– Нет, не обязательно, – спокойно ответил собеседник, – но мой весьма богатый жизненный опыт подсказывает, что любое, пусть даже самое безобидное соприкосновение с семьями друзей политиков приводит к весьма и весьма плачевным последствиям, а шансы их избежать мизерны.

– Хорошо, почти убедили, – кивнула я, – тем паче, что ваша правота подтвердится или нет со временем. Но почему вас так напугала смерть официантки?

– Потому что, если это действительно убийство, значит, ты вляпалась во что-то очень серьезное и, главное, опасное.

Я с досадой поморщилась.

– Ох, только не начинайте ту же вечную песню, что и мой полупрозрачный сосед по особняку. Уж вы, соглашаясь вместе со мной основать детективное агентство, не должны были питать иллюзий касательно того, что работа сыщика несколько отличается от взращивания пионов.

– Да, – буркнул дракон, – но это не повод самолично совать голову в петлю и шептать заклинания, уничтожающие левую ножку табуретки.

Я прыснула.

– Почему именно левую?

Зенедин ничего не ответил, лишь пристально взирал на меня абсолютно круглыми глазами. Некоторое время я пялилась на него, затем пару раз сглотнула, поерзала и гораздо тверже, чем сама от себя ожидала, попыталась расставить точки над «i».

– Хорошо, ваше мнение я услышала и, безусловно, приняла к сведению, но отказываться от поиска мсье Ральфа Пуррье не буду. Прежде всего, это непорядочно по отношению к его родителям, которые на меня надеются.

– Это твое окончательное решение? – на всякий случай уточнил дракон.

– А вы как думаете? – огрызнулась я.

Зенедин понуро пожал плечами.

– Что ж, не попытаться я не мог. Раз уж ты уперлась из каких-то дурацких соображений порядочности, придется мне контролировать процесс, а то без сдерживающего фактора ты точно прямиком в неприятности угодишь.

Вот умеет же оборотень так сообщить о своем намерении помогать… что его удушить хочется. Но я лишь улыбнулась.

– Спасибо, с вашей поддержкой я всегда чувствую себя намного спокойней. Теперь я могу лететь?

– Задержись немного, – остановил меня компаньон.

Давая понять, что мы снова переходим к делу, Зенедин чуть взмахнул крыльями и переместился к краю площадки. Я машинально поправила растрепанные порывом ветра волосы и выжидательно уставилась на собеседника. Не став меня выдерживать в ожидании, тот заговорил:

– Ты вроде пыталась мне рассказать о родственниках замешанной в дело молодежи, точнее, об их месте в политической жизни города.

– Да, – отозвалась я. – Хм… скажите, а вы что знаете о политике?

– Считай, что ничего, – проинформировал меня оборотень.

– Как хотите. – Усевшись поудобнее, я приступила к импровизированной лекции. – Итак, общеизвестно… – начала было я и осеклась. – Ах да, к вам же это не относится. Короче, по сравнению с соседними государствами Мэйншор был основан совсем недавно и весьма немногочисленным количеством колонистов, объявленных в своих странах преступниками. Эти два фактора в основном и обусловили тот факт, что в стране всего пять относительно крупных городов и практически никаких рассеянных между ними деревушек. Соответственно, вся власть, как и население, сосредоточена в этих самых городах и представляет собой городские советы. Они занимаются регулированием всех вопросов, не выходящих за пределы городской юрисдикции, как-то: пошлины на товары, провозимые местными судами, минимальный размер оплаты труда членов профсоюзов, поддержание улиц в чистоте силами городского бюджета, ну и тому подобное. – Остановившись, я сорвала с куста еще пару ягод смородины, тщательно их разжевала и, проглотив, продолжила: – Но, как несложно догадаться, существуют проблемы, затрагивающие интересы двух и более городов, а то и сразу всей страны. Некоторое время назад предпринимались неуклюжие попытки решать их общим голосованием, но это создавало такую неразбериху и повальное недоверие, что, уставшие от невозможности принимать решения цивилизованно, жители основали в центре страны столицу. Именно поэтому в Теннете кроме городского совета присутствует еще и парламент, которому и вменяется в обязанности решать межгородские вопросы, к примеру, какой именно город обязан починить прохудившийся кусок дороги.

– И это все обязанности так называемого парламента? – подал голос до сих пор внимательно слушающий дракон.

Я возмущенно фыркнула.

