Когда все уснули, Морейн все же выскользнула из ковровой пещеры и спустилась в темное подземелье, где недавно томился Бренн. Она прошла к пещере, возле которой стояли несколько воинов. Этого заключенного охранял и особенно тщательно. Морейн подошла к решетке, взялась за нее руками, пытаясь рассмотреть в полумраке пленного Туата.

— Пришла посмотреть на поверженного врага? — спросил Гвен Лианар. — Что ж, любуйся, пока есть время.

— Времени у меня полно, — холодно ответила принцесса. — Братья долго будут подбирать тебе казнь, достойную Белого Владыки.

Гвен молчал, ему оставалось только радоваться, что в потемках женщина не может видеть его лица, перекошенного гримасой ужаса.

— Я принесла тебе еду, — сказала Морейн и просунула небольшой сверток между прутьями решетки.

— Мне ничего от тебя не нужно, — сурово проговорил Белый Владыка.

— Ты так думаешь, пока не видел то варево, которым здесь кормят, — усмехнулась принцесса. — Тебя стошнит от одного только запаха.

— Что тебе от меня надо? — спросил Гвен, стараясь сохранять голос твердым.

— Ничего не надо, — ответила Морейн, — да и что ты можешь теперь, Белый Владыка?

— Тогда зачем принесла мне подачку?

Принцесса улыбнулась:

— Может, просто наголодалась у тебя в заточении?

Туат недоверчиво покачал головой, помолчав, сказал:

— Если в тебе есть хоть капля белой крови, Морейн, помоги мне развязать руки и принеси кинжал. Я должен умереть.

— Не беспокойся, за этим дело не станет. Умереть в этом замке проще всего. Здесь еды на два дня. Каждый день я приходить не смогу, — сказала Морейн и ушла.

Гвен прижался к стене, не решаясь сесть на грязный пол, по которому время от времени прошмыгивали мыши и какие-то шелестящие ползучие твари. Он знал, что уже не выйдет отсюда. Нет смысла ждать помощи от Мидира, он не станет рисковать существованием всего мира ради спасения лишь одного его обитателя. Туата де Дананн умеют не поддаваться чувствам, когда стремятся к великим целям. Теперь ему оставалось только ждать, когда придет его палач. Пусть только это будет обычный человек, какой угодно, но человек. Лишь бы не видеть больше эти светящиеся, налитые кровью глаза на уродливой морде. Сердце Гвена сжалось от ужаса. Скорей бы его казнили, долго он не выдержит.

Бренн, Морейн и Гвидион покинули крепость на рассвете, выехав через калитку, охраняемую только личными воинами Поэннинского вождя. Теперь они мчались на запад втроем, дав себе лишь короткую возможность восстановить силы. друид не сомневался, маг Туатов не будет затягивать с повторным нападением, теперь, когда его замыслы раскрыты, он не даст врагам возможность оправиться от удара и подготовиться к новому. К тому же Гвидион не был уверен в том, что для Белина столкновение со Зверем прошло без последствий, скорее всего, он уже не сможет сдерживать сжигающее его желание уничтожить Древнего Врага.

Гвидион опасался погони. Он заставлял своих спутников ехать без остановки и передышки, надеясь успеть достигнуть Священного Острова до того, как кто-нибудь из врагов или друзей попытается встать у них на пути. Там, на острове, они будут под священной защитой, никто не посмеет вступить на эту землю с дурными намерениями.

Гвидион с тревогой оглядывался назад и с не меньшими опасениями всматривался в дорогу перед ними. Сейчас, когда он потратил столько сил на бой с Мидиром, восстановление Морейн, сдерживание Зверя, он казался себе обычным, беззащитным человеком, неспособным даже противостоять рядовой магии.

Когда они достигли побережья и, купив у одного из местных рыбаков лодку, оттолкнулись от берега, беспокойство Гвидиона только увеличилось. Теперь не приходилось опасаться преследования Белина, но на воде магия Туата де дананн усиливается. Все время, пока они плыли, в белых барашках синей волны Гвидиону грезились миндалевидные глаза, как звезды сверкающие из-под крылатого шлема. Когда на горизонте показалось, наконец, темное очертание острова, Гвидион ощутил, как тучи за его спиной сгущаются и собирают неведомую силу, готовящуюся к решающему удару. Гвидион сосредоточился на острове, мысленно притягивая к себе священный берег.

