— Не повезло тебе с Шайной, хотя вы и близнецы. Зато у меня с Гвен все сложилось иначе. Возможно, из-за того, что наша семья живет в Ивыдоне, да еще и на самом побережье, — а это меньше трехсот миль до Абервена. С тех пор как Гвен исполнилось тринадцать, мы все часто проведывали ее, а я больше всех. Отец с матерью едут на Минеган — и я с ними; едет кто-то из старших братьев или сестер — я тоже составлял им компанию. Мы с Гвен очень быстро подружились, и из всей родни она больше всех привязалась именно ко мне. Может быть, из-за небольшой разницы в возрасте, а может, потому, — он лукаво усмехнулся, — что я такой замечательный парень. Словом, мы стали настоящими братом и сестрой не только по крови, но и по чувствам, которые испытываем друг к другу. А когда Гвен превратилась в ведьмачку, — тут улыбка Лиама мигом увяла, — и решила отправиться в Кыл Морганах, она пригласила меня с собой. Я согласился без раздумий и не жалею об этом.

— А остальные ваши родные до сих пор живут в Ивыдоне?

— Да, у нас там большое семейное предприятие. Мы и раньше были небедными, у нас был хороший дом в Карфирдине, два поместья на юге Ивыдона, а после рождения Гвен получили в собственность пять торговых судов, которые приносят чуть ли не в десять раз больше прибыли, чем наши земельные владения. Правда, прошлым летом сюда приезжала мама с двумя старшими сестрами, но Гвен их очень быстро спровадила. Фактически выгнала в шею.

— Почему? — удивился Бренан.

— Ну, они сами напросились. Как правило, большинству людей все равно, ведьма иди ведьмачка, для них это небольшая разница. А вот мама и сестры ударились в другую крайность и вбили себе в голову, что теперь Гвен стала обычной девушкой. Пытались помыкать ею, хозяйничали в Кыл Морганахе, словно он принадлежит им, а в довершение ко всему начали договариваться с ридихенским графом Идвалом аб Горонви о браке его старшего сына Ройри с Гвен. Когда сестрица узнала об этих переговорах, ее терпению пришел конец, и она показала, кто тут хозяйка на самом деле, показала, что до сих пор остается ведьмой. Это нужно было видеть!

Лиам доел жареную курицу и швырнул кости двум псам, которые на удивление терпеливо и даже вежливо ждали гостинца в отдалении. Порычав друг на друга, псы быстренько разделили кости и начали их грызть, а Лиам, вытерев руки о скатерть, налил себе еще пива.

— Я очень уважаю нашу мать, — вел он дальше свой рассказ, — но должен признать, что тут она перегнула палку. Ведьма Гвен или не ведьма, но по закону она не подчиняется родителям. Ведь они сами отказались от своих прав на нее, заключив договор с Сестринством. Хотя в одном я все-таки с мамой согласен. Нет, не в том, что она за спиной Гвен начала договариваться с графом Идвалом; это как раз очень некрасиво. Но Гвен на самом деле уже пора задуматься о замужестве. Искры она лишилась, ее не вернешь, так, может, найдет утешение в семейной жизни, в детях. А выбирать есть из кого — претендентов из катерлахского дворянства хоть отбавляй. Тот же граф Ридихенский и сам, без постороннего вмешательства, хотел видеть ее своей невесткой, а его сынок с самого начала зачастил к нам в гости. Их обоих можно понять — Гвен богата, красива, а что самое главное, она ведьмачка и сохраняет за собой титул высокой госпожи Тир Минегана. Нынешний король Катерлаха уже давно дышит на ладан, а корона в этой стране не передается по наследству, нового короля выбирает совет лордов, который всегда прислушивается к мнению ведьм. Поэтому, если Гвен выйдет замуж за кого-нибудь из графских сынков, они вдвоем почти наверняка станут следующими королем и королевой. Во всяком случае, ведьмы приложат к этому все усилия.

— Ты так думаешь? — спросил Бренан. — Разве они не злятся на Гвен?

