Между тем Бао-чай и ее мать изумляло то обстоятельство, что Цзинь-гуй ведет себя спокойно и крайне любезна со всеми.

Не скрывая радости, тетушка Сюэ думала:

«Несомненно, когда Сюэ Пань женился на этой девушке, на нее напало какое-то наваждение, и это испортило несколько лет жизни и нам и ей. Хорошо, что сейчас, когда с Сюэ Панем стряслось несчастье, у нас есть деньги и наши родственники Цзя помогают, так что есть надежда спасти его. Не подтверждает ли резкая перемена в характере жены, что и судьба Сюэ Паня скоро изменится?!»

Во всяком случае, тетушка Сюэ считала чудом, что Цзинь-гуй настолько изменилась. Однажды после обеда тетушка Сюэ в сопровождении служанки Тун-гуй, которая поддерживала ее под руку, отправилась навестить Цзинь-гуй.

Но едва они вошли к ней во двор, как услышали из комнаты Цзинь-гуй мужской голос.

– Госпожа, ваша матушка пришла к вам! – громко возвестила Тун-гуй, желая предупредить молодую женщину.

Тетушка Сюэ направилась ко входу в комнату и вдруг заметила, как кто-то спрятался за дверь. Тетушка Сюэ вздрогнула от неожиданности и попятилась назад.

– Входите, пожалуйста, матушка! – пригласила ее Цзинь-гуй. – Садитесь, тут посторонних нет. Это мой названый брат. Он живет в деревне и не привык бывать на людях. Он только сегодня приехал и не успел навестить вас и справиться о здоровье.

– Если это шурин моего сына, ему незачем прятаться! – заметила тетушка Сюэ.

Тогда Цзинь-гуй позвала молодого человека. Тот нерешительно вошел и поклонился тетушке Сюэ. Тетушка Сюэ справилась о его здоровье и пригласила сесть. Завязалась беседа.

– Когда вы приехали? – поинтересовалась тетушка Сюэ.

Молодой человек, которого звали Ся Сань, стал объяснять:

– Моя названая мать объявила меня своим сыном в позапрошлом месяце, так как у нее дома нет мужчин и некому присматривать за хозяйством. В столицу я приехал третьего дня и сегодня утром пришел навестить свою старшую сестру.

Внешностью молодой человек не вызывал никаких подозрений, и тетушка Сюэ, побеседовав с ним еще немного, встала и промолвила:

– Вы посидите, а мне нужно уходить! Поскольку твой брат у нас впервые, Цзинь-гуй, угости его!

Цзинь-гуй кивнула, и тетушка Сюэ вышла.

Как только свекровь скрылась, Цзинь-гуй сказала Ся Саню:

– Успокойся, ты мой брат и можешь оставаться здесь совершенно открыто, второму господину не к чему придраться! Мне хотелось бы попросить тебя кое-что купить, но смотри, чтобы никто не заметил!

– Давай деньги, и все будет в порядке, – отвечал Ся Сань. – Лишь бы деньги были, а я куплю все, что захочешь.

– Ладно, не хвастайся, – засмеялась Цзинь-гуй, – а то еще так купишь, что я же окажусь в глупом положении!

Пошутив с Ся Санем, Цзинь-гуй пригласила его отужинать вместе, а после ужина сказала ему, что он должен купить, сделала необходимое напутствие, и молодой человек ушел.

С этого дня Ся Сань почти каждый день появлялся в доме. Даже пожилые и опытные привратники, зная, что он приходится шурином господину Сюэ Паню, беспрепятственно пропускали его, не докладывая о его приходе госпожам.

С тех пор и начались в доме всякие происшествия, о которых мы расскажем позже.

Но вот в один прекрасный день пришло письмо от Сюэ Паня. Тетушка Сюэ позвала Бао-чай и велела ей читать.

«Находясь в уездной тюрьме, – писал Сюэ Пань, – я не испытываю никаких лишений, так что, матушка, можете обо мне не беспокоиться!

Вчера уездный письмоводитель сообщил мне, что приговор по моему делу уже утвержден в области, и я решил, что наши хлопоты не пропали даром. Разве я мог предполагать, что в округе, куда дальше поступило дело, отменят решение суда?!

К счастью, главный уездный письмоводитель оказался добрым, он составил ответную бумагу, опротестовав решение окружного суда. В ответ на это из округа пришло письмо с предостережением начальнику уезда.

Сейчас в окружных инстанциях заинтересовались моим делом и хотят переслать его высшему начальству. Если это сделают, дело для меня может принять худой оборот. По-видимому, все произошло потому, что вы не заручились поддержкой окружного начальства.

