— А Ларссон будет моим связным?

— По пути на Основу, да. А потом посмотрим — скорее всего, ты получишь другого помощника. Ларссону я никогда не доверял — ведь он не мой слуга, а Хозяина Локи. Его единственная ценность заключалась в том, что он занимал ответственный пост и состоял в свите Инги и Владислава. Теперь же он для меня бесполезен.

— И что с ним делать?

— По идее, его следовало бы убить, он слишком много знает. Но Локи это наверняка не понравится. Сейчас у него мало слуг на Гранях, не то что раньше, и он дорожит каждым из них. Доберётесь вместе до Основы, а там Ларссон получит другое задание. Или вообще вернётся на службу к Локи. — Велиал сделал короткую паузу. — На сегодня всё. Теперь сотри из памяти Ларссона наш разговор — я оставляю его разум открытым для вмешательства. А потом отправляйся в путь.

Девушка вскочила на ноги и снова присела в глубоком реверансе, прикоснувшись одним коленом к земле.

— Слушаюсь, повелитель!

— Тогда до встречи, Миранда. Удачи тебе.

Ларссон почувствовал, как чужая воля освобождает его сознание от своей железной хватки. Однако двигаться он по-прежнему не мог, а продолжал сидеть, как истукан. Миранда простёрла над его головой обе руки и не спеша сотворила все необходимые для стирания памяти чары. В следующее мгновение перед глазами Ларссона мелькнула ослепительная вспышка, и его разум поглотила тьма…

Затем он очнулся, посмотрел на стоявшую перед ним девушку и растерянно произнёс:

— Кажется, Хозяин Велиал хотел поговорить с тобой, но что-то сорвалось.

— Всё в порядке, — усмехнулась она. — Мы уже поговорили. А теперь помоги мне поскорее собраться. Повелитель приказал нам ехать на Основу.

Марк и Беатриса давно потеряли счёт дням. В спешке покидая замок МакГрегора, они прихватили с собой лишь наручные часы Марка, которые на поверку оказались неисправными — очевидно, механизм был повреждён чарами во время схватки на трактовом пути. Марк пытался наладить их ход, но у него ничего не получилось, и в конце концов он со злости швырнул часы в реку, о чём сразу же пожалел — ведь это был подарок отца к его тринадцатилетию. Однако лезть в воду не стал — сестра его отговорила…

Путешествуя по Граням, не приходится полагаться на такие естественные ориентиры времени, как положение солнца днём или вид звёздного неба ночью. За какой-нибудь час Марк с Беатрисой могли видеть дюжину рассветов и закатов, из жаркого полудня они попадали прямиком в холодную ночь, а вечерние сумерки мгновенно сменялись утренней мглой. Очень скоро они оказались в неком субъективном безвременье, где единственным мерилом пройденного за условный день пути было чувство усталости. Они ехали, пока не падали с ног, затем отсыпались, пока не набирались сил для следующего перехода, и снова ехали. По длине своих волос, уже порядочно натиравших шею, Марк сосчитал, что они путешествуют около трёх месяцев; Беатриса не соглашалась с ним и утверждала, что гораздо больше.

Вопреки их надеждам, за всё это время им не встретилось ни одной населённой Грани, где они могли бы оставить весточку о себе, а вторично посылать письмо по «колодцу» считали бессмысленным. Во-первых, они находились уже слишком далеко от родных мест и на таком большом расстоянии не смогли бы точно прицелиться. А во-вторых, даже в том невероятном случае, если бы им удалось правильно сориентировать «колодец», письмо пришло бы по назначению лишь спустя много месяцев. Столь долгий срок годился только для прощального послания — а Марк и Беатриса не хотели думать о такой возможности, они продолжали верить в успех своего предприятия. Одно время брат с сестрой надеялись, что с помощью львиной шкуры, многократно усилившей врождённую магию Марка, они сумеют овладеть техникой межпространственной связи, но им, несмотря на все усилия, так и не удалось дозваться ни до мастера Ильмарссона, ни до других школьных учителей, ни до родителей…

Двигаясь сквозь Рёбра, Марк и Беатриса всё больше отставали от ехавшей по Равнине похитительницы, о чём свидетельствовали всё более старые места её стоянок, которые встречались на их пути. Утешало одно: её след тускнел не так быстро, как опасалась сестра, и по нему ещё можно было идти. Временами Марк жалел, что поддался на уговоры Беатрисы и согласился на эту погоню, вместо того чтобы сперва отправиться за помощью. Но он ни разу не заговаривал об этом, так как понимал, что уже поздно менять планы.

