– Вы даже представить себе не можете, что мне сегодня пришлось пережить.

– Да куда уж мне, – раздался откуда-то сверху знакомый голос, в котором явно слышались ворчливые нотки. – За шестьсот лет мне пришлось повидать всего-то войну между лучшими волшебниками и самыми отважными из драконов-оборотней, это совершенно не способствует развитию соображения, равно и как полутысячелетнее выслушивание самых различных историй из уст молодых волшебниц.

– Все равно, – продолжала я упорствовать, глядя, как деятельный муравей тащит в лапах лист, размером в несколько раз больше, нежели он сам. Уткнувшись в расщелину, насекомое некоторое время постояло, затем, прямо с листом, провело попытку исследования неожиданного препятствия и, проявив чудеса сообразительности, свернуло под прямым углом. К дальнему концу щели, естественно. Кого-то это мне напомнило… Вздохнув, я перекатилась на живот, уткнулась носом в мох и продолжила: – Вы просто не можете понять, каково это – оказаться единственной поддержкой для совершенно незнакомой женщины, только что потерявшей свою дочь.

– С этим сложно не согласиться, – издеваясь, абсолютно невозмутимо кивнул дракон, уютно устроившийся напротив входа в свою пещеру. – Но, насколько я могу заметить, ты с ситуацией справилась без особых потерь.

– У меня моральная травма, – жалобно пискнула я и, услышав, как это прозвучало, сама не смогла удержаться от смеха.

Зенедин, решив присоединиться к моему веселью, тоже усмехнулся, но поперхнулся клубом дыма и закашлялся. Наконец, выпустив целое облако пепла, красиво спланировавшего вниз, к бурным водам Каппы, дракон в последний раз кашлянул и повернулся ко мне:

– Надеюсь, ты пришла в себя и уже можешь связно рассказать, что именно произошло с момента нашего последнего разговора.

– Опять издеваетесь, – глядя в бездонное небо, вздохнула я. – Посмотрела бы я на вас, окажись вы в той больнице вместо меня.

– Ох, не начинай… эту тему мы уже обсудили.

– И, как всегда, никакого сочувствия, – фыркнув, я соизволила-таки подняться на ноги и вскарабкаться на валун. Поискав на ближайшем кусте смородины остатки ягод, засунула парочку в рот и, жуя, поинтересовалась: – Кстати, где мой любимый оцелот? Я, между прочим, вам его не подарила, а временно отдала на хранение и хочу получить обратно в целости и сохранности.

– Получишь, не переживай, – успокоил меня сохраняющий изумительную выдержку дракон. – В данный момент этот неугомонный зверь с шилом во всех местах отправился учиться у выдр ловить рыбу.

Да, это меня испокон веку удивляло. Оцелоты крайне любят купаться, используют для этого любую возможность, но рыболовы из них при этом совершенно никудышные. Может, стоит завести на крыше особняка бассейн с карпами, дабы заманить Фаря домой? Задумавшись о столь насущных проблемах, я случайно поймала взгляд оборотня и, тут же вытянувшись в струнку, принялась скороговоркой рапортовать о своих встречах с мадам и мсье Пуррье, а также управляющим «Белого кота», Нади и семьей погибшей Джинни.

Ближе к концу мое повествование как-то совсем незаметно от меня вновь свелось к жалобам:

– А ведь официантки – была наша последняя ниточка. И что теперь делать? Я так уверенно пообещала родителям найти их сына, а сейчас?

– Для начала успокойся! – рыкнул Зенедин. – Истерика никогда не способствовала успешной мозговой деятельности. Давай по порядку. Насколько я понял, ты не обнаружила ничего подозрительного в смерти официантки?

– Не обнаружила, – вздохнув, согласилась я. – Банальное отравление несвежими устрицами.

Дракон укоризненно взмахнул хвостом.

– Нельзя быть такой легковерной. Для начала, если устрицы были несвежими, то почему отравилась только мадемуазель Стеар? Остальные их, что ли, не ели? Очень сомневаюсь…

– Возможно, там попался несвежий край, например лежавший при перевозке ближе всех к дверце холодильной сумки. Или морозильное заклинание было плохо наложено… Всякое может случиться, жизнь полна нелепых совпадений.