Матушка, как только получите это письмо, попросите кого-нибудь походатайствовать за меня перед начальником округа! И еще прошу брата Сюэ Кэ приехать поскорее! Иначе меня отправят в округ!.. Денег не жалейте! Прошу вас, не медлите!..»

Слушая письмо, тетушка Сюэ всплакнула. Бао-чай и Сюэ Кэ стали ее утешать:

– Не беспокойтесь, матушка! Все будет хорошо, если вы не станете медлить!..

Тетушка Сюэ, не зная, что предпринять, велела Сюэ Кэ снова ехать к Сюэ Паню. Она приказала собрать вещи, которые могут ему понадобиться, отвесить серебро и взять с собой одного из приказчиков.

Все засуетились. Бао-чай, опасаясь, что при сборах служанки могут что-либо недосмотреть, сама помогала им вплоть до четвертой стражи и лишь после этого легла отдыхать.

Как все дети из богатых семей, Бао-чай была изнежена и к напряжению не привыкла. Она потрудилась почти всю ночь, а утром у нее появился жар. Ин-эр поспешила сообщить об этом тетушке Сюэ.

Взволнованная тетушка Сюэ поспешила к дочери и увидела, что лицо Бао-чай пылает, вся она горит и не может произнести ни слова.

Тетушка Сюэ расплакалась. Бао-цинь, поддерживая ее под руку, принялась утешать. Цю-лин, находившаяся тут же, тоже заплакала. Глаза Бао-чай были сухими, нос ей заложило, как при насморке. Лишь после прихода врача, прописавшего лекарство, девушке стало чуть лучше. Тетушка Сюэ тоже немного успокоилась.

Узнав о том, что Бао-чай заболела, во дворцах Жунго и Нинго все переполошились: Фын-цзе прислала пилюли, госпожа Ван послала эликсир, потом матушка Цзя, госпожа Ван и госпожа Син стали через своих служанок справляться о ее здоровье, и их примеру последовала госпожа Ю. Но все это делалось втайне от Бао-юя.

Семь-восемь дней Бао-чай лечилась, но никакого улучшения не было заметно. Наконец она вспомнила о «пилюлях холодного аромата», приняла их трижды и поправилась.

Лишь тогда Бао-юй узнал о болезни Бао-чай, но, так как она уже выздоровела, он не пошел навестить ее.

Между тем Сюэ Кэ прислал письмо. Тетушка Сюэ повертела его в руках, но Бао-чай не позвала, опасаясь расстроить ее, и отправилась к госпоже Ван, чтобы попросить ее прочесть, а заодно рассказала ей о состоянии Бао-чай.

Когда тетушка Сюэ ушла, госпожа Ван попросила помощи у Цзя Чжэна.

– Если бы решение по этому делу зависело только от высшего начальства, было бы легче, а с низшим начальством дело иметь трудно, – сказал ей Цзя Чжэн, – без подкупа тут не обойдешься!

Затем госпожа Ван напомнила ему о Бао-чай.

– Девочка сильно страдает, – проговорила она. – Поскольку она теперь принадлежит к нашей семье, надо поскорее взять ее сюда; нельзя же допускать, чтобы она зря губила свое здоровье.

– Я тоже так думаю, – согласился Цзя Чжэн. – Но только сейчас они заняты хлопотами, времени ни у кого нет, да и приближается Новый год, и у всех много хозяйственных дел. Раз уж мы этой зимой устроили помолвку, весной можно будет совершить брачную церемонию. День церемонии мы определим точно, как только минует день рождения старой госпожи. Можешь известить об этом тетушку Сюэ!

Госпожа Ван кивнула головой.

На следующий день она, к удовольствию тетушки Сюэ, подробно передала ей весь свой разговор с Цзя Чжэном. После обеда они вместе отправились к матушке Цзя.

– Вы только сейчас пришли? – спросила тетушку Сюэ матушка Цзя.

– Я пришла еще вчера, но было уже поздно, и я не могла зайти к вам справиться о здоровье, – отвечала тетушка Сюэ.

Госпожа Ван повторила матушке Цзя свой разговор с Цзя Чжэном, состоявшийся накануне вечером. Матушка Цзя была чрезвычайно довольна.

В это время в комнату вошел Бао-юй.

– Ты поел? – спросила матушка Цзя.

– Я иду из школы, – ответил юноша. – Сейчас поем и опять пойду туда. Я просто забежал навестить вас, бабушка! Потом, я слышал, что к вам пришла тетушка, и мне хотелось справиться о ее здоровье… Сестра Бао-чай поправилась? – спросил он, обращаясь к тетушке Сюэ.