Задетая словами Мхитара, она отделывалась лишь односложными ответами на вопросы своего спутника.

ДВАДЦАТЬ третьего июня Асканаз уже оформил свои документы в Краснопольском военкомате. Ему предстояло выехать в Белую Церковь, куда за день до него уже выехал Денисов. Он снабдил Асканаза письмом, адресованным в штаб армии, и Асканаз получил назначение в дивизию Денисова.

Сменив свой гражданский паспорт на книжку военнослужащего, Асканаз из военкомата решил вернуться на дачу, чтобы попрощаться с семьей Денисовых.

Алла Мартыновна, которую жизнь приучила не терять присутствия духа в любых обстоятельствах, взялась за организацию районного кружка противовоздушной обороны. Оксана же находилась в состоянии растерянности: ее сильно тревожила судьба детей и раздражало то, что в этот переломный момент муж находился где-то далеко.

Окружив Асканаза, все старались сказать ему на прощание что-нибудь ласковое.

— Как я рада, что вы будете вместе с Андреем Федоровичем! — воскликнула Алла Мартыновна.

— Дядя, а как ты будешь убивать фашистов? — дергая Асканаза за рукав, приставала Аллочка. — У тебя нет ни винтовки, ни сабли…

Асканаз одной рукой схватил Аллочку, другой — Миколу и по очереди поцеловал обоих.

— Асканаз Аракелович, за эти несколько дней мы так сроднились с вами… — Голос Оксаны дрогнул, и, едва сдерживая слезы, она проговорила: — Мы вас провожаем, как родного!

— Благодарю вас, — сказал Асканаз. — Я тоже прощаюсь с вами, как с родными!

— Берегите себя…

— Мы верим, что вы покажете себя бесстрашным и достойным воином! — добавила Алла Мартыновна.

— Ну, скажешь ты тоже, Алла, — нахмурилась Оксана. — Как будто Асканаз Аракелович может быть иным! Смотрите же, непременно заезжайте, если случится быть поблизости…

— Обязательно!

Асканаз на прощание расцеловался со всеми.

…В первый день все произошло так, как и предполагал Асканаз. Он благополучно добрался до Белой Церкви, явился в штаб армии и получил назначение в дивизию Денисова. Со склада ему выдали обмундирование. Выйдя из здания, где помещался штаб, Асканаз отправился на почту и послал три открытки, две в Ереван, на имя Вртанеса и Ашхен, а третью на имя Аллы и Оксаны. В них он коротко сообщил о своих делах и обещал писать систематически.

До места расположения дивизии Денисова Асканазу предстояло ехать часов двенадцать.

Ведущее к железнодорожной станции шоссе было забито людьми. Многие старались чем-либо помочь едущим на передовые линии: один хотел нести чемодан, другой предлагал папиросы, молоденькие девушки с застенчивой улыбкой преподносили солдатам цветы.

Асканаз унесся мыслью к оставшимся в Ереване друзьям. Но вдруг его коснулась чья-то холодная рука, и незнакомый голос произнес:

— Разрешите вам помочь, товарищ старший политрук!

Перед Асканазом стоял пожилой мужчина и протягивал к чемодану руку. Какое-то неприятное чувство овладело Асканазом, но он вежливо ответил:

— Благодарю вас, мы уже почти добрались до станции. Да и, кроме того, я привык сам себя обслуживать.

— О, да, я понимаю. Но разве можно допустить, чтобы такой культурный человек, как вы, таскал тяжести?! Разрешите мне, прошу вас…

— Не настаивайте, я никогда не соглашусь причинить вам такое беспокойство.

— О, что вы говорите, какое беспокойство!.. Не знаю, как вас величать по имени-отчеству? Меня зовут Илья Карлович. Я сразу же догадался, что вы кавказец. Эх, люблю Кавказ! Чудесная страна: редкостные фрукты, пылкие люди…

— Особенно люди? — скупо улыбнулся Асканаз.

— Ну да, чудесные люди! Но вы так и не сказали, как вас звать, товарищ старший политрук?

