— Знаешь что, — отозвалась Беатриса. — Брось-ка этот меч и не искушай судьбу. Магия гораздо надёжнее. С ведьмой ты справился без труда, потому что не баловался мечом, а с козой решил поиграть и чуть было не доигрался.

— Не в том дело, Беа, — возразил он, хоть и понимал, что упрёки сестры справедливы. — Ведьму я застал врасплох, и мой первый удар предрешил исход поединка. Она просто не успела среагировать.

— Вот то-то же! А если бы бросился на неё, размахивая мечом, она бы разделала тебя под орех. Так что, братик, брось оружие и полностью положись на магию. Ну же!

Марк со вздохом воткнул меч остриём в землю.

— Ладно, уговорила.

Он обошёл кучу ещё пышущей жаром золы, в которую превратилось тело сражённой им ведьмы, осторожно подступил к распахнутой настежь двери и заглянул внутрь. Избушка состояла из одной большой комнаты, служившей её обитательнице и за спальню, и за кухню, и за кладовку. В комнате царил полнейший бардак: большой деревянный стол был завален немытой посудой, над которой с жужжанием роились мухи, на гнилом дощатом полу то тут то там валялся козий горошек, а на кровати лежали скомканные грязные простыни, не знавшие стирки как минимум последние пять лет. Вдобавок, из избы ужасно воняло гнилью, пóтом и нечистотами.

— Фу! — брезгливо произнесла Беатриса. — Как можно здесь жить!

Преодолевая отвращение, Марк вошёл внутрь и осмотрелся. Его внимание сразу привлёк открытый люк в полу между стеной и печкой, которого с порога он не заметил. По всей видимости, в то самое время, когда коза подняла тревогу, хозяйка избушки находилась в подвале.

— Там, возле печи! — сказала сестра.

— Да, вижу.

Он с опаской приблизился к люку и посмотрел вниз. Подвал был не меньше трёх метров глубиной, в него вела пологая деревянная лестница, нижние ступени которой терялись в темноте.

— Мне что-то не хочется туда соваться, — сказал он.

— Мне тоже, — ответила сестра. — Но если следы ведут вниз… А ну, дай я посмотрю.

Марк позволил Беатрисе взять контроль над его телом. Она быстро огляделась вокруг, затем посмотрела в подвал и сообщила:

— Похитительница была там.

— А наверх возвращалась?

— Не знаю. Не уверена. По всей комнате слишком много следов, а на лестнице они сильно размазаны. Нам нужно спуститься вниз.

— Что ж, нужно так нужно, — неохотно согласился Марк. — Только верни мне тело. Я более привычен к нему, да и реакция у меня лучше, а сейчас это главное. Ведь кто знает, что там внизу.

— Насчёт быстроты реакции ещё можно поспорить, — ради проформы возразила Беатриса. — Но вообще-то ты прав. Всё-таки это твоё тело.

Вернув себе управление телом, Марк подошёл к столу, взял свечку и зажёг её от огнива. Когда пламя разгорелось, он вернулся к люку, сотворил в мыслях короткую молитву, к которой присоединилась сестра, и медленно начал спуск.

Достигнув дна, он оказался в небольшом подвальном помещении, стены и пол которого были выложены камнем и оштукатурены. Вдоль одной из стен тянулись полки, уставленные всякими банками и бутылками, на полу стояли покрытые плесенью ящики, в дальнем углу виднелась пара бочонков. Рядом с бочонками Марк рассмотрел чуть приоткрытую железную дверь, из-под которой пробивался слабый свет.

— Как ты думаешь, что там? — спросила Беатриса.

— Интересный вопрос. Я бы очень хотел узнать на него ответ, не двигаясь с места.

— Да, кстати, давай я взгляну, нет ли обратных следов.

— Позже, сестричка. В любом случае, есть эти следы или их нет, мы должны пойти и посмотреть, куда ходила похитительница. А сейчас нам нельзя отвлекаться.

Стараясь не создавать шума, Марк подступил к двери и осторожно заглянул в щель. Соседнее помещение, более просторное, чем это, было освещено тусклым пламенем десятка свечей, стоявших на возвышении, отдалённо напоминавшем церковный алтарь. На полу перед «алтарём» была начерчена жирными линиями большая пентаграмма, внутри которой, раскинув руки и ноги вдоль лучей, неподвижно лежало обнажённое тело…

— Это я!… она… моё… — воскликнула Беатриса.