– Безусловно. Но работа хорошего детектива как раз и заключается в том, чтобы отделять простые совпадения от чьего-то злого умысла, и вот что я тебе скажу: до поры до времени не стоит верить ни в какие совпадения. И сама увидишь, со временем их станет все меньше и меньше.

– Вашими бы устами… – вздохнула я. – То есть вы предлагаете мне покопаться в обстоятельствах смерти Джинни?

– Лишним это точно не будет.

– Что-то не слышно в вашем голосе особой уверенности.

– Прости, – неискренне извинился оборотень, – но я пока не ясновидящий и не могу со стопроцентной уверенностью предсказать, где именно мы найдем необходимую информацию. Одно знаю точно – ее нужно кропотливо искать.

– Убедили, – усмехнулась я. – Полетела искать.

И, пролевитировав к себе скурр, я попыталась с новыми силами устремиться к столице. Не тут-то было.

– Погоди немного, – проворчав, придержал дракон лапой уже зависшую над обрывом доску.

Обернувшись, я с удивлением уставилась на оборотня.

– Вы поосторожнее, а? Я ведь могу не удержаться на доске и упасть.

– И что? – с напускным безразличием махнул хвостом Зенедин. – Ну, проверили бы твою реакцию. Мне лично кажется, что тебе удалось бы остановиться примерно посередине полета.

Взглянув вниз, я признала:

– Да, это вполне реально. Так что вы забыли мне сказать?

– Не то чтобы забыл, – пробурчал дракон, – просто до последнего момента не был уверен, стоит ли вообще тебе говорить подобное.

В целях собственной безопасности я вернулась обратно на валун и, подогнув под себя ноги, поинтересовалась:

– И что именно склонило чашу весов в сторону откровенности?

Весьма неохотно собеседник сознался:

– Твой искренний энтузиазм. Когда ты собралась улететь, глаза горели так, что я испугался, не наворотишь ли ты дел.

– Как любопытно… – Я немного помолчала и подбодрила все еще сомневающегося компаньона: – Переходите уже к сути, не то опять передумаете, а я не смогу этого пережить, я же любопытная.

Мой компаньон пару раз задумчиво махнул хвостом, с явной тоской взглянул в голубое небо и предложил:

– Бросила бы ты это дело.

Хм… Попытайся я угадать, к чему именно ведет Зенедин, ни за что бы не справилась. Подобная идея в устах дракона-оборотня, принявшего личное участие в самой грандиозной битве за право вернуться на родину и точно знающего, с какими опасностями мне удавалось справиться, звучала… нелепо. И от этого еще более пугала.

После того как ненадолго утраченный дар речи ко мне вернулся, я очень осторожно поинтересовалась:

– А по какой причине я должна бросить расследование, вы мне не соблаговолите сообщить?

– Почему же нет, соблаговолю. – Несмотря на всю серьезность темы, Зенедин не смог удержаться от усмешки. – Не нравится мне все это…

– Вы даже представить не можете, как все это не нравится мне, – фыркнула я. – Но я же не рвусь возвращать клиентам аванс при возникновении первых трудностей на пути расследования.

Поднявшись с нагретого местечка, дракон грузно прошлепал к моему валуну, прилег так, чтобы огромная морда, на которой кое-где уже отлетело несколько зеленых чешуек, оказалась на уровне моего лица, и, обдавая меня не совсем чистым дыханием, размеренно заговорил:

– К моему глубокому сожалению, ты столкнулась не просто с трудностями. Эта история не понравилась мне с того самого момента, как я услышал про друзей пропавшего, чьи родители почти наверняка играют в политике города не последнюю роль.

– Да, тут вы правы, – не утерпев, вмешалась я, – и даже больше чем не последнюю, но…

– Погоди, – остановил меня дракон, – так вот, просто грязные политические игры еще Можно пережить, но когда неожиданно начинают погибать свидетели…

Он замолчал, а я столкнулась со сложной проблемой – возразить мне хотелось сразу по двум пунктам, и было не совсем понятно, с какого лучше начинать. Наверно, с более спорного.

– Но почему вы считаете, что тут обязательно имеют место грязные политические игры?