У меня нет ни трех дней, ни даже часа. Только пара минут, за которые я что есть силы прикусываю собственный кулак и снова, и снова мысленно ору во всю глотку.

А потом медленно поднимаюсь, вытягивая свое немощное тело зацепившимися за края раковины руками. Складываю тесты обратно в упаковки, бросаю их в мусорное ведро вместе со стаканчиком. Снова смотрю на свое отражение в зеркале и с какой-то внутренней злости плещу в него водой, глядя, как потоки воды по стеку размазывают его почти до неузнаваемости.

Ту Веру, которая любила и хотела быть любимой, я навсегда оставлю в этом плохо пахнущем месте. Не лучшее для нее место. Но, по крайней мере, здесь ее не найдет ни Олег, ни черт, ни дьявол. А та, которая смотрит на меня из искривлённого Зазеркалья, больше никогда не будет пускать сопли. Потому что теперь ей есть ради кого выживать.

Я возвращаюсь в машину раньше обещанного времени. Николай даже не пробует скрыть довольную улыбку, когда прошу отвезти меня домой. Правда, едем мы не в загородный дом, ав квартиру. По пути у него звонит телефон - и после двух стандартных фраз он протягивает его мне.

— Просто хотел узнать, как ты, - говорит Олег.

У него заметно приподнятый тон. Видимо, сделка прошла удачно, но я все равно вежливо интересуюсь, добился ли он успеха на финансовой ниве. Я почти не знаю крючков, на которые можно его подцепить, но он так тщеславен, что любые разговоры о его умножившемся величии работают безотказно. Муж пафосно перечисляет свои новые достижения, а я радуюсь тому, что от меня даже не требуется вникать в суть - достаточно просто изредка поддакивать.

— Ты всегда добиваешь всего, чего хочешь, - озвучиваю в итоге его длинной хвалебной оды имени самого себя.

— Рад, что ты это понимаешь, - почти ласково хвалит он.

В последнее время он так часто это делает, что пора подумать о том, как выжить после очередного приступа «кнута». Он будет. Как скоро - вопрос времени.

— Я хочу, чтобы ты была тепло одета к шести, - приказывает он.

Мне нельзя спрашивать куда и зачем. Нельзя даже попытаться отказаться. Олег никогда напрямую не озвучивал мои птичьи права, но я достаточно умна, чтобы понимать их интуитивно.

— Хорошо, - послушно принимаю его требование и радуюсь, что удается поскорее закончить разговор.

Переступив порог дома, надолго закрываюсь в ванной, пытаясь придумать какой-то повод поскорее избавиться от Тамары. Она точно что-то заподозрила. Даже странно, почему до сих пор не доложила Олегу. А если и рассказала… Отмахиваюсь от этой мысли, потому что Олег явно не из тех, кто стал бы молчать о таком. Он хитрый садист, но все равно садист, и ему иногда крайне сложно контролировать свои эмоции, в особенности если они касаются ситуаций, напрямую задевающих его воспаленное эго.

Когда стрелки подбираются к пяти, в моей голове так до сих пор и нет четкого плана, но одно я знаю точно - Олег не должен узнать о моей беременности до того, как я переступлю черту безопасного срока. Нужно тянуть время.

Ровно в шесть охранник приносит телефон, и голос Олега в трубке заставляет мои нервы напряженно дергаться - мне все равно не нравится его приподнятое настроение. Слишком часто оно стремительно сменялось приступами злобы.

— Ты тепло одета? - требует он, хотя и пытается замаскировать это за мнимой заботой.

— Да, - на всякий случай отвечаю односложно.

— Спускайся.

Охранник помогает мне спуститься вниз. Возле подъезда поджидает Олег: красивым жестом берет меня на руки, бережно усаживает на заднее сиденье, прямо под сопровождение восторженны взглядов гуляющих с колясками мамочек, которым и снегопад - не помеха.

Бережно накрывает пледом.

Я снова подавляю рвоту, потому что от теплой тряпки почему-то противно воняет немытой шерстью. Уверена, что на самом деле это какой-то жутко дорогой плед из бутика и на нем где-то есть огромное клеймо модного дома, а этот запах - капризы моего беременного тела, но все равно едва держусь, чтобы ничем себя не выдать.

