Прочтя начало, девочка остановилась, чтобы перевести дыхание, проверила, на месте ли алый бант, и уже после этого продолжала декламировать, а кончив читать, поклонилась. Все зааплодировали. Девочка смутилась, попятилась и, наступив на подол платья, чуть не упала.

— Вот, так и знал! — воскликнул Микола.

Оксана вскочила с места, подхватила Аллу и булавкой подколола ей подол. Во втором отделении своего концерта Аллочка прочитала по-украински стихотворение Тычины.

Под громкие аплодисменты «артистка» убежала в другую комнату. Асканаз со смехом побежал за нею, поймал ее и, усадив на плечо, вернулся обратно, с восхищением сказав Оксане:

— Прекрасная память и какое чистое произношение!

— Оба стихотворения из моего учебника, — объяснил Микола. — Алла подслушивала, когда я наизусть учил, вот и запомнила.

— Ну да, Миколушка, конечно, из твоего учебника, — подтвердила мать, притянув к себе сына.

— Как видно, обычный спор между братом и сестрой, — заметил Асканаз.

Оксана попросила Марфушу увести детей спать. Прощаясь, Аллочка по очереди поцеловала всех. Расцеловав ее в обе щеки, Денисов предложил:

— Ну, а теперь поцелуй Миколку…

— Не хо-о-чу, он меня щекотит…

— Вовсе нет! — возмутился Микола. — Вас она целует, а меня в щеку кусает. Я-то ведь не кусаю ее, а только щекочу, чтобы рассмешить.

— Ах ты, баловница!.. — лаская девочку, с упреком сказал Денисов.

Аллочка надула губки, но Марфуша по знаку Оксаны увела ее.

— Если им позволить, до утра будут препираться!

После этого еще около часа сидели в столовой.

Асканаз чувствовал себя совершенно непринужденно в этой новой обстановке и с увлечением рассказывал Алле Мартыновне и Оксане о своих занятиях в области истории. Заговорили они о гражданской войне на Украине, а также о вновь воссоединенных с Украиной областях. Для Денисова и Аллы его познания не казались удивительными, но Оксана, муж которой часто бросал ей упреки в том, что она, кроме крепдешинов, чулок и туфель, ничем не интересуется, удивлялась тому, что историку-армянину так много известно об Украине, даже и о том, чего она сама не знала. Прислушиваясь к тому, что рассказывал Асканаз, она время от времени прерывала его восклицаниями:

— Да, да, вы правы, хороша наша Украина!

Лицо Оксаны сияло такой радостью, ее глаза блестели так ярко, что Асканаз невольно залюбовался ею.

…Отпуск Денисова кончался первого июля. Он обещал жене побыть на даче последние десять дней. Но на следующий день, увидевшись со старыми друзьями и просмотрев газеты за последнюю неделю (он не всегда успевал читать в дороге), он начал тревожиться. Асканазу он сказал лишь одно:

— Очень уж разгорелся аппетит у гитлеровцев после дешевых побед, чем-то скверным пахнет…

Совесть солдата не давала ему покоя. Десять дней сидеть дома только потому, что у него есть формальное право на отдых, — нужно ли это? Тем более что он успел и полечиться и отдохнуть. Теперь ему не терпелось поскорее приступить к работе. Первый день он кое-как сдерживался, с улыбкой следил за тем, как Асканаз забавляется в саду с Миколой и Аллочкой, вовлекая в игру и Марфушу с Оксаной.

В субботу утром он с Асканазом отправился на речную пристань и, узнав, что в воскресенье утром пароход отходит в Киев, заказал два билета: для Асканаза и для себя. Вернувшись домой, он сообщил жене о своем решении. Алла Мартыновна опечалилась, но, зная характер мужа, не стала возражать. Чтоб успокоить ее, Денисов обещал приехать на дачу через несколько дней.

За ужином, услышав о том, что на следующее утро Андрей Федорович и Асканаз уезжают, Оксана не могла скрыть своего недовольства.

— Но почему так скоро? Ведь дети так привыкли к Асканазу Аракеловичу!..

Она ясно дала понять, что ей приятно общество Асканаза.

Уложив детей, Оксана засуетилась, уставила стол закусками, сама накладывала полные тарелки зятю, сестре и Асканазу.

Уже был первый час ночи, когда Денисов и Алла ушли в свою комнату, Асканаз и Оксана вышли на балкон.

