Тетушка Сюэ, плача, говорила дочери:

– Когда ты приходишь ко мне, я обычно рассказываю тебе, как обстоят дела с братом, и ты утешаешь меня. Но ты не знаешь, что нас исключили из числа поставщиков императорского двора, наши две лавки проданы и деньги полностью израсходованы! У нас остался только ломбард, да и то приказчик из него сбежал, растратив несколько тысяч лян серебра, и на нас люди подали в суд, требуя возмещения убытков. Сюэ Кэ собирает долги с наших должников в провинции, так как остальные деньги мы уже израсходовали. Я предполагала взять деньги из лавок, которые остались у нас на юге, и, кроме того, продать дома, чтобы собрать сумму, необходимую на покрытие расходов. Но два дня назад мне сообщили, будто наш ломбард на юге обанкротился и закрылся! Если это на самом деле так, твоей матери незачем больше жить!

Тут тетушка Сюэ громко заплакала.

– Не беспокойтесь о деньгах, мама, – сказала ей Бао-чай, – тем более, что денежными делами занимается брат Сюэ Кэ. Досадно только, что наши приказчики сбежали, как только поняли, что мы разорились. Мало того, я слышала, что они помогают кое-кому вымогать с нас деньги! Видимо, мой брат не разбирался, с кем водился! Его приятели только и старались выпить да поесть за его счет, а в тяжелую минуту скрылись! Если вы меня любите, мама, послушайте, что я вам скажу: прежде всего нужно заботиться о своем здоровье, поскольку вы уже в летах. Можете быть уверены, что вам до конца жизни не придется терпеть голод и нужду. Оставшуюся у нас в доме утварь и одежду отдадим жене моего старшего брата – ничего не поделаешь! Я наблюдала за нашими слугами и служанками: по-моему, никто из них не хочет больше оставаться у нас, так что кто из них желает, пусть уходит! Мне жаль только Сян-лин, которой пришлось столько выстрадать, и я бы хотела, чтобы она осталась с вами. Если вам будет чего-нибудь недоставать, я с удовольствием с вами поделюсь, и, надеюсь, мой муж не станет возражать. Барышня Си-жэнь тоже очень отзывчива и добра. Как только она слышит о наших домашних делах, сразу начинает плакать. Что касается Бао-юя, то он считает, что с моим братом ничего не случится, и поэтому не волнуется. Если б он знал всю правду, пожалуй, перепугался бы до смерти!

– Милая доченька! – прервала ее тетушка Сюэ. – Ты уж лучше ничего ему не рассказывай! Он из-за барышни Линь едва не умер, и только сейчас ему стало лучше. Если ты его опять взволнуешь, то не только тебе придется страдать, но и я на старости лет лишусь опоры!

– Я думаю то же самое, – кивнула Бао-чай. – Только поэтому ничего ему не рассказываю.

Разговор их внезапно был прерван истошными криками Цзинь-гуй:

– Мне больше жизнь не дорога! Все равно мой муж не вернется! Идем в суд, нечего скрываться!

Страшная, со всклокоченными волосами, она стала биться головой о дощатую перегородку.

Тетушка Сюэ от волнения вытаращила глаза и не могла произнести ни слова.

Хорошо, что Бао-чай была здесь и сумела кое-как утихомирить Цзинь-гуй.

– Сестра! – кричала Цзинь-гуй. – Ты сейчас замужняя женщина! Вы живете хорошо, а я осталась одна-одинешенька! К чему мне дорожить своей репутацией?!

С этими словами она вскочила и хотела бежать к своей матери, но служанки задержали ее и уговорили возвратиться. Частые припадки буйства Цзинь-гуй так напугали Бао-цинь, что она не осмеливалась появляться ей на глаза.

Когда Сюэ Кэ был дома, Цзинь-гуй пудрилась и румянилась, подкрашивала брови, наряжалась, а проходя мимо комнат, в которых жил Сюэ Кэ, нарочито громко кашляла и спрашивала, кто дома, прекрасно зная, что Сюэ Кэ находится там. Если же ей приходилось встречаться с Сюэ Кэ, она начинала жеманничать, болтать о разных пустяках, то вдруг сердилась, то смеялась. При виде ее служанки прятались, но она не замечала этого, ибо все ее мысли были устремлены к тому, чтобы соблазнить Сюэ Кэ, как ей советовала Бао-чань.

Сюэ Кэ все время прятался от нее, а когда они встречались, старался держаться любезно, ибо опасался, как бы она не сыграла с ним злую шутку.