— Куда мы едем? - рискую спросить только когда становится понятно, что он вырулил на загородную трассу.

— Подумал, что мы давно не проводили время наедине.

Олег сам ведет машину и, когда отвечает, смотрит на меня в зеркало заднего вида.

— И хотел предложить мировую в знак уважения ко всем твоим стараниям. Загляни в корзину. Там справа конверт.

Корзину?

Я только сейчас замечаю стоящую по соседству корзину для пикников. Ту самую, с которой он уже вывозил меня на природу.

Открываю ее - и взгляд сразу натыкается на плотный разноцветный конверт, украшенный пошлыми радужными сердечками. Это вообще не в духе Олега, и мы оба прекрасно это знаем. Он даже дороги подарки дарил в стандартных коробках без ленточек. Чтобы не лежало в том конверте - для Олега очень символично изгадить это показухой.

— Можно открыть? - Я верчу конверт в пальцах, прикидывая его небольшой вес.

— Конечно, Ника. - Олег снова улыбается и сворачивает на перекрестке. Теперь я точно знаю, что он везет меня не в наш загородный дом. - Тебе не нужно спрашивать разрешения каждый раз.

Мы пересекаемся взглядами в зеркале заднего вида, и я долго взвешиваю все «за» и «против», прежде чем дать ему самую оптимальную реакцию. Не правильную, не ту, что он хочет, но самую выгодную для меня. Если я буду слишком послушной - игра в кошки-мышки ему быстро наскучит. Он не для того так одержимо за мной охотился, чтобы теперь не иметь возможности наиграться до тошноты.

— Я лучше лишний раз спрошу, чем буду валяться с проломленной головой, - говорю почти что правду.

Улыбка медленно сползает с его лица, и оно становится мрачно непроницаемым. Хотя и ненадолго, потому что мне, дилетантки в тонком искусстве лицемерия, у него еще и учиться и учиться. Когда он хмыкает, его небрежность выглядит абсолютно природной. Я даже почти верю в то, что именно такой ответ он и ожидал услышать. Хорошо, что я дала себе зарок больше никогда не верить ни тому, что он делает, ни тому, что говорит.

— Ты становишься осторожной, девочка. - Похвала тоже идеально настоящая. - Не уверен, что мне так уж этого хочется.

— Уверена, что не хочется, - смелею настолько, чтобы позволить себе высказать то, что действительно думаю.

— Конверт, Ника, - напоминает он и отводит взгляд на дорогу, нарочно делая музыку еще тише.

Ясно, чтобы ни лежало внутри - он рассчитывает на мою бурную реакцию.

Я быстро сдергиваю перфорированную ленту, вынимаю оттуда сложенные вдвое листы. Даже первого взгляда достаточно, чтобы понять их полную идентичность. Но внутри есть еще что-то - аккуратная стопка фотографий. Перебираю их, уже понимая, в чем дело.

Это - дом.

Большой, с двумя этажами и полноценной мансардой, большим внутренним двором и площадкой для детей. На фото есть геометка - это поселок в пригороде, не элитный, но там в основном новостройки и много молодых семей. В технических характеристиках указаны все удобства и коммуникации, автономное отопление, внешнее видеонаблюдение, полностью облагороженная территория.

Когда пару недель назад мы с Олегом обсуждали жилье для моей семьи, я высказала все свои пожелания, максимально возможные из тех, которые могла бы просить на своих птичьих правах. Мне тогда показалось, что Олег не особо вникает, но он слушал внимательно, потому что этот дом - именно такой. Я бы сама не выбрала лучше.

Заглядываю в документы, чтобы убедиться, что там есть подвох. Я выдвинула условия, чтобы покупка и право собственности были оформлены на кого-то из моей семьи, хотя Олег очень скептически отнесся к этому требованию. Но в документах на передачу права владения записан мой отец.

Я несколько раз перечитываю каждую сточку обоих дарственных, но они абсолютно идентичны и на первый взгляд составлены честно. Хотя, я ведь такой дилетант в этих делах.

— Это… - подбираю слово, которое должно порадовать этого монстра. - Это очень щедро, Олег.

На этот раз он не удостаивает меня даже взглядом в зеркало.