу. И меня всегда это устраивало, но не теперь.

«Не нужно быть видящим, чтобы это понять. Ты опекаешь его из чувства вины перед Тайрой, которое сама себе выдумала. Если он погибнет, он спасет Пятую Следующую, которая может оказаться твоей долгожданной «мощью огня».

— А может и не оказаться, — огрызнулась я. — Пока она вообще не маг.

«Даже если и так. Она та, кто дольше всех следовал твоим запретам и правилам. Внутри нее огромный резерв, который, в случае ее гибели, даже не перейдет в ближайший схожий источник, а просто исчезнет, потому что сила все еще спит».

Его рассуждения, как всегда, были логичны и правильны. И от этого нервировали почему-то еще больше. И, вопреки всему, я произнесла:

— Дэй не должен погибнуть. Он нужен. Я это чувствую.

«Чувствуешь? Это то самое чувство вины, о котором я тебе говорил» — гнул свое упрямый тигр. «Ты сама взвалила на себя ответственность за него, которая в тягость не только тебе, но и ему самому»

— Я просто хочу помочь ему. И тебе.

«Я. Этого. Не просил», — оскалился он. «И со всем справлюсь сам».

— Вижу, как ты справляешься. Ведешь себя как упрямый осел, ничем не лучше Астарота!

Замкнутый круг какой-то. Мы словно говорили на разных языках и, хоть и слушали друг друга, но не слышали и не понимали. Или не хотели понимать.

В теле зверя был он, а зарычать хотелось мне. Не нужно было сравнивать его с Астаротом. Любые упоминания о брате Руса много лет были негласным табу. Но сейчас мне хотелось ранить его так же, как он ранил меня.

«А с чего ты взяла, что я должен быть лучше Астарота? Я такой, какой я есть», — прозвучал его голос в моей голове, а сам он, мягко ступая тяжелыми лапами по камням, медленно пятился назад.

— Куда ты? Стой! Не уходи! Не надо!

Он ничего не ответил, но замер, а я снова вскочила на ноги. Мы просто смотрели друг на друга. Наши взгляды словно были соединены невидимой, натянувшейся от напряжения между нами, струной.

Нужно было что-то сказать, не позволить ему снова покинуть меня, но, как назло, все правильные и нужные слова в этот момент вылетели из моей головы. Рус же, словно ждал от меня чего-то. Будто я могла парой слов исправить сложившееся положение. Но я не знала, что сказать, просто смотрела на него отчаявшимся, затравленным, полным боли и обреченности взглядом.

«Иногда мне кажется, что быть зверем гораздо душе, и уж точно проще, чем человеком».

И после этих слов, натянутая струна между нами разорвалась. Я почти услышала звон, когда это произошло. Рус развернулся и, резко раздраженно дернув длинным пушистым хвостом, в пару огромных прыжков исчез в сером осеннем лесу.

Когда он вернется? И вернется ли теперь вообще? Я не могла так просто его отпустить.

— Люциус, ко мне!

Фамильяр не мог ослушаться столь четких приказов, однако он легко угадал ход моих мыслей.

— Эмиррата, не надо, пусть себе идет!

Я услышала панику в его голосе, но не собиралась менять своего решения.

— Надо, — ответила уверенно, поймав ворона обеими руками.

Стиснула хрупкое тельце птицы, почти причиняя боль. Закрыла глаза. Призвала магию. И через секунду Люциус уже летел вслед за Русом, острым птичьим взором легко определив его местонахождение. Только сейчас глаза ворона не были черными, а отливали серебром. А видела ими я.