Цзинь-гуй совершенно ослепила любовь к Сюэ Кэ, и она терзалась сомнениями, искренна ли его любезность, или он только притворяется. Одно обстоятельство не давало ей покоя: она замечала, что Сюэ Кэ часто прибегает к услугам Сян-лин – девушка хранила ему вещи, стирала белье. Когда Цзинь-гуй случайно заставала их за разговором, они тотчас умолкали и расходились. Все это вызывало у Цзинь-гуй жгучую ревность. Она хотела возненавидеть Сюэ Кэ, но не могла и всю свою ненависть перенесла на Сян-лин. Но вместе с тем она боялась, что, если причинит какой-либо вред Сян-лин, этим она совсем оттолкнет от себя Сюэ Кэ, и поэтому скрывала свою злобу.

Однажды Бао-чань, хихикая, спросила у Цзинь-гуй:

– Вы видели второго господина Сюэ Кэ?

– Нет.

– Я думаю, он с вами все время лицемерит и ему верить нельзя, – продолжала Бао-чань. – Недавно, когда вы посылали ему вино, он заявил, что не пьет, а я только что видела, как он шел в комнаты вашей свекрови пьяный, с красным лицом. Если не верите, подождите его у дворовых ворот! Когда он будет идти обратно, остановите его и сами убедитесь!

– Разве он скоро оттуда выйдет?! – спросила раздосадованная Цзинь-гуй. – Да и о чем его расспрашивать, если он не питает ко мне никаких чувств?

– Вы не правы, госпожа, – возразила Бао-чань. – Если он будет говорить с вами любезно, будем относиться к нему хорошо, если начнет грубить – подумаем, что делать дальше!

Слова Бао-чань убедили Цзинь-гуй, и она приказала служанке следить, когда выйдет Сюэ Кэ.

Как только Бао-чань вышла из комнаты, Цзинь-гуй подсела к зеркалу, посмотрелась, подкрасила губы, накинула на себя пестрый платок и нерешительно направилась к выходу. У нее было такое ощущение, словно она что-то забыла сделать.

– Вы сегодня так веселы, второй господин! – услышала она голос Бао-чань, когда приближалась к двери. – Где это вы пили вино?

Цзинь-гуй сразу догадалась, что Бао-чань говорит нарочито громко для того, чтобы вызвать ее, и, торопливо откинув дверную занавеску, вышла.

В это время Сюэ Кэ говорил Бао-чань:

– Сегодня у господина Чжана был радостный день, и меня заставили выпить полчарки вина. До сих пор лицо горит!

– Конечно, если угощают чужие, выпить интереснее, чем когда угощают свои! – подхватила Цзинь-гуй, появляясь в дверях.

Почувствовав в словах Цзинь-гуй укор, Сюэ Кэ смутился и приблизился к ней.

– Как понимать ваши слова? – с улыбкой спросил он.

Как только между Цзинь-гуй и Сюэ Кэ завязался разговор, Бао-чань незаметно скрылась в комнате.

Цзинь-гуй сначала хотела уязвить Сюэ Кэ, но сейчас, когда он смутился и растерянно заморгал глазами, она почувствовала к нему жалость, и надменность в одно мгновение слетела с нее.

– Значит, вы выпили только потому, что вас заставили? – проговорила она.

– Да разве я умею пить! – возразил Сюэ Кэ.

– Это хорошо, что вы не пьете, – одобрительно кивнула Цзинь-гуй, – если б вы напивались и скандалили, как ваш старший брат Сюэ Пань, вашей будущей жене, как и мне, пришлось бы жить вдовой при живом муже!

Она искоса бросила взгляд на Сюэ Кэ и почувствовала, как щеки ее заливаются румянцем.

По тону и по манерам Цзинь-гуй молодой человек начал догадываться, к чему она клонит, и решил, что надо поскорее уходить. От Цзинь-гуй не ускользнуло его намерение, и она схватила его за руку.

– Сестра! – воскликнул Сюэ Кэ. – Вам следовало бы держаться поскромнее!

Сюэ Кэ весь дрожал от волнения, а Цзинь-гуй, отбросив всякий стыд, сказала:

– Прошу вас, зайдите ко мне, я хочу с вами поговорить по важному делу!

– Госпожа! – послышался в этот момент голос. – Сян-лин идет!

Цзинь-гуй вздрогнула, быстро повернула голову и увидела Бао-чань, которая, заметив приближающуюся Сян-лин, поспешила предупредить свою госпожу.

В первый момент Цзинь-гуй испугалась и отпустила руку Сюэ Кэ, чем тот воспользовался и поспешно скрылся.

Направляясь сюда, Сян-лин не знала, что здесь происходит, но возглас Бао-чань привлек ее внимание; она подняла глаза и вдруг заметила, что Цзинь-гуй тащит Сюэ Кэ к себе в комнату. От волнения у Сян-лин заколотилось сердце, и она быстро повернула обратно.