– Нет, конечно. Он, кроме всего прочего, занимается вопросами внешней торговли и иммиграции. Кроме того, именно парламент принял закон, позволяющий женщинам трудиться наравне с сильной половиной, а совсем недавно и второй закон, уравнявший исконных жителей страны в правах с людьми. Теперь наконец эльфы, дриады, друиды, гномы и вообще все желающие имеют возможность воспользоваться доселе считавшимися только нашими правами и обязанностями. – Я хмыкнула. – По слухам, во время принятия закона самые оживленные дебаты касались ихтиандров, но здравый смысл победил, и они были приравнены к остальным нелюдям. – Взглянув на Зенедина, я замолчала, искренне пораженная донельзя странным выражением его лица… точнее морды. – С вами все в порядке?

Вместо ответа длинный шипастый хвост взлетел вверх и раздраженно хлестнул по деревьям, сломав пару толстых веток. Затем дракон издал оглушительный рык и выпустил в небо огромную струю пламени, ничуть не заботясь о пожарной безопасности. Результат последовал незамедлительно: старая смолистая сосна с удовольствием загорелась, превратившись в довольно большой факел. Увидев это, дракон с недовольным ревом принялся бить по ней хвостом, и пылающие иголки полетели во все стороны. Я же, решив не ждать, пока досадное недоразумение перерастет в глобальную катастрофу, прошептала заклинание, и над поляной немедленно сгустились дождевые тучки, оросив место бедствия полноценным летним дождем. Мне, заблаговременно окружившей себя защитным полем, ничего не досталось, а вот оборотень мгновенно вымок. Не знаю уж, насколько это доставляло Зенедину неудобства, но буйствовать он перестал. Опустившись на землю, дракон оглядел поляну и, повернувшись ко мне, зло, но вместе с тем немного виновато вопросил:

– Ну, а чем же мы хуже ихтиандров? Нас тоже создали древние волшебники, так почему закон обошел людей-драконов стороной?

Убедившись, что огня нигде не видно, я ликвидировала тучи и обвела рукой место бедствия.

– А сами-то как думаете?

Дракон открыл было пасть, но, так ничего и не сказав, с лязгом ее захлопнул. Помолчав некоторое время, он сварливо спросил:

– А что из себя представляет этот ваш великомудрый парламент? Из кого конкретно он состоит?

Я с облегчением вздохнула, поняв, что буря пронеслась, да и развивать опасную тему не придется. Вернувшись в удобное положение, я продолжила:

– Поскольку парламент создан городскими советами, то и членов в его состав выдвигают именно советы. Раз в дюжину месяцев каждый совет имеет право дать отставку любому своему протеже, но в действительности этого почти не происходит. А вот каждые шесть лет пересматривается количество мест для представителей городов и состав парламента меняется почти полностью.

– Очень интересно, – прервал меня собеседник, – а как именно определяется количество мест в парламенте для каждого города? Неужели голосованием старого парламента?

– Не совсем, – оскорбленно взвилась я. – Возможно, вам это и не известно, но каждые шесть лет в городах происходит подсчет населения, и именно на основании процентного соотношения и принимается решение.

– Этот вариант, безусловно, сложно счесть оптимальным, но он хотя бы приемлем, – благосклонно кивнул оборотень. – А каков состав парламента в плане враждующих группировок? Вряд ли там каждый просто тянет одеяло на себя.

– Конечно, все не так. Парламент испокон веков состоит из нескольких соперничающих партий. Самой сильной, лишь иногда уступающей преимущество, является партия людей, на пятки ей наступает коалиция волшебников, время от времени протаскивающая через парламент разрешение на повсеместное использование очередного магического изобретения. Последним из таких явился скурр. – Я усмехнулась, вспоминая. – Сначала наш консервативный парламент встал на дыбы – нет, и точка. «Мы не позволим юным безголовым волшебникам летать по воздуху и падать оттуда по собственной дурости!» Но затем приведенные сторонниками скурров аргументы, как-то: освобождение улиц от излишнего количества повозок и обещание со временем доработать скурр так, дабы им могли пользоваться и не имеющие магических способностей люди, поколебали парламент, и было дано согласие. Но лично мне кажется, – добавила я, – что основным аргументом послужила качественно запущенная в массы мысль о том, что благодаря скуррам многие любители магических фокусов, вроде хитро замаскированных луж и возмущенно вопящих при соприкосновении с ногой булыжников, сломают себе шеи.