„Легко тебе говорить «не уклоняйся»! Если одна из обязанностей руководителя состоит в том, чтобы подозревать своих подчинённых во всех смертных грехах, то это самая гнусная должность на свете. Тогда неудивительно, что подавляющее большинство политиков такие мерзавцы… Ай, ладно! Если на то пошло, мне кажется, что Сиддх особо выделял среди загорян Младко.“

„И всё? Больше никого?“

„Ну… И ещё, пожалуй, Йожефа.“

„Вот это другое дело. Нельзя исключать человека из списка подозреваемых только на том основании, что он тебе симпатичен.“

С тяжёлым сердцем я назвал отцу Сандры имена обоих подозреваемых, однако счёл нужным предупредить, что знаки внимания, которые оказывал им Сиддх, были совершенно невинными и лично у меня не вызывали никаких подозрений. Прежде я считал, что инквизитор относится к двум юным загорянам (обоим было по восемнадцать лет) по-отечески покровительственно.

На что командор сказал:

— Я не собираюсь склонять вас к тем или иным выводам, Владислав. Вы ближе к событиям, вам виднее, у вас своя голова на плечах. Я лишь изложил вам свои соображения, а дальше сами разбирайтесь, что к чему.

Затем он попросил снова позвать Сандру, Инну и Штепана и уже в их присутствии продолжил:

— Сразу после нашего разговора я отправлю к вам отряд самых надёжных людей. Потом свяжусь с Центральной Канцелярией и доложу Главному о последних событиях. Однако не думаю, что в этой ситуации он сможет что-нибудь сделать, ведь ближайшим к вам командорством Инквизиции по-прежнему остаётся Лемос. Так что будьте на месте и ожидайте прибытия отряда. Укрепите лагерь, установите всевозможную защиту, добавьте поверх основного ещё один силовой купол — а лучше два купола. Кстати, как у вас с продовольствием?

— Всё в порядке, — ответила Сандра. — Позавчера мы пополнили запасы мяса, фруктов и овощей, господин Сиддх наложил на них консервирующие чары. А крупы, соли, масла и специй мы взяли с собой вдоволь.

— На неделю ваших запасов хватит?

— Должно хватить.

— А как насчёт воды?

— Недалеко есть родник.

— Отлично. Сделайте последний купол водопроницаемым и установите его так, чтобы он охватывал и родник.

— Хорошо, отец. Хотя… — Сандра замялась. — Думаю, нам лучше перебраться на другую Грань.

— Зачем? — спросил командор Торричелли. — Если за вами следят, это не поможет. Ты ещё плохо ориентируешься на Равнине, чтобы запутать следы.

— Я понимаю, но… — Она помолчала в нерешительности. — А что если господин Сиддх предатель? Тогда нам нежелательно оставаться на том месте, которое выбрал он. Мы же не знаем, что это за Грань.

Отец Сандры задумался.

— Ты права, дочка, — сказал он. — Этого я не учёл. Подыщите для лагеря другую Грань, но смотрите в оба и ни в коем случае не разделяйтесь. Не покидайте в одиночку пределы внешнего купола — а лучше совсем не выходите наружу. Когда разобьёте лагерь на новом месте, снова свяжитесь со мной. Всё ясно?

— Да, — хором ответили я, Инна и Сандра. Штепан промолчал.

— Полагаюсь на вашу рассудительность, — добавил командор напоследок. — И не вздумайте продолжать поиски Сиддха. Если он жив, то и сам выкрутится, а если мёртв, вы уже ничем ему не поможете. Не нужно никакого геройства, от вас требуется одно: продержаться неделю, пока не явится подмога.

Когда Винченцо Торричелли попрощался и прервал связь, я обратился к своим спутникам:

— Итак, ближайшую неделю мы проведём на осадном положении. Не очень приятная перспектива.

— Но это ещё не самое худшее, — хмуро промолвил Штепан. — Дай-то Бог, чтобы осада не закончилась штурмом.

Огромный диск красного солнца полностью скрылся за кронами папоротниковых деревьев, и по земле протянулись длинные тени. Лес наполнился громким пением птиц, провожавших уходящий день. В этом нестройном хоре особо выделялась заливистая трель крупного пернатого, обладавшего голосом соловья, а с виду напоминавшего летающую курицу.