— А какого черта им злиться? Наоборот, они чувствуют себя виноватыми перед ней… — Тут во взгляде Лиама промелькнуло понимание. — Ага, все ясно. Ты же ничего не знаешь. Думаешь, Гвен стала ведьмачкой из-за того, что втрескалась в какого-то парня? Как бы не так! Трагедия в том, что у нее не было никакого парня, а своей Искры она лишилась через дурацкий артефакт… точнее, реликт — никак не пойму разницы между ними. Гвен сдавала один из последних экзаменов на звание полноправной сестры и должна была исследовать некоторые из этих артефактов и реликтов, а сестра-наставница, которая проводила экзамен, ошибочно положила среди них один очень могущественный и смертоносный. Гвен утверждает, что сама виновата, что должна была почувствовать опасность, но это она себя накручивает. Как мне потом объяснили, этот экзамен был проверкой на скорость, и его условия предусматривали наличие лишь безопасных чар. Это вроде того, как если играешь с друзьями в мяч, то совсем не ожидаешь, что он будет набит камнями, поэтому проверяешь, прежде чем ударить его ногой… Короче говоря, этот проклятый реликт чуть не угробил Гвен, у нее даже остановилось сердце. И хотя ее быстро вернули к жизни, этого оказалось достаточно, чтобы Искра признала ее мертвой и улетела в поисках новой ведьмы.

— Вот это да! — грустно произнес Бренан, вспомнив, какой несчастной выглядела Гвен, рассказывая о причинах своего отъезда с Тир Минегана. — Теперь понимаю, почему она так страдает. И очень сомневаюсь, что скорое замужество утешит ее.

— А я ничего не говорил о скором, — не слишком разборчиво возразил Лиам, запихнув в рот большой кусок ветчины. Судя по содержимому корзины, он привык завтракать исключительно мясом и пивом. — Я лишь считаю, что ей стоит об этом подумать. Подумать о будущем — ведь воспоминаниями о прошлом она себя точно не утешит. Если же у тебя сложилось впечатление, что я только и мечтаю о том, чтобы стать членом королевской семьи, то уверяю — это не так. Мне все равно, кого выберет Гвен, лишь бы она была счастлива. Кстати, ты у нас надолго задержишься?

— Пока не знаю, — ответил Бренан; он догадался, к чему клонит Лиам, и почувствовал, как его щеки зарделись. — Твоя сестра согласилась обучать меня магии — я ведь самоучка и мало что умею. Наверное, останусь тут до возвращения Шайны с Юга.

— А потом? Поедешь с ней на Тир Минеган?

— Еще не решил. Но если честно, меня не очень туда тянет.

Лиам хмыкнул:

— Сам ведьмак, а боишься ведьм?

— Скорее, их количества. А еще их силы. — Бренан замялся. — По правде говоря, я даже немного побаиваюсь встречи с Шайной. А вот Гвен меня совсем не пугает. С ней мне легко… и спокойно…

Он смущенно умолк, а Лиам, взглянув на него, добродушно рассмеялся.

Мощеная улочка, зажатая между двумя рядами тесно прилегающих друг к другу домов, тянулась по пологому склону холма, на вершине которого сияли многочисленными огнями величественные строения Университета.

Впрочем, в этот вечерний час света было достаточно во всем центре Кованхара — и, разумеется, он был магического происхождения. На улице было достаточно людно: то тут, то там спешили по своим делам прохожие, неспешно прогуливались под руку влюбленные, постоянно встречались шумные стайки студентов и студенток — и это было отличительной чертой Кованхара, ибо только в здешнем Университете девушки могли учиться наравне с юношами. Изредка слышалось цоканье подков по мостовой — это гвардеец из местной стражи патрулировал отведенную ему территорию. Другие всадники тут не появлялись: для них, как и для подвод и экипажей, предназначались более широкие улицы, а эта была исключительно пешеходной.

Шимас аб Нейван шел по правой стороне, под самыми стенами домов, и нисколько не боялся, что из какого-нибудь окна выльют помои, испортив и его одежду, и ценную книгу, которую он держал в руках. Подобное могло случиться в любом другом городе, но только не в Кованхаре, где даже в самых бедных кварталах все жилые дома были оборудованы водопроводом и канализацией.

Кованхар вполне заслуженно снискал себе славу самого богатого и чистого города во всем мире (ну, за исключением разве что ведьмовского Абервена на Тир Минегане). Этот колдовской город, сердцем и мозгом которого был Университет, формально входил в состав Ивронаха, хотя в действительности никакой реальной власти ивронахские короли над ним не имели и уже давно с этим смирились. Время от времени в Университетском Магистрате поднимался вопрос о провозглашении Кованхара свободным и никому не подчиненным городом, но это предложение всякий раз отклоняли. Колдуны нисколько не боялись королевского гнева, однако отдавали себе отчет во всех нежелательных последствиях такого поступка. Крайний запад страны, который из-за его формы на карте называли Эйс Геданом, Рыбьим Хвостом, экономически был связан с Кованхаром; благосостояние всех местных жителей, от простых крестьян до лордов, целиком и полностью зависело от торговли с колдунами, так что в этом случае они не замедлят отделиться от остального Ивронаха и попроситься под власть Кованхара.