Безусловно, самая трудная часть путешествия выпадала на долю Беатрисы. Марк не видел никаких следов, а значит не знал, куда нужно идти, поэтому в дороге сестра управляла их общим телом и только на привалах передавала контроль над ним брату. Таким образом, Марку приходилось страдать от усталости лишь два-три часа в день, а всё остальное время страдала Беатриса. Однако она не ныла и не жаловалась, хотя в своём собственном теле была страшной неженкой и с трудом переносила слишком интенсивные физические нагрузки. Понимая, что на карту поставлено само её существование, как отдельной личности, сестра сжала свою волю в кулак и мужественно сносила все тяготы долгого пути ради того, чтобы вернуть себе тело.

Только один-единственный раз она в разговоре с Марком допустила возможность, что им это не удастся.

— Ну что ж, — сказал он, — будем жить вместе. По-моему, мы отлично ладим. Разве не так?

— Да, конечно… Но ведь тогда мне придётся стать мальчиком, а затем — мужчиной.

— Само собой. А тебе что, не нравится?

— Почему же, нравится. Но быть девочкой лучше.

— И чем же?

— Ну, твоё тело не такое нежное, не такое чувствительное, как моё.

— Однако оно сильнее и выносливее. А самое главное, у меня никогда не бывает месячных. Я же помню, как ты страдала в такие дни.

— Зато во все остальные дни мне было очень хорошо, — возразила сестра. — А у тебя всегда одинаково — ни так, ни сяк. И кроме того, когда ты повзрослеешь, то станешь большим, грубым и волосатым.

Марк, который в это время контролировал тело, громко рассмеялся:

— Так вот чего ты боишься!

— Верно, боюсь, — призналась Беатриса. — И это серьёзно, без всяких шуток… А вот представь себе такую ситуацию: мы немного подрастём, и я влюблюсь в какого-нибудь парня. Что тогда?

Марк содрогнулся.

— Нет-нет! — заявил он поспешно. — Такого не случится. За это время мои гормоны сделают своё дело, ты станешь стопроцентным мальчишкой, и тебя уже будут привлекать не парни, а девушки.

— Ну, допустим, — с сомнением произнесла сестра. — Пусть я полюблю девушку. А если она тебе не понравится? Если ты влюбишься в другую?

Марк тяжело вздохнул:

— Надеюсь, мы полюбим одну и ту же девушку. Ведь у нас такие схожие вкусы…

Монотонный ход их путешествия был несколько нарушен, когда они добрались до места, где похитительница, судя по оставленным ею следам, провела не одну ночь, а добрых три или четыре дня, очевидно, кого-то ожидая. После более тщательного осмотра стоянки, Марк и Беатриса убедились, что здесь действительно был ещё один человек. Скорее всего, мужчина.

— Если он присоединился к ней, это плохо, — сказала сестра. — Теперь у нас будет двое противников.

— А может, и больше, — заметил Марк. — Если там, куда они идут, находится логово чёрных магов.

В кустах справа от него послышался какой-то шорох. Он резко повернулся, готовый к отражению внезапной атаки, но увидел среди листвы всего лишь кошачью мордочку.

— Кот! — радостно воскликнула Беатриса. — Значит, рядом есть люди! — Перехватив у брата контроль над телом, она ласково позвала: — Кис, кис! Иди сюда, котик. Кис, кис, кис!

Кот с жалобным мяуканьем выбрался из кустов и опасливо подошёл к ним. Он был рыжий со светлыми полосами и ужасно худой, а его жёлтые глаза смотрели с непередаваемым голодным выражением. Беатриса подхватила его на руки.