Откинувшись на импровизированную каменную спинку, я задорно рассмеялась. Мсье Руаппи был оправдан в моих глазах. Каким именно образом человек ищет счастья в личной жизни — лишь его дело и меня совершенно не касается.

— Вижу, идея тебе приглянулась, — с присущей ему проницательностью заметил призрак. — Но не стоит этим злоупотреблять. Меньше знаешь — крепче спишь. Каждый человек имеет право на тайны.

— Вам легко говорить. А иногда так хочется точно знать, что именно о тебе думают. Удастся избежать многих ошибок.

— Для этого не нужно зелье. Насколько я помню, еще недавно ты считала себя хорошим психологом. Вот и разбирайся чисто умозрительно.

— Попробую. — Я улыбнулась. — Скажите, мсье Бьорек, а Зенедин знал обо всем, что вы мне недавно рассказали?

— Думаю, об этом тебе стоит спросить его самого, — совершенно серьезно отшил меня вредный собеседник, исключив своим тоном какую-либо возможность для дальнейших переговоров.

Обидевшись, я спрыгнула с валуна на землю, взмахом руки развеяла тучку и ехидно фыркнула:

— Ох уж мне эта мужская солидарность! — После чего с гордо поднятой головой двинулась прочь, но не выдержала и, обернувшись, добавила: — Хотя солидарность призрака с оборотнем смотрится еще забавней, вам не кажется?

Вернувшись домой, я срочно занялась приготовлением обеда, поскольку, несмотря на все внешние факторы, желудок совершенно определенно заявлял о своем нежелании превращаться в черную дыру. В процессе творения чего-то съедобного из подручных продуктов мои мысли витали очень далеко, будучи полностью посвященными результатам проведенного сегодня расследования, неожиданно бурного и удачного. После разговора с призраком бывшего ректора сомнений в том, что смерть мсье Марто — дело рук престарелого детектива, у меня не осталось. Только вот что с этим делать, я представляла крайне смутно. Идти в полицию со словами: «Я знаю, кто убил Марева Одноглазого» — глупо, выражать благодарность мсье Руаппи за избавление нас от угрозы — по меньшей мере странно, а проигнорировать происшедшее я просто не могла. За все время приготовления пищи ничего путного я так и не придумала и решила разбираться с этой проблемой на месте, точнее, при непосредственной встрече с мсье Руаппи, которая совсем не за горами. Соответственно, приложив небольшое усилие, я выкинула из головы все серьезные мысли и, сидя на крыльце, с аппетитом потребила странного вида ассорти, упорно выдающее себя за обед. Солнце уже скрылось за углом домика, и на крыльце царил приятный тенек. Наевшись, я развалилась на ароматно пахнущих досках, закрыла глаза и совершенно разомлела. Неизвестно, сколько я могла пребывать в столь несвоевременном благостном состоянии, но в послеобеденную тишину вмешался почтовый ящик, коротким треньканьем сообщивший о приходе сообщения.

Оказавшись вырванной из сладкой дремы, я испуганно вздрогнула. В последнее время никаких хороших новостей мне не приходило, и я вполне серьезно подумывала, не оставить ли чтение письма на потом. Но, как обычно, здравый смысл возобладал, и, захватив по дороге пустые тарелки, я с недовольным ворчанием двинулась внутрь домика.

Через некоторое время городок огласил мой радостный крик. В качестве разнообразия новости оказались хорошие. Более того — просто прекрасные. Адвокат Массу сообщал, что все документы готовы и для осуществления сделки по покупке дома нужно всего-то наше с Акси присутствие. Скажу честно, я с трудом подавила первый порыв немедленно кинуться к нотариусу, причем основной причиной моей остановки были совсем не неотложные дела, а банальная невозможность забрать из банка деньги ранее чем завтра утром. Но тем не менее я в похвальном темпе прибралась в развороченном доме и, плюхнувшись на скурр, устремилась в банк — предупредить, что скоро приду за деньгами.