Штепан тронул меня за плечо и указал пальцем на дерево шагах в десяти — пятнадцати от нас.

— Вон там, видите? — шёпотом произнёс он.

Я утвердительно кивнул. Между клинообразными листьями тёмно-зелёного цвета виднелось белое с рыжими пятнами оперение нашей птички певчей. Судя по тому, как сильно прогибалась под ней ветка, это был самый крупный экземпляр из всех, которые нам встречались.

— Самец, наверное, — предположил шедший чуть сзади Желю. — А жаль. У самок мясо нежнее.

Штепан шикнул на него, призывая к молчанию.

Мягко отстранив меня и Инну, Сандра подошла вплотную к стенке купола и, сосредоточившись, послала в направлении жертвы парализующий импульс. Обездвиженная «курица» упала в густую траву под деревом, а лишённая тяжести ветка тут же распрямилась, всполошив других птиц, большей частью мелких и невкусных, которые с испуганными криками взмыли в поднебесье.

Глубоко вдохнув воздух, словно перед прыжком в воду, Штепан пересёк границу внешнего силового купола, быстро подбежал к дереву, поднял с травы добычу и, не теряя ни секунды, повернул обратно. Я прикрывал его на случай внезапного нападения, а Сандра с Инной внимательно следили за окрестностями. Но пока что всё было спокойно.

Оказавшись под защитой купола, Штепан передал «курицу» Желю, вытер со лба пот и улыбнулся:

— Думаю, на ужин и завтрак нам хватит.

— Ясное дело, — подтвердил Желю, укладывая тушу в корзину, где уже лежало три птицы поменьше. — Теперь у нас фунтов двадцать чистого мяса. А может, и все двадцать два. Как говорится, ешь не хочу.

— Раз так, то на сегодня достаточно, — сказал я и, не ожидая согласия товарищей, направился к лагерю; все четверо без возражений последовали за мной. — Всё-таки хорошо, что для стоянки мы выбрали этот птичий мир. Здесь дичь сама просится в руки. Сомневаюсь, чтобы зайцы или вепри были такими же покладистыми.

Наш лагерь был защищён от окружающего мира тремя силовыми куполами, установленными один поверх другого по принципу матрёшки; мы называли их внутренним, основным и внешним. Внутренний купол имел в диаметре около сорока метров, под ним располагался собственно лагерь — фургон, две палатки и ограждённый камнями очаг. Основной был вдвое больше и обладал самой мощной защитой; в его пределах мы проводили свыше девяноста процентов своего времени. Внешний же купол (полторы сотни метров в поперечнике) имел водопроницаемую границу, через него протекал довольно широкий ручей, где мы могли брать питьевую воду и мыться, оставаясь под магической защитой, пусть и не такой надёжной, как в самом лагере.

Прошло уже шесть дней с момента исчезновения Сиддха. Наши мясные припасы закончились раньше, чем мы планировали, так что со вчерашнего дня нам пришлось заняться охотой. К счастью, для этого не нужно было блуждать в лесных дебрях в поисках добычи, рискуя попасть в неприятность. Эта Грань буквально кишела птицами, многие из которых были не только съедобными, но и очень вкусными, а вдобавок беспечными. За каких-нибудь полчаса мы могли, практически не покидая пределов внешнего купола, обеспечить себя пропитанием на весь день. И хотя за всё это время враг (если он действительно был) не предпринимал против нас никаких действий, мы не расслаблялись и не теряли бдительности…

Раздобыв мяса для ужина, мы вернулись в пределы внутреннего купола. Желю, Инна и Сандра немедленно принялись ощипывать «кур» — после долгой и упорной борьбы девочки всё же добились своего и теперь наравне с мужчинами занимались стряпнёй. Вскоре к их компании присоединились Милош и Радован, постоянные помощники Желю, которых мы в шутку прозывали поварятами. Там же, в ожидании свежих потрохов, вертелся Леопольд со своими кошками. Кстати говоря, наш кот был лишён возможности участвовать в охоте, поскольку основной и внешний купола мы сделали непроницаемыми для него. Он очень обижался по этому поводу и, бывало, устраивал скандалы, но я оставался непреклонным и не позволял Сандре открывать ему доступ наружу. Леопольд был хорошим парнем, но несколько недисциплинированным, и в данных обстоятельствах я предпочитал держать его на коротком поводу.