Марк рывком распахнул дверь, ворвался внутрь и быстро огляделся по сторонам в поисках затаившихся врагов. И только убедившись, что в помещении больше никого нет, он позволил себе сосредоточиться на пентаграмме.

— Нет, это не я, — огорчённо протянула сестра. — Это другая бедняжка.

Лежащее на полу тело принадлежало девочке лет девяти или десяти. Она была невысокая, стройная, темноволосая, с длинными худенькими ногами и щуплой фигуркой. Её нельзя было назвать красавицей, но она была довольно хорошенькой, а в будущем обещала стать прелестной девушкой… Если, конечно, у неё ещё было будущее.

Марк подошёл к девочке, опустился перед ней на колени и взял её за запястье, пытаясь нащупать пульс. Это удалось ему далеко не сразу, а когда он всё-таки почувствовал биение жилки, то оно оказалось очень слабым и медленным — не более двадцати ударов в минуту. А может, и меньше.

— Жива, — сообщил он Беатрисе. — Но еле-еле, почти что мертва. В медицине это называют летаргией.

— Наверное, с ней хотели сделать то же, что и со мной, — предположила сестра. — Хотя кто знает — может быть, та ведьма просто собиралась принести её в жертву.

Марк покачал головой:

— Это вряд ли. С какой тогда стати она так крепко усыпила её. Насколько я знаю, чёрные маги и ведьмы предпочитают, чтобы их жертвы до самого последнего момента оставались в сознании. Предсмертные крики для них — как для нас райская музыка. — Он содрогнулся. — Что будем делать, Беа?

— Думаю, сначала нужно унести её отсюда. А дальше — по обстоятельствам.

— А я смогу? — засомневался Марк. — Не упаду с лестницы?

— Конечно, сможешь, ведь ты такой сильный. А лестница не очень крутая, и ты сможешь идти по ней, не держась за поручни. Но если боишься, давай это сделаю я.

— Нет, лучше я.

Девочка оказалась довольно лёгкой, но всё же Марк изрядно вспотел, пока поднимался с ней по лестнице — и не столько от тяжести тела, которое он держал на руках, сколько от страха споткнуться на неровных ступенях и грохнуться вниз.

К счастью, всё кончилось благополучно. Марк выбрался из подвала, торопливо вышел из избушки, предпочтя свежий воздух сомнительным удобствам ведьминого жилища, и бережно опустил свою ношу наземь. Вороны, уже позабыв о недавнем уроке, вознамерились вновь напасть на него, и ему пришлось потратить пару минут, чтобы избавиться от мерзких птиц.

Когда последняя ворона камнем упала на землю, Марк облегчённо вздохнул и вытер струящийся по лбу пот. Затем проверил состояние девочки и убедился, что оно осталось неизменным — на грани между жизнью и смертью.

— Вот что, Беа, — сказал он. — Давай вернёмся в наше укрытие. Здесь я чувствую себя слишком неуютно и не смогу сосредоточиться.

— Но следы…

— Со следами разберёмся позже. Никуда они не денутся. А сейчас главное — девочка. Согласна?

— Ну… да.

— Вот и решено, — Марк вновь подхватил бесчувственное тело на руки и зашагал к лесу.

Когда он приблизился к кустарнику, оттуда выпрыгнула Карина и с радостным мурлыканьем стала тереться о его ноги.

— Ну, малышка, уймись, — устало проворчал он. — Этак я ещё споткнусь.

Оказавшись под прикрытием кустов, Марк положил девочку на траву, опустился рядом с ней на колени и в нерешительности устремил взгляд на её бледное неподвижное лицо, обрамлённое длинными каштановыми волосами.

— Чего ты медлишь! — нетерпеливо произнесла Беатриса. — Она может умереть.

Марк почесал затылок.

— Тут вот какое дело. Если предположить, что тело девочки предназначалось для вселения чьего-то бесплотного духа, тогда возможны три варианта. Первый: мы помешали ведьме в самом начале, когда она только усыпила её. Второй: ведьма уже изгнала душу из тела, но в него ещё никто не вселился. И третий: мы вмешались на самом последнем этапе, когда воплощение уже произошло, и ведьме оставалось только вывести тело из глубокого сна. В первом случае всё ясно — мы должны попытаться спасти девочку. Во втором — мы ничем ей не поможем. А в третьем… Вот с этим проблема, сестричка. Если нам удастся оживить девочку, как мы сможем определить, что это она, а не кто-то другой, захвативший её тело?