От Днепра веяло свежестью. Мягко шелестела в саду листва яблонь и вишневых деревьев. Небо было усеяно звездами.

Оксана, накинув на плечи тонкий шарф, с минуту молча вглядывалась в колеблющиеся ветки, затем повернулась, невольно задев плечом Асканаза.

— Пожелать вам доброй ночи? — спросила она.

— Благодарю вас. Я, кажется, побуду еще немного на балконе… — отозвался Асканаз.

— Я не мешаю вам?

— Ну, что вы говорите, Оксана Мартыновна?! Я отдохнул после обеда, и мне не спится…

— Итак, вы завтра уезжаете, и уезжаете навсегда?

— Уезжаю завтра, да, но почему же навсегда? Ведь сказано: «Гора с горою не сходится, а человек с человеком может встретиться».

— Значит, надо надеяться только на счастливый случай?

И Асканазу показалось, что Оксана слегка вздохнула. Они не заметили, как, разговаривая, медленно спустились по ступенькам и подошли к скамейке. Помогая Оксане перейти через канавку, Асканаз взял ее под руку. Оксана не отняла своей руки. Они молча уселись на скамейку.

Шарф Оксаны соскользнул с плеч, ее обнаженные руки касались Асканаза.

Взяв нежную руку Оксаны, Асканаз коснулся ее губами и сказал:

— Взгляните, Оксана Мартыновна, как прекрасен Млечный Путь! У нас есть предание о нем — армяне называют его «дорогой, по которой убегал укравший солому». В такие минуты чудится, что не только мы, но и вся земля, вся вселенная смотрит на небо и любуется его красотой. И мне кажется, что все живое в природе объединено одной связью, и этой связью является любовь… Деревья-исполины питают своими соками молодую поросль, птицы заботливо оберегают птенцов от хищников…

— Да, вы правы… — задумчиво подтвердила Оксана. — И когда в такие минуты смотришь на мир, кажется, что нет ничего лишнего, что каждое существо имеет право на жизнь, ведь сердце природы так велико, что у всякого в нем есть свой уголок.

— Да, природа велика и необъятна! — подхватил ее мысль Асканаз. — Но человек… у настоящего человека сердце вмещает весь мир — каждое явление природы, каждое ее творение имеет свое отражение в человеческом сердце.

— Сердце человека подобно Днепру, так же глубоко и бурно, как он… Это не мои слова, так говорила моя подруга Клаша, о которой шла молва, что она втайне пишет стихи.

— Эх, неладно построен мир! Мы восхищаемся здесь красотой природы, а там, на Западе… — Мысли его приняли другое направление: он подумал об опасности войны. Асканаз так и не закончил фразы. Он молча поднес, к губам руку Оксаны, Оксана сидела так близко, что ему казалось — он слышит биение ее сердца.

— Ну, почему же вы замолчали, Асканаз Аракелович? Говорите же! — проговорила Оксана, вглядываясь в лицо Асканаза.

Но Асканазу как будто не хотелось говорить. Он молча разглядывал далекий горизонт. Не дождавшись ответа, Оксана сказала:

— Да, вы правильно сказали о любви, Асканаз Аракелович. Мне кажется, что человечество не осознало еще всей силы и всего значения любви. Мы узнали силу воды, силу ветра, научились использовать железо и золото, пытаемся проникнуть в глубины атома, но мы не научились еще целить ту великую силу, которая таится в душе человека. И если человечество научится ценить эту силу, всемогущую силу любви, тогда человеку уже не придет в голову использовать силы природы для уничтожения людей.

— Да, именно нашему поколению предстоит задача научить этому человечество.

То беседуя, то умолкая, Асканаз и Оксана не заметили, как шла к рассвету короткая июньская ночь, самая короткая ночь в году. Горизонт на востоке чуть просветлел, растаял на небе бледный диск луны. Асканаз помог Оксане встать со скамейки.

— Если вы не устали, Оксана Мартыновна, пройдемся немного, полюбуемся восходом. Хороши восходы на Украине!

— О, нет, не устала, — откликнулась Оксана.

Она на минуту зажмурилась, затем тряхнула головой, как бы прогоняя сонливость.

Они взобрались на ближний холм; вдали, на равнине, как бы разлилось пламя пожара. Через несколько минут над горизонтом поднялся огненный диск солнца. Послышалось громкое щебетанье птиц. Утренний ветерок повеял в лицо Асканазу.