То ли все опасности были лишь в воображении друида, то ли враг действительно не успел собрать силы, разочарованно вздыхая отдаленными раскатами грома, но беглецы благополучно достигли земли, лодка, разогнанная мощными гребками, с шелестом выскочила из воды. Братья втащили ее на берег и обессиленно опустились на шуршащую гальку.

Любой, прибывший на остров, ждал его хозяев на узкой прибрежной полосе, не осмеливаясь без приглашения вступить в Священный Лес, начинавшийся чуть дальше на склоне. Гвидион рассматривал мирное, спокойное море, блестевшее под лучами солнца, и удивлялся своим былым страхам.

Он сказал принцессе:

— Вызывай своего волчонка, Морана, мне нужна его помощь.

— Почему именно его? — вспыхнул Бренн.

— Мне нужен оборотень, видящий в обоих мирах, сильный и, главное, преданный, — устало пояснил Гвидион.

— Что, нельзя было взять Гресса?

— Как ты не понимаешь? — терпеливо начал друид. — Гресс не отдавал тебе своей воли, а на Блейдде — Гвир. Он не преступит черту, что бы ни произошло, он выполнит любой приказ даже если ему придется умереть. Ясно?

Наблюдая, как Морейн, сладко потянувшись, поудобнее устроилась на коленях у Бренна, Гвидион вдруг с горечью осознал, что, пройдя с ними через обряд, он станет больше не нужен брату. «Нет, нет, — поспешил утешить себя Гвидион. — Бренну еще придется объясняться с Белином, а потом бороться за власть». Когда-нибудь Бренн станет королем Медового Острова, и ему понадобятся мудрость, поддержка и помощь Королевского друида. Гвидион раздраженно спросил:

— Морана, ну что же ты?

— Я не умею вызывать, — растерянно произнесла Морейн.

Гвидион от возмущения всплеснул руками:

— Какая же ты бестолковая! Отобрала у бедняги его волю, а сама даже пользоваться ею не умеешь. И чему тебя только учила твоя Веда? Сколько талантов погибло в тебе понапрасну.

— Тебе известны не все мои таланты, — огрызнулась принцесса.

Но Гвидиону некогда было спорить. Он начал объяснять, как вызывать того, чьим Гвиром обладаешь:

— Мысленно сосредоточься на своем оборотне. Представь, что смотришь ему в глаза, а потом позови его на помощь. Чем больше эмоций ты вложишь в свой призыв, тем острее он почувствует твой зон.

Морейн нехотя слезла с колен Бренна, отошла от братьев на несколько шагов вдоль берега и, сев на желтый песок, перемешанный с галькой, сосредоточилась на зоне. Ей вдруг страстно, до слез, захотелось иметь рядом друга, на чью верность она всегда полагалась. И она, задыхаясь от волнения и страха, звала на помощь того, кто неспособен был отказать ей.

Демонстративно не глядя в сторону Морейн, Бренн спросил брата:

— Сколько нам еще сидеть здесь? Почему нас никто не встречает? Может, они не знают, что мы ждем их?

— Конечно, знают, — успокоил его Гвидион. — Они придут.

— Надо послать кого-нибудь из друидов к этому жрецу в его святилище и выяснить, что от нас требуется, — предложил Бренн. — Пусть он расскажет нам, какое испытание мы должны пройти.

— Жрец не подчинится нашей просьбе, — пожал плечами Гвидион.

— Это не просьба, а требование, — возмутился принц.

— Умерь свой пыл, Бренн, ты здесь не хозяин.

— Я везде хозяин, — упрямо буркнул Бренн.

— Ты, конечно, имел в виду нашего брата Белина? — Гвидион насмешливо посмотрел на Бренна. — Но и он здесь не хозяин. Тебе известно, что его власть пока не распространяется на священные острова.

Бренн насупился, скривив губы. Нет ничего ужасней, чем томиться в неизвестности. Он привык выходить в открытый бой с врагом, но необходимость подчиняться жреческим фантазиям с их бесконечными обрядами, испытаниями и прочими способами запугивать людей его бесила. Морейн подошла и прижалась к нему, она боялась испытаний еще больше, чем он. Сейчас, когда решающий момент стал так близок, ее уверенность в собственной правоте несколько уменьшилась. Идея проходить смертельные испытания показалась ей невероятно глупой. Да и как сможет она сражаться со Зверем в святилище, если и прежде не могла ему противостоять. Теперь она отчетливо осознала, что вступить в бой со Зверем означает проиграть этот бой.