— Ну, вот, мы и добрались до станции! — произнес Асканаз, не чувствуя необходимости называть свою фамилию слишком настойчивому незнакомцу.

Вокруг станционного здания собралась огромная толпа, но благодаря усилиям милиционеров и военных патрулей удалось водворить порядок, и людей посторонних на перрон не пропускали.

Заметив, что старший политрук, фамилию которого ему так и не удалось узнать, уже становится в очередь, чтобы пройти на перрон, Илья Карлович сделал последнюю попытку заставить своего спутника разговориться.

— Товарищ старший политрук, — просительным тоном сказал он, — мой единственный сынок накануне войны был призван в армию и находится где-то здесь поблизости. Может, вас не затруднит передать ему письмо? Сами понимаете, чувства отца…

Тоном, который мог показаться оскорбительным собеседнику, Асканаз сказал:

— Письмо можете послать по номеру полевой почты.

Илья Карлович ничем не обнаружил, что его задел ответ Асканаза. Нервно потерев лоб, он с довольным видом воскликнул:

— Очень признателен вам за совет, товарищ старший политрук! Желаю вам удачи.

Асканаз не мог заподозрить что-либо дурное в просьбе своего спутника: совершенно естественно было желание отца послать весточку сыну, призванному в армию. Но Асканаз все же почувствовал облегчение, когда Илья Карлович отстал от него.

Встретив на перроне знакомых командиров, Асканаз вместе с ними сел в вагон, С первой же минуты он почувствовал невольную симпатию к одному из своих попутчиков — капитану Борису Шеповалову, который также направлялся в дивизию Денисова.

Это был молодой человек с веснушчатым круглым лицом, густыми русыми волосами и крепкими руками. Прошло несколько часов, и Асканаз почувствовал, что Шеповалов относится к нему тоже с искренней симпатией. Это было уже предвестием дружбы. Они завоевали доверие друг друга, беседуя о самых простых и обыкновенных вещах.

В пять часов дня поезд довез их до места следования. Асканаз и Шеповалов вместе с несколькими другими военными пешком добрались до штаба дивизии, расположенного в землянках, наскоро вырытых у опушки леса.

Они явились к начальнику штаба дивизии — немолодому подполковнику, который сказал, принимая их документы:

— Как раз вовремя подоспели!

Асканаз получил назначение дивизионного агитатора, Шеповалов был направлен в один из полков командиром батальона.

Вскоре Асканаз был вызван на совещание. Разъяснив вкратце создавшееся положение, комиссар приказал политработникам немедленно отправиться в полки, чтобы подготовить дивизию к предстоящим боевым операциям.

Асканазу очень хотелось повидаться с Денисовым, прежде чем отправиться в свой полк. Он свернул было к землянке Денисова, но вскоре остановился, не пройдя и нескольких шагов: ведь он находился сейчас в иных взаимоотношениях с Денисовым, а все, что нужно было ему знать, ему разъяснили. Стоило ли беспокоить командира? Асканаз уже повернул обратно, когда из землянки вышел сам Денисов в сопровождении командира артиллерийского полка. Перед боем Денисов решил лично еще раз проверить готовность артиллеристов. Увидев Денисова, Асканаз тотчас же вытянулся и взял под козырек.

Денисов замедлил шаги и произнес:

— Ну как, все в порядке? Получил назначение?

— Точно так, товарищ командир! — отрапортовал Асканаз.

Опытный командир почувствовал, что его политрук что-то хочет ему сказать, и с улыбкой добавил:

— Вероятно, Аллочка надавала вам поручений, а вы обещали их в точности выполнить?..

Асканаз в первую минуту не понял, какую Аллочку, имеет в виду Денисов — жену или ее племянницу. У Денисова сейчас каждая секунда была на счету, и, вновь принимая официальный тон, он сказал:

— Ну, приступайте к делу!

— Есть, товарищ полковник! — ответил Асканаз и зашагал в расположение своего полка.