После разговора с услужливым клерком, клятвенно заверившим меня, что начиная с завтрашнего утра получить свои марки я могу в любое время, я вернулась к наиболее животрепещущей проблеме и полетела на бульвар Ньюбарри. Где-то на полпути мой оптимизм несколько поиссяк, поскольку в голову пришла совершенно непрошенная мысль — как я буду выглядеть, если мсье Руаппи до сих пор сидит в своем укрытии и тщетно ждет обещанного мною сообщения. А ведь это вполне реально, если вдуматься... Все оставшееся время я кляла себя на чем свет стоит, а приземлившись, почти отбросила ни в чем не повинный скурр и, с трудом не переходя на бег, поспешила во внутренний сад.

Уфф... Первое, что я увидела, открыв дверь, — это детектив, склонившийся над одним из розовых кустов. Услышав посторонний звук, заядлый цветовод поднял голову, чуть улыбнулся и, отряхивая руки от налипшей земли, двинулся мне навстречу.

— Добрый день, добрый день, — подойдя поближе, приветствовал он меня. — Как обычно, рад видеть вас целой и невредимой. Надеюсь, поездка прошла успешно.

— Вполне, — заверила я. — Вы же, как погляжу, тоже времени даром не теряли.

То ли мой намек не был понят, то ли собеседник обладал поистине железными нервами, но, не моргнув и глазом, мсье Руаппи предложил:

— Давайте пройдем в мои комнаты, там можно спокойно поговорить.

— Да, конечно, — с готовностью кивнула я и направилась внутрь здания.

После того как детектив открыл ключом свой допотопный замок, потратив на это больше времени, чем я с сережкой, он галантно пропустил меня внутрь и предложил располагаться, а сам удалился в ванную вымыть руки после возни с цветами. Оставшись одна, я с интересом огляделась. Поскольку в свой прошлый визит я сильно нервничала и особо ничего не успела заметить, обитель мсье Руаппи показалась мне бедной и безликой. Сейчас же я кардинально изменила свое мнение. При видимой простоте обстановки мебель была дорогой, покрывало на кровати и подушки — совершенно явно ручной работы, на столе лежала записная книжка в кожаном, тисненном серебром переплете, а в шкафах стояло множество книг. Наудачу вытащив парочку, я обнаружила на обеих автографы авторов, причем один из них умер задолго до рождения хозяина комнат, и я могла поклясться, что книга приобреталась не случайно, а как практически музейный экземпляр. Две полки шкафа были плотно заставлены самыми разнообразными детективами, — видимо, забросив работу, мсье Руаппи возмещал недостаток тренировки для ума, разгадывая истории, придуманные другими. В пользу этого предположения говорила и обнаружившаяся на столе папка с многочисленными вырезками из газет, где на самом верху красовалась статья о покойном мсье Марто. Не желая, чтобы меня застигли за ее чтением, я тут же отдернула уже потянувшиеся к вырезке руки и, отойдя к окну, с самым невинным видом уселась на подоконник. Из, как ни странно, давно не мытого окна открывался прекрасный вид на город с высоты третьего этажа. Низкорослые деревья не загораживали обзор, и я смогла полюбоваться уходящими вдаль черепичными крышами, в большинстве своем поросшими мхом и даже небольшими кустами. Череда крыш обрывалась башней на здании городского музея, по совместительству совета города. Пока я пыталась разглядеть время на часах, украшавших башню самого высокого здания столицы, в комнату вошел изрядно задержавшийся в ванной детектив.

— Любуетесь? — с самодовольным видом спросил он, подходя к окну. — Да, подобный пейзаж дорогого стоит, комнаты, выходящие на эту сторону, влетают жильцам в копеечку, благо я за свою жизнь успел заработать немало этих копеечек.

— Да, очень красиво, — выдала я явно ожидаемую похвалу.

— Пройдемте в кухню, выпьем чаю. Или, возможно, вы хотите пообедать?

Я помотала головой:

— Нет, спасибо, недавно обедала. Вот от чашки вкусного чая не откажусь, я помню, он у вас очень хорошо получается.